Михаил Ахманов - Защитник

– Термин «выдумка» тут не подходит, ибо посетившая меня идея есть результат логического анализа, – важно произнес трафор. – Это, капитан, мой врожденный дар, конструктивная особенность мозга. Сопоставляя разнородные факты и на первый взгляд случайные события, я могу сделать неожиданный вывод – такой, который вскрывает глубинный смысл происходящего. Ньюри консул Тревельян очень ценит мой аналитический талант. Как-то мы с ним…

– Отставить воспоминания! У меня своих хватает, – строго проронил Командор. – Докладывай по существу.

Трафор собрал зрительные стебли в пучок. Десять темных круглых глаз уставились на Командора.

– Как вам известно, этот мир под угрозой. Если защитный экран не сдержит ярость потока, через пять-шесть дней он обрушится на солнце и планеты. Воздушная оболочка Лианы будет сорвана, поверхность сожжена, воды испарятся, жизнь погибнет, и от расы лльяно останутся прах и пепел. Другой сценарий – вспышка звезды, которая, получив энергетический импульс, превратится в сверхновую. Но результат будет таким же, даже еще более ужасным.

– Мне известно другое – экран надежен, и операция идет вполне успешно, – проворчал Командор. – Ты сам себя пугаешь, недоумок.

– Совсем не пугаю. Лично мне и нашей экспедиции ничего не угрожает, мы уйдем от выброса в один прыжок. Но лльяно, лльяно, капитан!.. Их судьба достойна сожаления! – Трафор содрогнулся и закатил все десять глаз. – Представьте на секунду, что экран пробит и смертоносный газ устремился к планете… Выход один – бегство, срочная эвакуация! В составе Флота есть транспортные корабли, но всех лльяно не спасешь – может быть, тысячную часть… Всей мощи Федерации не хватит, чтобы за несколько дней вывезти сто миллионов существ из тысяч поселений! Они погибнут! – Гундобальдо испустил пронзительную трель, его глаза увлажнились, кожа пошла складками. – Трагедия, ужасная трагедия! И тут появляются сервы…

– Считаешь, это связано с эвакуацией?

– Такой вывод очевиден, достойный капитан. Они появились у Лианы на огромном лайнере, где хватит места всем и каждому. Они послали на планету сотни модулей, а сколько их на корабле?.. возможно, тысячи… Они разлетелись по всему материку, сервы в любом поселении, сервы и машины с товаром. Избавиться от него, погрузить лльяно и поднять на орбиту… если не всех, то хотя бы треть или четверть.

Командор покрутил головой. Шейные суставы робота поскрипывали и явно нуждались в смазке.

– Подстраховка, – промолвил он. – Что ж, вполне возможно… лончаки – народ пугливый, а потому предусмотрительный… И они не одиноки – нильхази тоже прислали спасательную экспедицию, три здоровые посудины. Наши их чуть не сожгли, но обошлось, торчат сейчас в расположении Флота…

– Вот как! Я не знал, – откликнулся трафор.

– Нижним чинам положено не знать, а исполнять, – сообщил Командор. – Я в постоянном контакте с флотской службой связи, депеши приходят дважды в день, депеши и видеозаписи потока… Адмирал называет его драконом, хотя, по-моему, это просто мусор, газ и пыль… В общем, если нильхази здесь появятся, не надо удивляться. – Сложив конечности на грудном панцире, он недовольно буркнул: – Нильхази! Тоже мне спасители миров и звезд! В мои времена о них никто слыхом не слыхивал!

Трафор дернулся, вытянул речевой орган и заверещал:

– Даю справку, капитан! Нильхази появились в системе Гондваны около двух лет назад, что едва не привело к локальному конфликту [46], который мог перерасти в…

– Отставить! – распорядился Командор. – Какие справки? Ты что же, позабыл? Я – свидетель и участник той истории с нильхази! Мы оба, ты и я, находились на Гондване! Разумеется, вместе с Иваром, – добавил он чуть потише. Затем покрутил головой, прислушался к скрипу и произнес: – Надо бы память тебе освежить, и лучший способ – пара нарядов на камбуз или чистка гальюна. Но для нас с тобой это – увы! – неактуально… А потому займешься моей амуницией. Чтоб ничего не скрипело! Смазку заменить, шейный механизм подрегулировать!

– Так точно, капитан! Будет исполнено, капитан!

Трафор соскользнул со стены, собрался в шар и отрастил четыре гибких щупальца.

Ивар пробудился на рассвете, в час, когда начали меркнуть звезды и стал наливаться розовым светом западный небосклон. Он лежал на спине, не открывая глаз, стараясь удержать видения, еще плывшие под веками. Он находился сейчас на грани сна и яви, в той зыбкой полудреме, когда узревший нечто странное может осмыслить картину и, сделав усилие, не позабыть ее, оставить в памяти. Усилие необходимо, ибо сны коварны; стоит вернуться к реальности, и они исчезают, будто утренний туман.

Что же он видел? И был ли это сонный морок, игра утомленного разума или что-то иное? Возможно, ментальное вмешательство?.. Он лежал, не двигаясь, размышляя над этой мыслью, прислушиваясь к своим ощущениям, пока слабый импульс извне не заставил его содрогнуться.

Сон?.. Если так, то этот сон приснился не ему. Образы, пришедшие к Тревельяну, казались не только странными, но и чужими. Образы, чувства, мечты – фантомный мираж, что вторгся в его сознание с ментальной волной. И ее источник очевиден: кроме своего Советника лишь с двумя существами в этом мире он вступил в мысленную связь, проложив тропу к их разумам. А у всякой тропинки два конца, два, и Обна Шета однажды прошла по этой дороге… даже забралась к нему в постель… Впрочем, Тревельян не был уверен, что приобщился к снам или помыслам провидицы. Чьи импульсы он уловил? Только ли Обны Шеты?

Сейчас она пребывала вне реальности, в пространстве сновидений, где ментальные узоры женщины-терукси и мыслящего кластера с Ххешуша переплелись в клубок, соединились нераздельно и прочно. Что это было?

Слияние сознаний?.. Телепатическая контаминация?.. [47]Удивительный феномен, однако известный земным ксенологам: такой контакт между лоона эо давал начало новой жизни без обычных для людей биохимических метаморфоз. Так могли бы размножаться ангелы или святые, но ни к тем, ни к другим Обна Шета не относилась.

«Каким же будет результат этого ментального союза?» – подумал Тревельян. В мелькнувших видениях грезился ему черный ком вещества, найденного Сигеру, из которого под льдами Ххешуша был слеплен целый мир, обитель псевдожизни. Субстанция содрогалась и бурлила в мучительных конвульсиях, выбрасывала вверх тонкие стебли – одни мгновенно опадали, другие переплетались между собой, образуя что-то смутно знакомое: ствол из множества нитей с пятью отростками и темным пульсирующим сгущением в верхней части. Это образование постепенно светлело, наливалось алым, и алый цвет, подстегнутый пульсацией, поплыл от него во все стороны, окрашивая нити. В свой черед, они претерпевали изменения – часть становилась толще, другие начали ветвиться, протягиваясь из главного ствола в отростки, четыре длинных и один сферический, венчавший всю структуру. Пятно под ним уплотнялось, продолжая мерные биения, алые нити слегка подрагивали, черная протоплазма исчезла без следа. Тревельян уже не сомневался в том, что видит сердце и кровеносную систему человека; тут и там возникли смутные тени других органов, с каждой секундой обретая привычные очертания.