Сергей Синякин - Дар случайный

4. Мир приключений.

Отсюда, из долины, была хорошо видна угловатая белая полоса заснеженного горного хребта. Небо было пронзительно синим и при желании в нем даже днем можно было разглядеть звезды.

Борис вздохнул и полез в палатку за спальным мешком. То, что когда-то казалось романтичным, на поверку оказалось будничным и серым делом. Вот и сейчас народ отправился на поиски, а ему досталось дежурство по кухне: следить, чтобы костер не погас, дров достаточное количество запасти, держать наготове кипяток, чтобы в нужный момент чай заварить и суп из пакетиков приготовить. Лодка романтического воображения разбилась о суровый быт походных будней. Но Завгороднев о том не грустил. Были у него для того веские причины.

Он подкинул в костер несколько полешек и залез в спальный мешок, не застегивая его на молнию. Сорок семь ему сегодня исполнилось. Праздник, который хотелось как-то отметить. Впрочем, праздник ли? Сорок семь лет ему исполнилось, а что оставалось за спиной? Туманы беспросветные да экспедиции в далекие края. "Мы едем, едем, едем, - пробормотал он, - в далекие края. В начальниках - дебилы, в разнорабочих - я". Да, блин, вот так и жизнь человеческая проходит. В поездках за туманом.

Зуд бродяжничества, одолевший его сразу после окончания школы, погнал Завгороднева на Вилюй мыть золото в старательской артели. Разумеется, намытый золотой песок не окупил даже затрат на поездку, но молодого Завгороднева тогда это не сильно огорчило. Перекантовавшись зиму в Царицыне, он устроился в геологическую партию "Спецгеофизики" и вместе с ее участниками весь весенне-летний период провел, колеся по области. Знаний не хватало, но сил, чтобы долбить шурфы и перетаскивать экспедиционное имущество, было более чем достаточно.

Потом были экспедиции на Ямал, в тюменскую тайгу, в сурхан-дарьинские пески, много чего было потом. Дух бродяжничества впитался в поры его кожи, он уже и помыслить не мог, что можно жить жизнью обыкновенного обывателя жениться, воспитывать детей, каждый день ходить на службу, выпивать с друзьями по субботам и забивать с ними "козла" в дворовой беседке. Такой жизнью Завгороднев жить не привык и не смог бы.

Несколько лет назад судьба занесла его в деревню Молебку Пермской области. Энтузиасты-уфологи открыли там какую-то аномальную зону, появились статьи в газетах, от ученых принялись требовать ответа на поставленные уфологами-самоучками вопросы, а их не было. Вот и решила Академия наук устроить небольшую экспедицию в эту самую М-скую аномалию, как ее тогда окрестили журналисты. А любой экспедиции нужны прежде всего разнорабочие. Завгороднев же был проверенным экспедиционным кадром, ему сам физик Муравьев-Муратовский предложил принять участие в исследовании этой самой аномалии. Разумеется, журналисты про экспедицию Академии наук пронюхали, и когда ее палаточный городок вырос близ деревни Молебки, рядом тут же встали палатки газетчиков. Кого там только не было - Пашка из "Литовского комсомольца", Ярына Млук из украинского "Всесвiта", братья Кунявины из "Молодости Магадана", сам Харченко из "Комсомолки", еще с полсотни менее известных, и даже однажды Александр Яковлев из АПН на вертолете прилетал с инспекцией. Никакой аномалии физики не нашли, да и не могли, конечно, найти. Бред это был, правда, не сивой кобылы, а небезызвестного Пашки из "Литовского комсомольца". Он самую первую статью о М-ской аномалии со скуки написал, а теперь прилетел посмотреть, как советские физики землю рыть будут, добывая факты, подтверждающие существование несуществующего. Но время было славное! Были посиделки у костра, рассказы самые фантастические. Без преувеличения можно сказать, что в той экспедиции Завгороднев не только ликбез по неопознанным летающим объектам прошел, но и так его натаскали по разным аномальным явлениям, что он запросто кандидатскую защитить мог, если бы такое направление в науке существовало! А сколько выпито было! Речка Молебка шире Волги стала бы, вылей в нее жители палаточного городка все выпитое!

И вот экспедиция энтузиастов, жаждущих наконец отловить снежного гоминида. Завгороднев к ним пристал потому, что на Тянь-Шане еще никогда не был. И в самом деле оказались красивые места. Душа отдыхала на местных колоритных пейзажах. Будь Завгороднев художником, он бы отсюда не вылазил! А что касается снежного гоминида... Завгороднев извлек из спального мешка левую руку и посмотрел на часы. Все правильно, пора было вставать, вот-вот должен был подойти Арий.

Он вылез из мешка и едва успел подкинуть еще несколько поленьев в отгорающий костер, как неподалеку с шорохом посыпались камни, потом кто-то коротко и гортанно вскричал и из-за коричневой потрескавшейся скалы показался Арий.

Был он волосат, могуч и вонюч. Широкие ноздри приплюснутого носа жадно и подозрительно втягивали воздух. Маленькие карие глаза быстро обшаривали поляну с палатками. Челюсть у Ария, как это и полагалось у гоминидов, была массивной и далеко выдавалась вперед. Гоминид был выше Завгороднева, метра два с половиной в нем было. На заднице шерсть вылезла, открывая задубевшую красную кожу.

Увидев, что Завгороднев один, гоминид успокоился и даже отбросил в сторону камень, который держал в руке. Подойдя к костру, гоминид сел, завороженно глядя на пламя, и серые лапы к нему протянул. Видно было, что гоминиду у огня тепло и хорошо.

Завгороднев пошел в палатку, достал две банки "Завтрака туриста", ловко открыл их и поставил перед йети. Арий одобрительно заворчал, взял одну в лапы, понюхал и вопросительно глянул на Завгороднева.

- Вмазать хочешь? - сообразил Завгороднев и снова отправился в палатку. В рюкзаке лежало несколько бутылок "Хирсы", Борис сам за ними спускался в поселок Джетбуллах. Специально для гоминида брал. Взяв пару бутылок, Завгороднев вернулся к костру. Увидев бутылки, гоминид радостно гаркнул, а потом принялся тихо ворчать.

Завгороднев кинул гоминиду бутылку и Арий ловко поймал ее на лету. Учить гоминида открывать бутылку было не нужно, Арию и одного урока вполне хватило. Сорвав пробку, гоминид поднес бутылку ко рту, раздвигая горлышком бороду. Сделав несколько больших глотков, гоминид зажал бутылку коленями, взял банку "Завтрака туриста" и принялся есть, выбирая куски из банки мохнатыми пальцами. Завгороднев глотнул из своей бутылки, лег на спальный мешок, задумчиво глядя на гоминида. Арий прибился к лагерю на прошлой неделе. Вышел на Завгороднева, когда все остальные находились в поисковых группах. Вначале Борис испугался, потом пригляделся к снежному человеку и понял, что тот голоден, несчастен и одинок. Почти как сам Завгороднев. Человек угостил йети супчиком, налил сладкого чая, а потом, движимый душевной щедростью и состраданием, налил гоминиду портвейна. Портвейн йети понравился. Теперь он приходил каждый день, а Завгороднев, чтобы встретить и угостить его, сказался больным и дежурил по лагерю. Это было все-таки лучше, чем бесцельно лазить по горам в поисках фекалий гоминида. Тем более, что сам гоминид во время этих поисков находился у него в лагере. С ним можно было даже поговорить. Йети улавливал интонации человеческого голоса и ответно ворчал - то одобрительно, то зло, а порой и насмешливо. Такого внимательного собеседника среди людей Завгородневу еще поискать бы надо было, а этому только портвейн в кружку подливай.