Жюль Верн - 80000 километров под водой

— Если только мы действительно уже отделались! — негромко сказал Нед Ленд.

Я не пожелал вступать в напрасный спор с канадцем и ничего не ответил на его замечание.

В эту минуту раскрылись ставни салона, и мы бросились к окнам.

Свет прожектора озарил воду. На расстоянии десяти метров от нас по бокам вздымались сверкающие ледяные стены. Сверху и снизу — те же стены. Сверху это была глыба сплошного льда, нависшая над нашей головой, как огромный потолок. Снизу полом служил повернувшийся айсберг, нашедший точки опоры в боковых стенах и прочно утвердившийся в этом положении. «Наутилус», таким образом, был заключен в настоящий ледяной туннель шириной в двадцать метров. Мы могли беспрепятственно выйти из него, идя либо вперед, либо назад, чтобы там, опустившись на несколько сот метров глубже, миновать зону сплошных льдов.

Несмотря на то, что лампы на потолке не горели, салон был залит ярким светом. Это было отражение лучей прожектора, «Наутилуса» в ледяных стенах.

Я не могу передать волшебный эффект того освещения, ибо каждый излом, каждый уступ ледяных глыб отбрасывал лучи различного цвета, в зависимости от своей кристаллической структуры,

Это были как будто неисчерпаемые россыпи драгоценных камней, сапфиров и изумрудов, отражавшие перекрещивающиеся лучи всех оттенков зеленого и синего цвета. Свет прожектора усиливался во стократ, как усиливается свет лампы, помещенной за толстыми чечевицами стекол маяка.

— Как красиво! Какая ослепительная красота! — восторгался Консель.

— Да, — сказал я, — это незабываемое зрелище! Не правда ли, Нед?

— Да, тысяча чертей, это правда! — признался канадец. — Я взбешен, что вынужден согласиться с этим. Никогда еще я не видел ничего подобного! Но только я боюсь, что мы дорого заплатим за это зрелище. Природа не любит, чтобы человек проникал в ее самые сокровенные тайны.

Нед Ленд был прав. Это зрелище было слишком прекрасно для человека.

Вдруг крик Конселя заставил меня обернуться.

— Что случилось? — спросил я.

— Пусть хозяин закроет глаза! Пусть хозяин не смотрит!

И, говоря это, Консель поднес руку к глазам.

— Но что с тобой, друг мой?

— Я ослеплен!

Я невольно повернулся к окну, но тотчас же отвел глаза, так как был не в силах выдержать ослепительный блеск.

Я понял, что произошло. «Наутилус» полным ходом тронулся вперед. Отблески прожектора, спокойно мерцавшие, пока мы стояли на месте, слились в яркие полосы. Сверканье миллиардов бриллиантов слилось, а один сноп, и «Наутилус» мчался среди переплетения блистающих молний.

Тут ставни салона закрылись. Ослепленные, мы прижимали руки к глазам, перед которыми всплывали концентрические светящиеся круги, подобные тем, какие мелькают перед сетчатой оболочкой, когда слишком долго смотришь на солнце.

Прошло довольно много времени, прежде чем зрение полностью вернулось к нам.

Наконец, мы могли отнять руки от глаз.

— Честное слово, — сказал Консель, — я не поверил бы, если бы мне рассказали о таком зрелище!

— А я и сейчас в него не верю, — заявил канадец.

— Когда мы вернемся на сушу, — продолжал Консель, — пресыщенные созерцанием такого количества чудес природы, какими жалкими покажутся нам обитаемые земли и творения рук человеческих! Нет, обычный мир не может нас теперь удовлетворить!

Можно себе представить степень нашего энтузиазма, если уж Консель, этот невозмутимейший из невозмутимых фламандцев, заговорил таким языком! Но канадец не преминул влить свою ложку дегтя в нашу бочку меда.

— Обитаемые земли? — повторил он, покачав головой. — Не беспокойтесь, друг мой Консель. Мы никогда не увидим их!

Было около пяти часов утра, когда раздался новый толчок, на этот раз спереди. Я понял, что бивень «Наутилуса» задел глыбу льда. Очевидно, рулевой неудачно сманеврировал в этом туннеле, загроможденном ледяными глыбами, где не так легко было вести корабль. Я подумал, что капитан Немо обойдет это препятствие и, изменив направление, мы снова поплывем вперед вдоль извилин туннеля. Однако, вопреки моим ожиданиям, «Наутилус» пошел задним ходом.

— Мы возвращаемся назад? — спросил Консель.

— Да, — ответил я. — Надо полагать, что с этой стороны из туннеля нет выхода.

— Следовательно…

— Следовательно, мы возвратимся назад и выйдем через южное отверстие туннеля. Это очень просто.

Я старался внушить своим друзьям уверенность, которой не было у меня самого.

Между тем попятное движение «Наутилуса» все ускорялось, и корабль шел теперь с полной скоростью.

— Это неприятная задержка, — заметил Нед Ленд.

— Ну, что для нас значат несколько лишних часов, раз мы все-таки выберемся? — сказал Консель.

— Да, — ответил Нед Ленд, — если только мы действительно выберемся.

Я зашагал из салона в библиотеку и обратно. Мои товарищи спокойно сидели на диване. Вскоре и я сел на диван и, взяв книгу, пытался заставить себя читать, но глаза мои машинально скользили по строкам.

По прошествии четверти часа Консель подошел ко мне и спросил:

— Интересную книгу читает хозяин?

— Очень интересную, — ответил я.

— Я и не сомневался. Хозяин ведь читает свою собственную книгу.

И в самом деле, я держал в руках свои «Тайны морского дна», совершенно не подозревая этого. Я захлопнул книгу и снова зашагал по салону. Нед и Консель, не желая мешать мне, поднялись с дивана и направились к выходу. -

— Не уходите, друзья мои, — сказал я им. — Побудем вместе до тех пор, пока выберемся из туннеля.

— Как будет угодно хозяину, — сказал Консель.

Так прошло несколько часов. Я часто смотрел на приборы, висевшие на стене салона. Стрелка манометра показывала, что мы все время находимся на глубине в триста метров. Компас неизменно указывал, что мы идем на юг, лаг — скорость двадцать миль в час, огромную в таком узком пространстве. Но капитан Немо понимал, что никакая спешка не может быть чрезмерной в этих условиях, где минуты стоили больше, чем годы.

В двадцать пять минут девятого раздался второй толчок. На этот раз удар пришелся по корме. Я побледнел. Мои товарищи вскочили на ноги и подошли ко мне. Я стиснул руку. Конселя. Мы вопрошали друг друга взглядами, и этот бессловесный разговор был красноречивей всякого иного.

В эту минуту в салон вошел капитан Немо.

Я подбежал к нему.

— Путь закрыт и с юга? — спросил я.

— Да, господин профессор. Айсберг, опрокинувшись, запер нас.

— Мы в ловушке?

— Да.

Таким образом, «Наутилус» со всех сторон был окружен непроницаемыми ледяными стенами. Мы были пленниками льдов.

Канадец стукнул огромным кулачищем по столу. Консель молчал. Я, не отрываясь, смотрел на капитана. Его лицо снова стало невозмутимым. Скрестив руки на груди, он размышлял.