Энди Лэйн - Декалог 3: Последствия

— Нет, Доктор. Я был создан для выполнения конкретной задачи, и после уничтожения корабля этой задаче придёт конец. Предоставьте меня моей судьбе.

С грустным взглядом Доктор снова кивнул и быстро побежал к лифту.

Позади него андроид, последний почти-человек, повернулся к пульту компьютера и отменил задержку самоуничтожения.

Через несколько секунд Доктор забежал в ожидающие его раскрытые двери ТАРДИС, запер их, и звездолёт взорвался огромным шаром разрушительной энергии, залив всю ближайшую планетарную систему ярким светом сверхновой звезды.

Весь составной корабль под названием «Надежда», тысячи Других, атаковавших его, андроид-страж Мерик — все мгновенно были распылены на составлявшие их атомы.

Выжила только ТАРДИС, ускользнувшая оттуда в пространственно-временном континууме.

Немного позже (насколько вообще слово «позже» имеет смысл в машине времени; к тому же, по словам Доктора, ТАРДИС сместилась на много тысячелетий в прошлое, в период, предшествующий тому, когда от людей произошли Другие) ТАРДИС материализовалась на одной из планет в самом центре густонаселённой части вселенной, и Доктор со спутниками хорошо отдохнули на одном из курортов. Пока они там были, Доктор поместил последний артефакт человеческого рода в одну из многочисленных художественных галерей города. Он не стал себя утруждать объяснениями того, что это такое, и что оно символизирует, он просто сообщил название, рассчитывая, что предмет искусства может говорить сам за себя.

По возвращении в ТАРДИС Джейми спросил у Доктора, удалось ли расшифровать тот странный сигнал ТАРДИС, из-за которого они оказались на корабле-музее.

— О да, Доктор, — добавила Зоуи, нахмурив лоб, вспоминая со свойственной её незаурядной памяти точностью, что Мерик, по словам Доктора, сказал об артефакте. — Мерик сказал, что образец сигнала закодирован в картине. Вы узнали, откуда он идёт?

Доктор с отрешённым видом пожал плечами, словно думая о чём-то другом:

— Нет, не узнал. Иногда в будущее лучше сильно не всматриваться. Особенно в своё собственное.

— Доктор… Я подумал… — неожиданно сказал Джейми.

Зоуи прикусила язык, чтобы удержаться от едкого комментария.

— Большинство Других погибли при самоуничтожении «Надежды», да? — продолжал Джейми.

Доктор кивнул.

— Ага, но это же был не весь их род, верно? Где-то там, в далёком будущем, есть, наверное, огромное множество таких существ. Человеческих монстров, творящих что-то ужасное, — Джейми был шокирован этой мыслью.

Доктор мрачно кивнул:

— Боюсь, ты прав, Джейми, очень боюсь, что ты прав.

Внезапно, на мгновение стало немного холоднее и немного темнее, словно ТАРДИС разделяла мысли своего владельца, а затем всё снова стало как обычно, и корабль нёсся сквозь невозможность пространственно-временного континуума к их собственному неизвестному будущему и к невообразимым новым приключениям.

Прихрамывая, мисс Монодин зашла в маленький, тесный командный отсек «Фаэтона», опираясь на трость, что-то сердито шепча и качая головой. Её взгляд остановился на наполовину выпитой бутылке виски и стоящем рядом с ней на приборной панели стакане, после чего в её горле что-то устрашающе заревело, как вулкан.

— Уилчук! — закричала она. — Уилчук!

Кресло пилота быстро развернулось. У сидевшего в нём человека глаза были широко раскрыты от страха; он понимал, что если убежит, то будет ещё хуже, и поэтому сидел, как приколотый, глядя на приближающуюся хозяйку.

— Я же тебе говорила, — сказала она, растягивая каждое слово, — не пей, только не в этом полёте.

Он склонил голову, и она разозлилась ещё сильнее:

— Ты чего расселся?! Ты мужик или мышь? — она подняла руку и начала бить его ладонью по голове в такт своим наставлениям. — Это тебе не прогулка, Уилчук!

Немного удовлетворившись (она любила начинать день с небольшой взбучки, а найти предлог иногда было сложно), она остановилась. Её рука порозовела и пекла. Она прижала руку к губам, чтобы ослабить боль.

Уилчук заговорил:

— Но, мисс Монодин, — лепетал он, — там же ничего нет, — он махнул рукой в направлении экрана носового сканера. У них по курсу всё было абсолютно чёрным, без единой детали. — Ни линий сообщения, ни планетарных систем, ни мусора.

Она зашипела:

— Идиот. Ты думаешь, этот Фигоуви только нас пригласил? Кроме нас, может быть ещё сколько угодно других претендентов. Я велела тебе не оставлять вахту! — ней снова возвращался гнев.

— У меня уже восемнадцать часов вахта, — сонным голосом сказал он, бросив тоскливый взгляд на встроенную в стенку койку. — А там нет ничего, только пустота. Мне скучно.

Мисс Монодин сильно шлёпнула его по скуле:

— Я тебе покажу «скучно». Ты пьян, Уилчук. И зачем я только с тобой связалась?

— Потому что я денег мало беру, — пробормотал он.

Её лицо раскраснелось, как свёкла:

— Заткнись! Заткнись! — она схватила бутылку с виски и занесла её над головой. — Сколько раз говорить, не смей при мне упоминать деньги!

Она швырнула бутылку в угол, где та замкнула какие-то провода, а затем грубо схватила пилота за горло.

— Когда я была маленькая, — рычала она, я видела, как мой отец освежевал разозлившего его человека. Он спустил с него шкуру от головы до пальцев ног, — в этой части рассказа она сжала руку сильнее, — и заставил его самого нести её на своих плечах наружу, в открытый космос. Если бы мне не был нужен пилот, я бы с тобой то же самое сделала! — она с силой оттолкнула его на приборную панель. — С этого дня чтобы был трезв как стёклышко!

Она ждала от него извинений, но взгляд Уилчука что-то привлекло — мигающий огонёк на экране переднего обзора. Он указал на него пальцем:

— Это невозможно. Что-то обнаружено.

Мисс Монодин прищурилась и посмотрела на экран.

— Слишком маленькое для корабля.

Уилчук пожал плечами:

— Может быть, маленький корабль?

Она снова схватила его:

— Здесь? Так далеко в тёмной зоне, откуда до ближайшего спутника-заправщика нужно лететь на дальнюю сторону Абарантикоса? Не будь идиотом. Это какой-то астероид.

Силуэт сместился к центру экрана и начал расти, расползаясь по координатной сетке.

— Он прямо у нас на пути!

Затуманенные глаза Уилчука моргнули, он сидел ошарашенный, словно ночное животное, перепуганное светом прожектора.

— Ну, рули же, рули! — кричала мисс Монодин, теряя самообладание.

Астероид был уже так близко, что сканеры «Фаэтона» позволяли разглядеть детали его неправильного, остроугольного контура. Одна пробоина — и их разорвёт, они будут бесцельно вертеться, как и любой другой мёртвый кусок космического мусора.