Ант Скаландис - Рыцари здравого смысла

Лишь через несколько лет делается вторая попытка, что приводит к ещё более страшным последствиям - к ядерной войне в Юго-Восточной Азии. Вот тогда люди, реально управляющие планетой, и принимают окончательное решение. Единственный способ сохранить цивилизацию - это разделить человечество на миллиарды вполне адекватных, неагрессивных, довольных жизнью и даже способных трудиться дебилов и - сотни тысяч (не больше!) интеллектуалов, контролирующих экономику, правопорядок, компьютерные сети, развитие науки и все прочее.

Мир, наконец, приходит в равновесие. Перед угрозой всеобщей гибели двести тысяч человек из всех стран объединяются, создают ЦАП, и обнаруживают, что фундаментальная наука за долгие годы стагнации вовсе не стояла на месте. Бывшие враги, соединив недостающие звенья, мгновенно покоряют казавшиеся ранее недоступными вершины: антигравитацию, управляемый термоядерный синтез, практическое бессмертие и многое другое. Так и происходит технологический скачок 2020 года. За один год цивилизация преодолевает дистанцию, равную веку.

Постепенно выясняется, что так называемые дебилы дальше не глупеют, они просто идеальные потребители, пользователи - для разработчиков и производителей. А для самих себя они идеально счастливые люди. Хуже обстоит дело с думающим меньшинством. Ученые занимаются делом, им некогда страдать о ерунде. А вот сотрудники ЦАПа - их слишком много - попадаются разные. Не все готовы служить на благо планеты. Некоторые мечтают опять взорвать мир.

Те, кто думает, вынуждены создать мощную разветвленную структуру службу внутренней безопасности. Со временем она превращается в самую тривиальную спецслужбу, призванную не допустить объединения беглых представителей высшей касты в партии, тайные общества и любые другие организации, способные учинить массовое "излечение" человечества. А отдельных бунтарей, именующих себя ручниками, просто ловят и сажают в тюрьмы. Другого выхода нет.

- Вот такая у нас работа, Чижов, - подытожил Виктор. - И ты теперь вместе с нами, потому что вколол себе никакой не наркотик, а ту самую вакцину, действие которой принципиально необратимо.

- Я теперь вместе с вами, - повторил я его слова. И добавил раздумчиво: - Или с ручниками.

- Правильно. Выбор у тебя есть. Миленький такой выбор: престижная, хорошо оплачиваемая работа, гордость за себя и свою планету - или вечный страх несвободы и смерти, уголовная романтика, бег по лесам и помойкам до первого полицейского.

- Дешевый прием, Вик. Ты же прекрасно понимаешь, что все намного сложнее. "Во всяком государстве вне закона два класса правящий и уголовный. Во время революции они меняются местами..." Это Максимилиан Волошин. Начало двадцатого века.

- Я помню, - буркнул Вик. - Ты хочешь новой революции?

- Возможно. Ты ещё не убедил меня ни в чем. За сорок лет прошедших после Скачка, кто-нибудь пробовал вновь применить массовое лечение?

- Нет, мир слишком совершенен сегодня, чтобы ставить над ним такие опасные эксперименты.

- Но ручники считают иначе. И я их понимаю. Массовое неумение думать, утрата нормального любопытства, забвение собственного прошлого, молодежный сленг в зрелом возрасте, не меняющийся уже полвека... Сомнительное совершенство.

- Но на другой чаше весов - всеобщая гибель! Неужели ты не понял?! Виктор говорил с сердцем, и я видел, что он абсолютно искренен.

У него прямо руки дрожали, и тогда он достал из кармана небольшую белую палочку, взял её в рот и запалил с одного конца специальным устройством, дающим открытое пламя. Моя обновленная память услужливо подсказала правильные слова: сигарета и зажигалка.

- Это запрещено? - догадался я.

- В моем положении - да. Вот получу звание генерала, тогда смогу курить, не стесняясь своих. А полковничьи погоны такого права ещё не дают.

- Как у вас все сложно! - покачал я головой.

- Ты сбил меня с мысли, - пожаловался Вик. - Я говорил...

- Ты говорил о всеобщей гибели.

- Да! Ну вот. Самые светлые головы считают сегодня, что так называемая дебилизация не была болезнью - это просто естественная защитная реакция человечества на экологическую катастрофу. На продукты распада собственной цивилизации. А попытки бороться с естественными процессами могут привести только к гибели.

- Не уверен я в этом! Мне надо ещё подумать. Ты-то с детства думаешь, а я только вчера начал.

- Золотые слова, Чижов! Кто из нас ближе к истине: тот, кто думал сорок лет, или тот, кто ещё сорока часов не думал?

- Это опять демагогия. Лучше ответь мне: при чем здесь любовь?

- А ты ещё не понял? Любить способны лишь думающие особи. Дебилы же только спариваются и довольные разбегаются.

- О какой совершенный мир!

- Зря иронизируешь, - пожурил Вик. - Так было во все времена. Любовь, наука, искусство, философия - все это нужно лишь единицам. Остальным необходима просто спокойная сытая жизнь. Но эти сумасшедшие единицы веками пытались навязать свои идеалы всем. Кроме кровавых побоищ ничего хорошего не получалось. Так может быть, хватит издеваться над здравым смыслом. Полвека без войн - это чего-нибудь да стоит?

Я не нашелся, что ответить, и он продолжил:

- Ты помнишь, кто такой Василий Морган?

- Да, конечно, изобретатель первого компьютерного дома.

- Правильно, некоторые тогда говорили, что это вообще не изобретение. Вроде как мобильный телефон не более, чем усовершенствованный аппарат Александра Белла, так и компьютерный дом - не более чем усовершенствованная ЭВМ Норберта Винера. Но это неправда. Когда Морган соединил, а точнее, связал органически компьютер и жилище, он, так же как и Винер, смотрел в самую суть вещей и сделал принципиальное открытие: всякий дом нуждается в контролирующем центре. Наша планета - тот же большой дом. А ЦАП компьютер. Мы вместе - единое целое. Вот что ты должен понять. Мы не душегубы, а рыцари здравого смысла. Ручники - тоже не душегубы. Но они рыцари безумия. Наверно, без таких нельзя. Скучно станет жить на свете. Бог с ними, пусть существуют, пусть бесятся, но допускать безумцев к власти преступление. Человечество наступало на эти грабли уже много раз. Вот только больше нельзя. Грабли стали другими, и этот раз станет последним. Уверяю тебя.

Он уже почти убедил меня, не хватало какой-то детали. Я вспомнил давно вертевшийся на языке вопрос:

- А твоя Соня, почему она так вела себя?

- Ты хочешь спросить, не дебилка ли она? Конечно, нет. У неё просто такой характер.

- И ты прощаешь ей измены?

- Чижов, я люблю её, именно поэтому прощаю ей все.

Я помолчал, пытаясь ухватить за хвост очередную ускользающую мысль.

- А тот вчерашний ручник остался жив?

- Да. Он сейчас в тюремной больнице.

- Слава Богу! Я бы очень хотел поговорить с ним, хотя бы просто повидаться.