Виталий Вавикин - Потерянный мир

– Ты что делаешь? – спросил Фишборн, когда вышел в коридор и увидел ее у двери в номер Уильяма Купера.

– Не знаю, – Джессика растерянно пожала плечами. – Проверяю, наверное. Эллис и Варинг же должны быть в больнице. Делать те чертовы весы.

– Причем тогда тут Купер?

– Ну, он мог бы им помочь, – Джессика смутилась, поджала губы, тряхнула головой. – Знаешь, по дороге сюда я встретила девочку, вернее, не девочку… – На лице ее появилась болезненная гримаса.

– Если хочешь, то можем никуда не ходить, – предложил Фишборн.

– Нет. Дело не в этом. – Джессика взяла его под руку и вывела на улицу. – Просто все эти видения… Иногда кажется, что мы все сходим с ума. Понимаешь?

– Боишься, что не сможешь спасти Делию?

– Да. – Она сбивчиво попыталась пересказать, как встретила девочку. – И что ты думаешь об этом? Мы все видим что-то. Но видим, только когда рядом никого нет. Я, Купер, Варинг, Эллис, Джамил… – Джессика замолчала, вспоминая, в каком состоянии оставила своего друга.

– Думаешь, он может причинить Пилар вред? – спросил Фишборн, выслушав ее рассказ.

– Я не знаю, – Джесс снова тряхнула головой. – Думаю, нет. Определенно нет. – Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить Джамила. Его татуировки, рисунки, украшения. – Я хочу выпить.

– Конечно.

– Хочу забыться. – Она прижалась к Фишборну, поняла, что это не помогает, резко отпрянула, извинилась. – Нервы ни к черту.

– Ты все еще можешь отказаться. Я говорю об Эллис.

– И что это даст? – Джессика смерила Фишборна внимательным взглядом, фыркнула недовольно. – Так у меня хотя бы есть надежда. – Она заставила себя улыбнуться. – Вот машину я зря ей оставила.

– Ты же из Техаса. Что для тебя полчаса пешком?

– Сейчас ничего. А вот когда мы будем возвращаться, то, думаю, это будет проблемой.

– Так ты собираешься напиться?

– А ты против?

– Наверное, нет, – Фишборн вымученно улыбнулся.

– Ты, кстати, сможешь напиться вместе со мной, – напомнила ему Джессика, не получила ответа, обиделась, но уже через пять минут забылась и снова начала разговаривать, не обращая внимания на задумчивость Фишборна. – Ну, если не я, так пара порций хорошего джина тебя точно развеселит, – пообещала ему Джессика, перед тем как они вошли в бар Купидон, но джин не помог. Почти не помог. Голова просветлела, лучше начала работать, но от этого стало только хуже.

– Хочешь на обратном пути навестить Джамила? – спросил Фишборн. Джессика встретилась с ним взглядом и согласно кивнула.

– Здесь все равно недалеко, если ты не против.

– Не против пойти с тобой? – Фишборн улыбнулся.

– Нет. Одна я не пойду. – Джессика нахмурилась. – Если честно, то он меня сегодня напугал. Я бы вообще не пошла, только страшно за Пилар. Кто знает, что ему там еще скажет его бог?!

– Так ты веришь в это?

– Неважно, верю я в это или нет. Главное, что в это верит он. – Она выпила еще, но от следующей порции отказалась, нетерпеливо дожидаясь закрытия бара.

– Не боишься оставлять Делию с сиделкой? – спросил Фишборн, когда они шли к дому Джамила.

– Нет. Она знает все что нужно, а я только мешаюсь. Хочу помочь, злюсь, что не могу ничего сделать, и только все порчу.

– Я не знал, что все так плохо.

– Не вини себя. Это я убедила всех, включая себя, что все хорошо, – Джессика грустно улыбнулась, увидела внедорожник Джамила, мотоцикл Пилар, остановилась, вглядываясь в скрытое темнотой крыльцо. – Когда я уходила, его мать спала в кресле, – тихо сказала она. Вместо ответа Фишборн потянул ее вперед. На крыльце никого не было. Свет в доме не горел. – Думаешь, они спят?

– Думаю, что будет лучше уйти. Если бы что-то было не так, то мы услышали бы.

– Наверное, да. – Джесс неуверенно пожала плечами, попыталась заглянуть через окна в дом, но так ничего и не увидела. – Переночуешь сегодня у меня? А то, знаешь, в одиночестве всегда всякие мысли в голову лезут и все такое…

– Можешь не объяснять. Я все понимаю.

– Да. Ты всегда все понимаешь. – Джессика взяла его под руку. Они прошли мимо старого громоздкого внедорожника…

Джамил отошел от окна, перестав следить за ними. В его правой руке была зажата рукоять древнего ножа, выточенного из клыка какого-то животного. Джамил нашел его на океанском дне, когда был еще мальчишкой, и верил в легенды о стране великанов и что на его острове где-то спрятан вход в эту страну. Теперь легенды ожили. Больше. Они открылись ему, доверили свою тайну. Сначала в колодце, а затем на вершине Нана-Луад. Они сказали ему, что тайна должна остаться тайной. Они назвали его хранителем. Но он не верил. Не хотел верить. По крайней мере, тогда.

Мысль об этом представлялась ему чудовищной. Мозг, казалось, вот-вот взорвется. Поэтому он бежал. Бежал от того, что пришло в его голову. Но бежать больше было некуда. Истина была здесь, в его груди, в его сердце. Он знал ее, чувствовал каждой порой своей древней кожи, которая сохранила так много воспоминаний. Что могли понять чужаки? Ничего. Даже Джессика ничего не могла понять. Она прожила здесь всего пару лет, а он всю жизнь, как и его отец, и отец его отца. Поэтому Бог и отозвался на его мольбы, там, на горе. Отозвался, потому что он, Джамил, был чист. В нем текла древняя кровь. Такая же древняя, как, возможно и сам архипелаг, где они нашли колодец. Бог услышал его, и Бог избрал его своим орудием.

Джамил сильнее сжал рукоять древнего ножа. С белой поверхности лезвия капала кровь. Густая, еще теплая кровь. Кровь Пилар. Полукровка пыталась остановить его. Сначала пыталась понять, затем остановить. Джамил знал, что ее отец был туристом, знал, что он уехал раньше, чем ее мать узнала о том, что ждет ребенка. Но это было неважно. Раньше было неважно. Пока Бог не указал ему новый путь спасения, о котором он рассказал Пилар, надеясь, что она сможет понять его и помочь, но она отвернулась от него, предала его. Она хотела задержать его, хотела предупредить других. Поэтому ее пришлось остановить.

Древний, острый, как бритва, нож, рассек ее горло. Джамил видел, как тонкий порез начинает заполняться кровью, и вместе с этой кровью его глаза заполнялись слезами. Затем вошла мать. Старая женщина, которая ни разу не дала Джамилу повода усомниться в своей чистоте и праведности. Мать, которая так и не поняла, что случилось. Сердце сжалось в ее груди. Она охнула и осела на пол. Перед ней не было ничего, кроме крови. Кровь и Джамил. Кровь и ее сын, похожий на оживший кошмар о забытых временах, когда жизнь стоила так мало. Да и был ли это сын? Скорее, дух с белым лицом и пепельными волосами. Призрак. Но призрак этот говорил. Она чувствовала его прикосновения, слышала его плачь.

Джамил поднял ее на руки и отнес на кровать. Глаза ее были открыты, но ему нравилось смотреть в них. Он знал, что это не конец. Знал, что сейчас она уже в лучшем мире, где нет этих несовершенных тел. И, конечно, она поймет его, потому что Бог объяснит ей, почему он это сделал. И Пилар тоже поймет. Бог примет их всех. Его древний, мудрый Бог.