Семен Слепынин - Сфера разума

Василь мгновенно понял это, ибо он, притаившись, жил в облике мальчика того времени. Зовут его Колей и сидит он на мягком сидении легкового автомобиля. Сквозь дымную гарь Василь видел улицы большого города. Коля ерзал и нетерпеливо спрашивал сидящего рядом отца:

- Мы едем в лес? А скоро будет лес?

При слове "лес" Василь, живший одновременно мыслями и чувствами Коли, почувствовал облегчение. Город пугал его, оглушал грохотом, давил каменными громадами. Но Коля - его двойник в двадцатом веке - ко всему привык и спокойно смотрел на проносившиеся мимо газоны с чахлой и пыльной травой, на деревья измученные, задыхающиеся, с корнями, закованными в гранит и асфальт. "Вот она какая, железная технология,- пронеслась у Василя мысль.- Даже в небе вместо живых птиц летают металлические".

Машина выехала в пригород. Среди садов мелькнули одноэтажные домики, чем-то похожие на хаты родного села. А когда за дачным поселком зазеленел густой лес, Василь почувствовал себя почти как дома. Коля же вообще ликовал. Выскочив из машины, он собирал ягоды, беспричинно смеялся, радовался каждому цветку и восклицал:

- Лес! Настоящий лес!

Но чем дальше мальчик уходил в лес, тем больше Василь "уходил" из Коли и становился самим собой. Коля ошибается, думал он, лес не настоящий. А какой? Искусственный?

На мохнатом стволе дерева, шурша корой и выискивая насекомых, вертелся поползень и зигзагами поднимался к вершине, где стучал его собрат по очистке леса - трудяга дятел. Ничего не скажешь: птицы живые, настоящие. Василь пощупал листья молоденькой, светившейся под солнцем березки, потрогал и понюхал траву. Все здесь настоящее. Но чего-то главного не хватало. И вдруг понял, словно кто-то невидимый подсказал ему,- не хватало очеловеченности. Нет, лес этот не враг человеку, но и не друг. Он, как вся здешняя природа, просто равнодушен к человеку, безразличен к присутствию разума. Он неразумен вот в чем все дело! Биосфера здесь еще не стала ноосферой - Сферой Разума. И приветливые природные существа - феи, русалки, дриады - здесь жить не могут.

Сиротливо, неуютно и тоскливо стало Василю. Он заметался, пытаясь поскорее выйти из угрюмого, равнодушного леса. Это ему удалось, но радости не принесло: Василь выскочил на окраину коптящего заводского поселка. Мальчик запинался о шпалы и рельсы, над ним глухо и тревожно гудели провода высоковольтной линии. И Василю стало страшно.

- Есть места и пострашнее. Смотри.

Откуда прилетел знакомый голос? Из воздуха? Из ветра, свистевшего в проводах? Василь уже летел высоко над землей, где дышалось легко, где руками можно потрогать чистые и влажные бока облаков. Он видел города, дороги, пашни, рощицы и редкие леса - заметно запыленные, угнетенные, но все же леса. Чем ближе к густо заселенной Западной Европе, тем меньше зелени, а города почти сливались в единый сверхгород, опутанный паутиной электропередач и затянутый гарью промышленных испарений.

Но вот, кажется, Рейн. В своем веке Василь не раз видел его сверху и даже купался в его голубой прохладной воде. Мальчик чуть снизился и обнаружил, что не вода течет в знакомых берегах, а, змеино извиваясь, ползет что-то пятнистое и жирное, похожее на маслянисто-черную гадюку.

- Не гадюка,- вмешался в мысли мальчика голос.- Это обычная река конца двадцатого века. Вода пропиталась отходами городов и заводов - серой и азотом, ртутью и цинком. Текла в ней почти вся таблица Менделеева. Все живое в реке погибло.

Скорей отсюда! - рвался из груди Василя немой крик.- На другой материк. Может быть, там лучше? И полетел он над волнами Атлантического океана. Вот и Североамериканский континент. Василь в испуге приостановил свой полет: на берегу колыхалось исполинское облако, похожее на медузу ядовито-желтого цвета. Что это? Атомный взрыв или гигантский вулкан?

- Не взрыв и не вулкан,- услышал он в ветре голос учителя.- Таким всегда видели американские летчики город Нью-Йорк, находясь еще в ста пятидесяти милях от берега. Облако - порождение огромного города, который ежедневно выбрасывал в воздух три тысячи тонн двуокиси серы, триста тонн пыли, четыреста тонн окиси углерода, углекислого газа и других химических выделений. Все это потом оседало и снова испарялось - между городом и облаком наладился своеобразный обмен веществ. Город окутался ядовитой сферой. Из-за отравления в нем ежегодно умирало десять тысяч человек. Таких городов-вулканов становилось все больше. Хочешь побыть маленьким жителем одного из них?

Сначала Василь хотел отказаться, но устыдился собственной трусости и решил выдержать испытание до конца. И очутился он в утробе города-вулкана Токио, поселился в душе и теле японского школьника, будто слился с ним.

Японский мальчик спешит в школу, не обращая никакого внимания на пыль, сутолоку, визг и скрежет машин. Привык мальчик, и Василя это уже мало удивляло. Удивляло другое: чем ближе к центру, тем чаще прохожие приклеивали к лицам какие-то страшные маски. Вскоре Василь вместе со своим японским двойником начал задыхаться, от угарного чада кружилась голова. Школьник вынул из ранца такую же маску и натянул ее на лицо. "Противогаз",- догадался Василь.

Сквозь запотевшие стекла маски Василь увидел на углу полицейского не только в противогазе, но и в какой-то защитной одежде. Она тускло блестела под солнцем, проглядывавшим сквозь закопченное небо, и была похожа на... скафандр.

Василь вздрогнул от страшной догадки: люди сделали среду своего обитания настолько чуждой и враждебной, что вынуждены скрываться от нее в космических скафандрах. Он знал, конечно, что людям в то время жилось трудно. Но чтобы такое?

- Это неправда! - почти вслух протестовал Василь.- Это выдумка! Этого не было!

Наверное, его одноклассники попали в похожие города, потому что голос учителя обращался ко всем:

- Увы, ребята, это было. Поднимемся и посмотрим.

Василь вырвался из тела несчастного японского мальчика и в привычной для себя одежде летел рядом с облаками. Свежий воздух холодил голые коленки, а белая рубашка, щекоча спину, вздувалась и хлопала, как парус.

Но внизу все та же жуть - планета, исхлестанная железными и шоссейными дорогами, чудовищные города, окутанные вулканическим пеплом и чадом, леса, трещавшие под натиском огромных железных жуков-бульдозеров.

"Люди того времени не только привыкли, но и уже не могли поступать иначе,рассуждал сам с собой Василь.- Но к чему все это приведет?"

"К чему приведет? - спросил кто-то, и Василь вздрогнул: он догадался, что это голос Сферы Разума.- Изволь, могу показать, чем все это могло кончиться".

Василь увидел такое, отчего по спине побежали холодные мурашки. Города разрастались, зеленые поля и леса, вечно обновлявшие атмосферу, исчезли совсем. Кислород вырабатывали кислородные фабрики. Они же поглощали промышленные отходы и чад - воздух стал чище и прозрачнее. Люди уже не прятались в скафандры, как тот японский полицейский. Они сделали хуже: превратили всю естественную среду обитания в сплошной космический скафандр, окружив планету искусственной атмосферой, заковав ее в железо, пластик и бетон. Кругом - полчища жужжащих транспортных и обслуживающих машин, густой лес металлических конструкций. И в таком "лесу", в этих железных джунглях ничего живого, кроме машиноподобных людей.