Сергей Синякин - Операция прикрытия

— Молчи, — сказал Сталин, мягко прохаживаясь по комнате. — Твои оправдания я уже слышал. Может, действительно к лучшему, что ту книгу никто из вас не нашел. Уж больно велик соблазн использовать ее в своих интересах. Могли бы и вы не утерпеть. Вот не утерпел бы ты, Лаврентий, а вождю потом думать бы пришлось, что с тобой делать и куда тебя девать. Так, говоришь, передача такая была? И где она шла? На территории Советской России?

— В том-то и дело, Коба, — с некоторым облегчением от того, что они уклонились от щекотливой и опасной темы, сказал Берия. — Похоже, что передача транслировалась на весь земной шар. Но ведь двадцать девятый год! У американцев таких возможностей не было, знаменитый Тесла на такое оказался не способен. В свое время с ним Термен разговаривал, Тесла так и признался — не он, к сожалению.

— Тогда с текстом следует ознакомиться, — задумчиво сказал Сталин. — Кстати, Лаврентий, меры к излучающим радиоволны приняли?

— Обязательно, — сказал Берия. — Ими сейчас специалисты из ведомства профессора Иванова занимаются. Бородки потирают, глубокомысленно изъясняются — из ихней абракадабры едва ли четверть понятна. Все сводится к тому, что не может этого быть. Ну никак не может!

— Лаврентий, — хмыкнул вождь. — Тебе ли не знать, что мы обязаны предположить и невозможное? В конце концов, что бы там ни говорил Ильич о роли масс в историческом процессе, сама Октябрьская революция была случайным явлением. Случайным, но необходимым. Иди, Лаврентий. Скажи Поскребышеву, чтобы никого ко мне не пускал и ни с кем не соединял. Почитаю сообщение, обдумаю. Только кажется мне, что в этом случае мы имеем дело с качественно подготовленной мистификацией. Человек за ней стоит, а не инопланетные силы.

Берия вышел.

Некоторое время Сталин сидел в одиночестве, задумчиво посасывая пустую курительную трубку. Трубок этих у него была целая коллекция, но чаще всего он пользовался этой старенькой английской трубкой — подарком Нестора Лакобы. Самого Лакобы давно уже не было на свете, исчезли в лагерях его дети, а подарок — остался. Посасывая трубку, Сталин частенько вспоминал Нестора и его, как и полагалось по старым абхазским обычаям, пышные застолья. В эти минуты Сталин испытывал легкое сожаление о прежних годах, которые уже никогда не возвратятся, но никогда не жалел об ушедших в небытие товарищах. Друзей у него больше не было, друзья остались в далеком прошлом, ведь друг — это тот, которого поднимают до своего уровня. Но кого можно было поставить вровень с ним, Сталиным, принявшим от Ильича истерзанную, дышащую на ладан страну и превратившим эту страну в могучее государство, с которого брали пример друзья и которого боялись враги? Великий человек всегда обречен на одиночество. Великий человек — это уже даже не человек, в первую очередь это борец, воин. Ближе других к нему был Берия, но и его Сталин недолюбливал за откровенную лесть и склонность к постоянным интригам, словно Лаврентий что-то в них понимал. Нет, для своего уровня он был совсем неплох, но состязаться с вождем и ему было не под силу.

Вздохнув, Сталин вновь потянул к себе машинописные листки, принесенные Берией.

…К настоящему времени Человечество составило себе представление о Вселенной, в целом правильнее, чем во времена первого и второго обращений. Действительно, Земля не является плоской и не находится в центре Вселенной, а обращается вокруг одной из звезд, входящих в состав Галактики.

Действительно, последней из трансформаций энергии, поддерживающих деятельность звезд и соответственно Солнца и дающих возможность существования жизни на Земле и сходных с нею планетах, является термоядерная реакция.

Действительно, разумная раса землян не является единственной во Вселенной.

В остальном большинство ваших космогонических догадок являются ошибочными.

Является заблуждением вера ваших ученых в существование каких-то, пусть еще неоткрытых ими, незыблемых законов Вселенной и в постоянство мировых констант. Так, гравитационная постоянная заметно меняется и б пределах вашей солнечной системы, не говоря уже о более крупных масштабах, что привело к существенным ошибкам в определении вами размеров галактики и расстояний до других галактик и вызвало появление ошибочных теорий замкнутой Вселенной, а в этом году — теории разбегающейся Вселенной.

Ошибочно и представление о всеобщей трехмерности пространства, на котором прежде всего базируются ваши космогонические представления. Мир хаотичен, в нем нет ничего незыблемого, в том числе и мерности. Мерность пространства во Вселенной колеблется, плавно меняется в весьма широких пределах. Наилучшим условием для возникновения органической жизни является мерность пространства, равная ПИ (3,14159…). Значительные отклонения от этой величины пагубно действуют на живую природу. В настоящее время окрестности Солнечной системы имеют мерность +3,00017, и близость этого числа к целому числу 3 ввела вас в заблуждение.

В окрестности вашего скопления галактик дрейфует гравитационный циклон, имеющий в центре мерность 3,15, который может задеть краем вашу галактику, уничтожив органическую жизнь на всех планетах, на которых не будут приняты меры по защите…

Сталин оторвался от бумаг, некоторое время сидел неподвижно, разглядывая текст на бумаге, потом нажал на кнопку вызова. Поскребышев, как всегда, вошел бесшумно и встал с левой стороны.

— Вызовите астронома Фесенкова из Академии наук, — сказал Сталин. — Лучше всего на пятнадцать двадцать.

Люди для Сталина были необходимым инструментом, с помощью каждого из них решались определенные задачи, и вождь любил, чтобы у него под рукой всегда был необходимый набор таких инструментов. Одни инструменты служили тому, чтобы ввести вождя в курс дела по интересующей его проблеме, другие углубляли знания вождя по этой проблеме, третьи… Третьи подсказывали возможные решения, не акцентируя своего внимания на авторстве. И это было правильно — вождь не мог выглядеть беспомощным незнайкой и неумейкой, вождь должен знать проблему и высказывать пути ее решения, показывая при этом высокую компетентность и энциклопедические знания.

Поскребышев вышел. Сталин прошелся по кабинету, решительно сел в кресло и вновь углубился в текст.

…Это обстоятельство делает необходимым для вас вступление Человечества а Коалицию в сжатые сроки, самое позднее через 65 000 лет с момента подачи настоящего обращения — с 1929 года от Рождества Христова, с тем чтобы Коалиция успела оказать Человечеству помощь а подготовке к циклону…

Шестьдесят пять тысяч лет… Сталин криво усмехнулся, задумчиво погладил усы и снова вызвал Поскребышева. Однако, пока тот входил в кабинет, мысли вождя вновь изменились, и он взмахом руки отпустил вошедшего.