Джон Беркли - Парк Юрского периода: миллионы лет спустя

— Постойте, — оборвала спор Элли. — Давайте для начала разберемся, что вы, Ян, подразумеваете под понятием «хаос».

— Предсказуемость, а точнее, непредсказуемость в сложных системах.

— Чепуха. Любое явление в природе можно предсказать с достаточной долей вероятности.

— Вы уверены? — хитро прищурился зоолог.

— Конечно.

— Отлично. Будьте любезны, доктор Сетлер, дайте мне бутылку воды, которая стоит за вашей спиной.

Элли обернулась. В багажном отделении «блейзера» в специальных зажимах стояли бутылочки содовой, одну из которых она и подала Малколму. Тот взял стекляшку, ловко сковырнул пробку брелком и объявил:

— Теперь протяните мне свою руку. Ладонью вверх. Наклоните-ка чуть-чуть. Вот так, — он осторожно взял Элли за кончики пальцев и поднес бутылку к ладони. Горлышко, подрагивая, зависло над бугром Венеры. — Проведем эксперимент. Правда, для этого нужно состояние покоя, а тут трясет, но ничего. Представьте себе, что эта вода — Ниагарский водопад, и постарайтесь угадать, куда она потечет. Ну?

— По запястью, — в один голос сказали Элли и Грант и засмеялись.

— Ага. По запястью. Ну что же, посмотрим.

Малколм наклонил бутылку, и шипящая пузырьками тонкая струйка, коснувшись ладони, скатилась… по запястью, предплечью, до самого локтя.

— Мы угадали, — констатировал Грант.

— Естественно, — кивнул в ответ зоолог и тут же предложил: — А теперь я сделаю то же самое, в той же точке еще раз. Попробуйте угадать снова. Итак?

— Скорее всего, опять по запястью, — предположила Элли. — Ну, может быть, не точно как в первый раз, но примерно в том же направлении.

— Попробуем.

Капли вновь упали на руку, задрожали, собираясь в кристальную лужицу, и скользнули в углубление между большим пальцем и ладонью.

— Изменилось, — доверительно сообщил зоолог. — Почему? По какой причине? Масса факторов, которые вы просто не в состоянии учесть. Крошечные вариации, а в результате абсолютно иной путь. Волоски на руке, бархатистость кожи, температура.

— Бархатистость? — улыбнулась Элли.

— Именно. Таким образом, мы открыли, что повторение одного и того же эффекта никогда не происходит. Он может быть похожим, но абсолютно идентичным — нет. Это и есть непредсказуемость. Так называемый хаос. Именно на этой непредсказуемости и рождается естественная природа. Никто не может знать, что случится мгновением позже. Хаос.

Он улыбнулся и с довольным видом откинулся на спинку кресла.

— Не могу сказать, что ваши доводы меня убедили, — покачал головой Грант. — Этот эксперимент — не более, чем… — он пощелкал пальцами, подыскивая нужное слово, — зрелищная эффектная случайность, ничего не опровергающая и ничего не доказывающая. Руководствуясь определенным знанием, всегда можно предположить, что случится через определенный промежуток времени. Это — закон, написанный природой. Все подчиняется этому закону. Любое событие подчинено логике. Оно — лишь звено в целой цепочке.

Грант вдруг умолк и застыл, глядя на маячащую за стеклом могучую поросль странных шарообразных растений.

— Что случилось? — спросила, недоумевая, Элли. — Там что-то есть?

— Мне показалось…

Не докончив фразы, он распахнул дверцу и выскочил из машины. Двигались «блейзеры» достаточно медленно и, благодаря этому, Гранту удалось удержаться на ногах. Через секунду его фигура уже исчезла в зарослях. Был слышен лишь треск кустарника, гнущегося под натиском человеческого тела.

Малколм, Элли и Лекс мгновение удивленно глядели ему вслед, а затем зоолог звонко хлопнул в ладоши и расхохотался.

— Видите? Мои слова подтверждаются фактами! Никто не может предсказать поведение Алана Гранта! Он выскочил из движущегося автомобиля!

— Алан!

Элли распахнула дверцу со своей стороны и кинулась следом за Грантом в темно-серую колышущуюся стену.

— Ну, вот вам еще один пример, — сообщил Малколм видеокамере. — Теперь мы остались в тесной маленькой компании. Сидим тут, беседуем…

— Остановите программу! — завопил Хаммонд. — Остановите программу!!!

Кеймен встревоженно защелкал клавишами. На мониторе два «блейзера» сбавили скорость и постепенно остановились. Человек, вошедший в парк безоружным, вполне серьезно мог подумывать о завещании. Реликтам все равно, кто у них на пути. Одного неосторожного шага Диплодока вполне было бы достаточно, чтобы от доктора Гранта осталось одно воспоминание. А два несчастных случая за месяц — это слишком. Ни один финансист, если он, конечно, не полный идиот или не впавший в маразм паралитик, не станет финансировать подобный проект. Парк можно будет перечеркнуть жирным черным крестом. Сейчас для Хаммонда это, и только это соображение являлось решающим. Возможно, позже он почувствовал бы угрызения совести от того, что не подумал о жизни Гранта — человеческой жизни, как о ценности гораздо большей, нежели парк, — но это — после. А сейчас бородача занимало лишь одно — сохранить свое детище. Хаммонд проклял тот момент, когда отправился в Калифорнию, чтобы уговорить Гранта на этот уик-энд. Он проклял и самого Гранта — сумасшедшего, кинувшегося в джунгли, кишащие первобытными рептилиями. И существо, которое заметил Алан в глухом вечернем занавесе листвы. И еще много чего припомнилось ему сейчас.

— Сколько раз я говорил, — вопил, брызгая слюной, Хаммонд, мгновенно потеряв всякое сходство с добрым гномом, — нужно установить специальные замки на дверцы! Сколько раз! Деннис!

Толстяк лениво покосился на разъяренного бородача. Он-то не волновался и не нервничал. Случившееся работало на него. Как раз то, что нужно. Если бы вся эта дерьмовая суматоха продлилась еще пять минут, ему вполне бы удалось завершить задуманное. Пять минут. Лишь бы Хаммонд — жирный индюк! — не догадался послать туда людей еще пару минуток!

— Деннис! Я же говорил! Замки на дверцы!!! Почему их нет, а? Это, между прочим, твоя обязанность!

«Конечно, — зло усмехнулся толстяк. — Моя обязанность! Хрена лысого. Нашел козла отпущения. Моя обязанность! Следить за всем этим говенным парком — моя обязанность, программировать работу агрегатов — тоже моя обязанность. И безопасность, и техника, и коммуникации. Весь этот парк — одна огромная моя обязанность! Черта с два! Пусть катится к такой-то матери! Похоже, этот урод возомнил, что я за его ср…е восемь тысяч долларов начну творить чудеса — ходить по воде и кормить пятью хлебами целую армию туристов! Ублюдок. Старый, толстый, вонючий, дерьмовый ублюдок!».

Деннис дернул безразмерным плечом, отчего складки жира на его груди заколыхались океанской волной.

— Завтра, — коротко отрубил он. — Я все сделаю завтра.

— Сегодня, черт тебя побери! — еще громче заорал Хаммонд, пунцовея. На шее у него, маленькой, почти отсутствующей, начала пульсировать голубая вена. — Сегодня! Я не хочу, чтобы любой кретин, как только ему взбредет в голову, выскакивал из этих дерьмовых машин и мчался в лес, словно ему мазнули скипидаром ниже спины! А если бы это случилось в зоне Тираннозавра?!