Евгений Филенко - Гребень волны

– Опасно! – завопил автопилот. – Закройте кабину!..

Почти задевая гребни волн, гравитр проплывал над бессильно провисшими перепонками дельтаплана.

– Эй! – крикнул Кратов, высунувшись из кабины по пояс.

– Я зде-е-есь! – услышал он задушенный голос.

Голова в черном шлеме и выпуклых стрекозиных очках едва была заметна над кромкой переломившегося под собственной тяжестью крыла.

– Опасно!.. – кликушествовал автопилот.

Заваливаясь на бок, гравитр приближался к терпящему бедствие. Кратов ухватился за какой-то выступ и свесился через порожек, протягивая руку.

– Держи!

Планерист с силой оттолкнулся от спасительного крыла и, вскинувшись над водой, отчаянно вцепился в Кратова.

Что-то захрустело. Выступ, оказавшийся декоративной вешалкой, обломился, и Кратов выпал из кабины. Надувшаяся куртка немедля вышвырнула его, ошалевшего от холода, на поверхность вместе с планеристом, ни на мгновение не ослабившим мертвой хватки. Отплевываясь и лязгая зубами, Кратов подтянул его к себе, ухватил за пояс – планерист даже не трепыхался. Казалось, он ничего не весил. Мальчишка? Бледное лицо с трясущимися губами, упрятанное в очки. Кому же еще в голову могло прийти носиться на дельтаплане в шторм? Только сумасбродному юнцу, ни в грош не ставящему свою жизнь.

Да еще такому же сумасброду сорока с лишним лет, которому не сидится в сухой и теплой каюте клипера…

Гравитр сносило ветром.

– Опасно!.. – долетело до Кратова напоследок из-за сплошной пелены.

И вот уже ничего не было слышно, кроме ровного, неумолчного гула. Гудела кипящая вода. Стонал ветер. Их голоса сплетались в единую зловещую мелодию.

– Мы с тобой крепко влипли! – заорал Кратов на ухо сорванцу.

Тот ничего не ответил, но губы его жалко скривились.

– Ничего, не пропадем!

Изломанные очертания берега были едва различимы над тревожно вздыхающим морем.

Планерист слабо зашевелился под мышкой у Кратова, его рука вытянулась куда-то в сторону и безвольно упала.

– Что там? – спросил Кратов, уворачиваясь от летящих в глаза брызг.

– Ры-ба!.. – прошелестел тот.

– Какая еще рыба?!

– Большая… кружит рядом… уже давно…

– Тебе померещилось. Все рыбы, если они тут есть, ушли на дно, подальше от непогоды. Может быть, дельфин?

– Дельфин не рыба! – с обидой возразил планерист.

Хотя было холодно, хлестал ветер и мрачно выли волны, до сей поры Кратов не испытывал страха. Проплыть несколько миль – задача для новичка. Лишь бы этот дуралей немного пришел в себя и помог… Но от таких слов в душе зародилась смутная тревога.

– Не морочь мне голову, – сердито сказал Кратов. – Это море вымерло еще в прошлом веке. Здешние рыбы не подходят к берегам…

– Вот она! – планерист снова попытался поднять руку.

Кратов оглянулся.

– Нет тут никакой рыбы! – рявкнул он.

И сразу же увидел черный скошенный треугольник в прогалине между волн.

– Это акула… – зашептал планерист. – Я знаю, она сейчас будет нас есть…

– А ты вкусный? – спросил Кратов, и это получилось у него не так бодро, как было задумано.

Планерист громко всхлипнул.

Кратов ткнул ему в лицо свою руку с видеобраслетом.

– Набери тревожный вызов, – приказал он.

Пока мальчишка возился с набором, Кратов озирался, пытаясь высмотреть акулу. Черный плавник не возвращался. Это могло означать что угодно. Либо хищная тварь отчего-то изменила свои намерения и уплыла по иным делам. Либо, невидимая и потому неуязвимая, зависла в толще воды и готовилась к первой атаке. Но для чего ей было готовиться? Достаточно пошире раззявить пасть и понемножку обкусывать что придется.

– Ерунда, – сказал Кратов ободряюще. – Ее просто укачало, и она всплыла проветриться. Очень ей нужно тебя жрать, тоже мне антрекот сыскался!

Что-то шершавое, бесконечно длинное стальной теркой проскребло по его ступням.

– Ох, ч-черт!..

– Ма-а-ама! – заверещал планерист тонким голоском и заколотил руками.

Поднатужившись, Кратов вытолкнул его на провисшую перепонку крыла, и тот распластался на ней, хотя бы на время оказавшись в безопасности. Где-то Кратов читал, что акулы неважно видят… Зато сам он был прекрасной и несложной добычей.

Но эта добыча желала сопротивляться.

Страха больше не было.

– Покажись, ты, гадина!..

Срывая с себя куртку, Кратов с головой погрузился под воду.

Все звуки мира оборвались. В слабом рассеянном свете прямо под собой он увидел плотную остроносую тень, почти сливавшуюся с глубинной теменью, неразделимую с ней, плоть от плоти ее…

Чудовищный ракетообразный силуэт с недвижно расставленными плавниками-стабилизаторами надвигался на него – плавно, спокойно и мощно. Одним лишь видом сковывая всякую волю к борьбе. Распространяя вокруг себя неощутимые и в то же время всепроникающие волны ужаса и смерти. Ничего живого, дарующего хоть какую-то надежду, не было в этом призраке из могилы океанских бездн, таком же древнем, как сам океан.

Кратов вынырнул, вдохнул побольше воздуха, скользнул невидящим взглядом по застывшему лицу планериста и снова ушел книзу.

Акула лениво сыграла хвостом. И сразу очутилась рядом. Тупая свиная морда с плоским вздернутым рылом и маленькими стеклянными глазками. Приоткрытая щербатая пасть. Не слишком-то все это походило вблизи на беспощадную машину для убийства… Казалось, гигантская рыбина испытывала сильнейшую растерянность, напряженно соображая убогими своими мозгами, как же ей поступать дальше.

«Да она же спятила!..» – подумал Кратов.

Он проплыл над акулой, развернулся и оседлал ее чуть позади жаберных щелей. Кожу будто кипятком обварило. Акула уже не представлялась ему таким жутким чудовищем, как пару минут назад. Метра четыре от рыла до кончика хвостового плавника – хотя и этого вполне достало бы, чтобы в мгновение ока изрубить на куски и его, и дельтаплан с полумертвым от страха мальчишкой, если бы…

Если бы не явная неспособность к каким-либо целенаправленным действиям. Акула была безумна – если так можно сказать об акуле.

Стиснув зубы, изгоняя из себя боль, Кратов обхватил уродливую башку и прижал тонкую ткань куртки из тофиаремра к жаберным щелям.

Могучее тело выгнулось дугой, хлестнуло хвостом по бокам… Кратов не разжимал рук, хотя в ушах зазвенело, а перед глазами раскинулась алая занавесь.

Акула задыхалась.

Задыхался и человек, погружаясь вместе с агонизирующей тварью в темноту, тишину и холод. Он уже победил. Но остатки сознания требовали: «Еще чуть-чуть… еще с полминутки… а ну, сосчитай до десяти…»

Грудная клетка взрывалась изнутри.

«Не могу. Невыносимо».

Он расцепил хватку, сделал несколько вялых гребков. Скрюченное тело акулы, кружась и мелко подрагивая плавниками, тонуло в клубах мрака.