Генри Олди - Клинки Ойкумены

Девушка терпеливо ждала.

– Главная особенность «близнецов», – очнулся Диего, – в дистанции. При смене стойки с правосторонней на левостороннюю «близнецы» по-прежнему угрожают вам с того же расстояния. Их клинки одной длины. Это ограничивает вашу возможность маневра. Выставь вы кинжал вперед, и у «близнецов» появится преимущество. Разумеется, не всякий фехтовальщик сумеет воспользоваться этим преимуществом. Для большинства вторая рапира – тяжелее и неповоротливее, чем кинжал или дага. Дон Леон говорил нам: стальные запястья, господа! Стальные запястья и шелковые плечи…

Он продемонстрировал смену стоек. Отмечая нюансы, Джессика также отметила, что маэстро продолжает размышлять о посторонних вещах. Мысли Диего, судя по всему, вертелись вокруг фехтования, но к уроку они имели самое косвенное отношение. Маэстро продолжил демонстрацию, эскизно набрасывая комбинацию за комбинацией. Джессика видела, что действия Пераля так или иначе упираются в два слова: «стальные запястья».

Она закусила губу: для Диего Пераля сейчас не существовало Джессики Штильнер. Ничего, сказала девушка самой себе. Я потерплю.

– Вы готовы? – наконец спросил Диего.

– Готова!

– Включите нейтрализатор.

– Есть!

– К бою!

Маэстро двигался медленней обычного. Давал спарринг-партнерше шанс примериться, нащупать новый рисунок боя? Привыкал к парным рапирам? Близнецы, слышалось Джессике в звоне клинков. Близнецы, читалось в атаках и контратаках Пераля. О чем он размышлял? О близнецовых рапирах? О брате-близнеце самой Джессики? О том, есть ли близнец у Антона Пшедерецкого?! Хватит думать о пустяках, решила Джессика. Ты, подруга, не психоаналитик. Она честно продержалась полторы минуты, пропустила фатальный укол в межреберье и легла, как миленькая. Валяясь на полу, девушка перезагрузила нейтрализатор – ну и дух перевела, чего уж там. Чтобы успешно противостоять «близнецам», ей приходилось опережать маэстро в скорости на шестнадцать процентов. Сейчас Диего Пераль замедлился. Но что будет, когда он войдет в обычный режим? А уж Шильдкнехт точно медлить не станет! Нет, это никуда не годится. Надо менять тактику.

– Готовы?

– Готова!

– К бою!

Она постаралась успокоиться. Выровняла дыхание. Уподобилась зеркалу, отражающему, если верить мудрости Иши Нагаи, черт знает что…

Диего Пераль заколол ее через сорок семь секунд.

– К бою!

Маэстро взвинтил темп. Кажется, он этого и не заметил. Губы его подрагивали, словно Диего вел бесконечный потусторонний диалог, но наружу не проникало ни брани, ни иных реплик. Он был здесь и не здесь, бился с Джессикой – и с кем-то еще. Гематрийской, аналитической частью рассудка девушка оценила: по меркам педагогики маэстро совершил ошибку. Эй, ты, кричали эмоции. Ты, мерзкий варвар! Что ты творишь?! Ты должен позволить ученице – спарринг-партнерше, не важно! – сперва наработать минимальные навыки противостояния «близнецам». На высокой скорости первичная наработка невозможна. Тут включаются рефлексы, в ход идут комбинации, отработанные до автоматизма. Анализ действий, тактика, формирование динамических схем – куда там! Знай, успевай отбиваться…

…не успела.

– К бою!

«Спокойней, маэстро!» – хотела крикнуть Джессика. И промолчала, с головой окунувшись в лязг клинков. Выпады, маневры, атаки, парады, финты – она уже плохо отделяла одно от другого. Зеркало? Если да, то зеркало на двух быстрых пляшущих ножках. Движение – жизнь. Так парад отличается от защиты: парад – динамика, защита – статика. Чудом ей удалось прорваться сквозь убийственный вихрь «близнецов». Кинжал полоснул маэстро поперек груди, и на уходе – еще раз, по локтевому сгибу. Мигом позже чудовищная тяжесть, словно громила-насильник, опрокинула девушку на пол, придавила к упругому покрытию. Укол в печень на разрыве дистанции, сформулировала Джессика, перегрузив нейтрализатор.

Он тебя убил, взвизгнули чувства.

Он вывел тебя на верный путь, сказал рассудок.

– Еще!

Он не спросил, готова ли она. Не проверил нейтрализатор. Забыл скомандовать: «К бою!» Просто, не говоря ни слова, встал в меру. «Сумасшедший!» – вскрикнул кто-то в сознании Джессики, едва она взглянула в лицо Диего Пералю. У прежнего маэстро, что рычал и бранился по совету мар Дахана, у живого мертвеца, вернувшегося в зал после гибели Энкарны де Кастельбро – ни у кого из них не было такого лица. Надежда, безнадежность, ярость, спокойствие, отрешенность, лихорадочный интерес – противоположности сливались в нечто большее. Нужный образ был рядом, протяни руку – поймешь…

Нет, Диего Пераль не дал Джессике Штильнер паузы для размышлений. Он атаковал со стремительностью ядовитой змеи. Клинки рассекли воздух: казалось, они полностью утратили вес. Маэстро превратился в многорукого монстра, в брамайнское божество. Чтобы отразить это нападение, Джессике Штильнер пришлось забыть, как ее зовут – истинный подвиг для гематрийки. Перехватив инициативу, девушка ринулась в контратаку.

Кто-то кричал, мешая бешенство с торжеством.

Кто?!

Время скончалось в муках. Его теперь не было, времени; не было и пространства. Клинок в правой руке маэстро ожил. Старая эскалонская рапира вытянулась на пядь, если не больше. Тусклая сталь размазалась в воздухе, выплескивая в сторону Джессики струйку звенящей мошкары. Наверное, она вошла с девушкой в контакт, но Джессика ничего не почувствовала. Рукоять рапиры в свою очередь тоже стала длиннее, утратив плотность фактуры. Второй рой гнуса оплел руку Диего, уподобясь решетчатой корзинке гарды; вгрызся, вонзил жала, пытаясь напиться живой крови. Плоть маэстро от кончиков пальцев до плеча обманчиво расслоилась, дрожа, будто воздух над костром. Похоже, рукоять претерпела странные изменения раньше острия, еще в начале великолепной атаки, потребовавшей от гематрийки напряжения всех сил, и как следствие, не позволившей отследить старт перемен.

Внезапное узнавание пронзило Джессику электрическим разрядом. Великий Космос, задохнулась она. Ясность сознания вернулась к ней, вылив на голову целое ведро холодной воды. Великий Космос! Так выходят в большое тело колланта!

– Ваши родители, – сказал Диего. – Господь Горящий, ваши родители…

Он опустил – нет, уронил! – обе руки с клинками. В следующий миг кинжал Джессики ударил маэстро в горло. Кинжал в горло – с этого началось их знакомство.

Диего Пераль упал.

Они сидели за столиком кафе. Перед Джессикой стояла чашка остывающего кофе, к которому девушка так и не притронулась. Перед Диего – стакан воды со льдом. От старшего тренера Джессика знала: после смерти Энкарны де Кастельбро маэстро не употребляет спиртного. Другой бы на его месте ушел в глухой запой. В кафе они были одни, как по заказу. За стойкой скучал чернокожий бармен. За окном, в череде миниатюрных бассейнов сложной формы, вздымались и опадали струи фонтанов. Оптическая иллюзия превращала воду в раскаленную магму, напоминая посетителям, что комплекс «Тафари» расположен в кратере древнего вулкана.