Бернард Вербер - Микролюди

– Ах, да! Я забыла законы Мерфи: «Все пойдет хуже и хуже, придется стать прозрачными, жить колонией, держась за руки, а потом оказаться в одном месте, чтобы сдохнуть…»

Лейтенант пытается найти более удобное положение для своего большого тела в этом тесном помещении, что не так-то просто:

– Да, надо подумать, это тоже возможные эволюции…

Глубина 3200 метров.

Вокруг них снуют всевозможные белые или светящиеся рыбы с мордами, будто сошедшими с полотен Иеронима Босха.

– Фантастика, – комментирует Давид, доставая фотоаппарат. – Судя по этому экрану, здесь давление 300 атмосфер, а температура 1 °C. Нет света, тепла, мало кислорода, однако каждый из этих видов нашел способ выжить в этом аду.

– Адаптационные процессы привели к тому, что они похожи на монстров, – констатирует Наталья. – А это кто? – спрашивает она, показывая на рыбу с «лампой».

– Это такая камбала, бычок-кнут, у нее на лбу вырост как проволочка. И она, как и рыба-фонарь, использует световую приманку для привлечения добычи, – с восхищением объясняет Давид.

Одна рыба приближается к иллюминатору.

– А этой рыбе плавательный пузырь позволяет ускорять движение, как будто у нее реактивный двигатель.

– А вот эта, со страшной головой, это кто? – спрашивает Аврора, показывая на рыбу с длинными, тонкими, как спицы, зубами.

– Это рыба – людоед. У нее такие длинные зубы, что она не может полностью закрыть рот.

– Значит, она все время с открытым ртом?

– У них у всех такие огромные глотки. Это тоже адаптация?

– Здесь мало добычи, поэтому, когда они все же ее находят, ее нельзя упустить. У большерота или рыбы-пеликана рот размером в половину тела.

– У природы другое понятие об эстетике, чем у нас, – признает Наталья.

– А вот посмотрите на эту, с прозрачной кожей, у нее кишечник матово-черного цвета, чтобы не было видно, когда она ест люминесцентную добычу, – комментирует Давид.

Пока они разглядывают эти странные создания, перед ними вдруг возникает огромная рыба.

– Это же акула! Что же она делает на такой глубине?! – восклицает Мартен.

– Это серая акула, в ней, наверное, метров 8 длины. Настоящее живое ископаемое. Эти акулы настолько совершенны, что уже 180 миллионов лет не эволюционируют. Они могут погружаться на 3000 метров и находиться там, где все рыбы должны были изменить свою морфологию, чтобы выдержать давление. Но этим акулам не нужны никакие модификации.

Попробовав несколько раз куснуть батискаф и убедившись, что он несъедобный, мощный хищник спокойно удаляется.

Спуск продолжается.

Глубина 3400 метров.

Все более широкие полосы растительности образуют густые бамбуковые заросли, где снуют белые угри и крабы.

Этот декор вызывает у них ощущение, что они открывают другую планету, с неизвестными фауной и флорой, несравнимыми по форме и цвету с тем, что существует на поверхности.

– А если какому-нибудь человеку удалось бы адаптироваться к этой враждебной среде? – задается вопросом Мартен.

Каждый делает свои предположения и пытается представить такую вероятность.

– Это был бы человек с прозрачной кожей, – предполагает Аврора.

– Или с фонарем на лбу, – дополняет Наталья.

– У него были бы люминесцентные мускулы под прозрачной кожей.

– Он жил бы в колонии неотделимо от других.

– С пузырем-двигателем в заду.

– С длинными зубами, которые не давали бы ему закрыть рот.

Погружение продолжается, и они обнаруживают, что природа нашла гораздо больше способов продолжить жизнь, чем человек может себе вообразить.

В природе есть существо, способное помолодеть, как только достигнет зрелого возраста. Это медуза Turritopsis nutricula.

Размер ее – 5 миллиметров, впервые ее обнаружили в Карибском море.

Она обладает следующей особенностью: тогда как все животные клетки запрограммированы на старение и умирание, клетки этой медузы способны противостоять процессу изнашивания временем. Достигнув половой зрелости, Turritopsis репрограммирует свои клетки и начинает молодеть, пока не становится… подростком. Вернувшись в подростковую для себя стадию (тогда она похожа на простой полип), медуза снова начинает стареть. Затем снова молодеть. И так безграничное число раз. Этот процесс называется «трансдифференциацией».

До сих пор похожее явление наблюдалось только у саламандр, у которых может отрасти новый хвост, но эта медуза умеет бесконечно обновлять все свои клетки.

Теоретически Turritopsis nutricula бессмертна.

Однако ее можно уничтожить – она может умереть от болезни, стать добычей хищника, – как любое другое живое существо.

Уже в течение нескольких лет наблюдается увеличение ее численности, связанное, по всей видимости, с глобальным потеплением, а также с исчезновением ее естественных врагов – тунца и акулы – из-за чрезмерной охоты человека на эти виды. Распространение этой маленькой бессмертной медузы по всем океанам происходит субмаринами, которые затягивают медуз в одном море, а выбрасывают в другом.

« Дафния » погружается в пучину.

Наконец, обшарив темноту передними фонарями, капитан 103 заявляет:

– Обнаружена цель, 12° по левому борту.

Через иллюминаторы они могут различить что-то похожее на складку в земле, как будто приподняли старый ковер.

– Смотрите туда! – командует капитан.

Вокруг скалистого возвышения плавают предметы: вазы, тарелки, амфоры – все огромного размера.

Экран показывает:

Глубина 3442 метра.

Капитан 103 направляет « Дафнию » так, чтобы прожекторы осветили складку, приоткрывающую темное отверстие, в глубине которого мерцает свет.

– Надо проникнуть в эту щель, но батискаф слишком большой для этого.

– А если взорвать вход? – предлагает Наталья.

– Но мы не знаем, что там скрывается.

– Она кажется глубокой. Наши друзья Эмма 678 912 и Эмма 453 223 исследуют эту скальную щель.

Давид должен признать, что ни один человек нормального роста не смог бы туда проникнуть, даже Наталья, потому что края складки разошлись не более чем на десять сантиметров.

Ныряльщицы быстро натягивают гидрокостюмы для выхода из батискафа. Они тщательно застегивают шлемы, которые окружают их головы, как стеклянные шары.

Привязывают свинцовый балласт к поясу, затягивают ремни гидравлического двигателя за спиной. Надевают ласты.

Затем проникают в первую декомпрессионную камеру, которая ведет во вторую, переходную, и вода начинает медленно подниматься вокруг них.