Жюль Верн - Двадцать тысяч лье под водой (пер. Вовчок)

Наблюдая различные образцы океанской фауны, я не переставал рассматривать равнины Атлантиды. Иногда «Наутилус» замедлял ход и скользил с ловкостью китообразного по узким проходам между холмами. Случалось, этот лабиринт становился непроходимым, и тогда подводный корабль поднимался, как аэростат, перелетал препятствие и снова опускался, чтобы плыть в нескольких метрах над уровнем дна. Это удивительное и увлекательное плавание напоминало полет на воздушном шаре, с той только разницей, что «Наутилус» повиновался руке рулевого.

Около четырех часов вечера грунт, состоящий главным образом из густого ила, смешанного с минерализованными ветками, мало-помалу становился более каменистым, усеянным конгломератами, базальтовыми туфами и кусками лавы. Я подумал, что горы скоро придут на смену равнине. В самом деле, я увидел, что горизонт загорожен высокой горной стеной, которая, казалось, закрывала все выходы. Ее вершина, очевидно, была выше уровня океана. Возможно, это было подножие материка или по меньшей мере острова — одного из Канарских островов или островов Зеленого Мыса.

Координаты местности не были нанесены на карту — может статься, умышленно, — и я не знал, где именно мы находимся. Во всяком случае, эта стена показалась мне концом Атлантиды, весьма малую часть которой нам довелось обозреть.

Ночь не прервала моих наблюдений. Я остался один, Консейль ушел в свою каюту. «Наутилус», уменьшив ход, плыл или, лучше сказать, вился над неясно обозначавшимися массивами, то чуть не касался почвы, как будто собирался сесть на дно, то всплывал на поверхность. Сквозь прозрачную воду я мельком увидел несколько созвездий — пять или шесть зодиакальных звезд, которые составляют хвост Ориона.

Долго еще я оставался у иллюминатора, любуясь красотами моря и неба, пока не задвинулись металлические жалюзи.

В это время «Наутилус» приблизился к высокой стене. Какие маневры капитан Немо использовал, чтобы преодолеть гранитную преграду, я не знаю. Пришлось отправиться в свою каюту. «Наутилус» не двигался. Я лег с твердым намерением проспать несколько часов.

На другой день я вошел в салон в восемь часов. Манометр показывал, что «Наутилус» всплыл на поверхность океана. Я слышал шум шагов на платформе, но корабль стоял неподвижно, так как не ощущалось никакой качки.

Я поднялся по трапу, люк был открыт. Но вместо дневного света, который я ожидал увидеть, меня окружила глубокая темнота.

Где мы? Не ошибся ли я? Может, еще ночь не кончилась? Нет! Ни одной звезды на небе, к тому же ночью не бывает такой абсолютной тьмы.

Я не знал, что и думать. Вдруг около меня раздался голос:

— Это вы, профессор?

— А! Капитан Немо! — вскрикнул я. — Где мы?

— Под землей, профессор.

— Под землей! — вскрикнул я. — И «Наутилус» все плывет?

— Он всегда плывет.

— Но я не понимаю!

— Подождите несколько минут. Сейчас включат прожектор, и если вы больше любите свет, чем темноту, то будете удовлетворены.

Я вышел на палубу и стал ждать. Тьма была такая, что я даже не видел капитана Немо, а между тем у себя над головой я замечал какой-то свет, вернее, полусвет, который, казалось, падал из круглой щели.

В эту минуту зажгли прожектор, и меня залило таким ярким сиянием, что я на секунду даже закрыл глаза.

«Наутилус» стоял неподвижно около крутого берега, похожего на набережную. Море преобразилось здесь в озеро, заключенное в кольцо каменных стен диаметром две мили, или шесть миль в окружности. Высокие наклонные стены образовывали что-то вроде свода с круглым отверстием, через которое проникал рассеянный дневной свет.

Прежде чем внимательнее исследовать внутреннее устройство этой огромной пещеры и доискиваться, была ли это работа природы или рук человеческих, я подошел к капитану Немо.

— Где мы находимся? — спросил я.

— В самой середине потухшего вулкана, — отвечал мне капитан, — море, вероятно вследствие какого-нибудь землетрясения, залило его. Пока вы спали, профессор, «Наутилус» проник в эту лагуну через естественный канал, открытый в десяти метрах ниже поверхности океана. Здесь наша пристань, надежная, удобная, скрытая от всех и укрывающая от плохой погоды и от всех ветров.

— В самом деле, — сказал я, — здесь вы в безопасности, капитан. Кто может найти вас в этом центре вулкана? Но в его вершине, кажется, есть отверстие?

— Да, это кратер, когда-то извергавший лаву, пар и пламя.

Теперь он пропускает свежий воздух, которым мы дышим.

— Но что это за вулкан? — спросил я.

— Он принадлежит к бесчисленным островкам вулканического происхождения, которыми усеяны эти воды. Для других судов это просто подводный риф, а для нас — огромная пещера. Мне открыл ее случай, чем оказал большую услугу.

— А нельзя ли спуститься сюда через кратер вулкана?

— Невозможно. Нельзя даже подняться. На сто футов от основания горы еще можно забраться, а затем стены становятся неприступными.

— Я вижу, капитан, что природа всегда и везде служит вам. На этом озере вы в безопасности, никто, кроме вас, сюда не проникнет. Но к чему вам это убежище? «Наутилус» не нуждается в гавани.

— Да, профессор, в гавани не нуждается, но нуждается в электричестве для своего плавания. А чтобы добыть электричество, нужны элементы, которые необходимо снабдить натрием, а чтобы добыть натрий, нужен уголь, а для добывания угля нужны каменноугольные копи. Здесь море скрывает целые леса, затопленные еще в геологические эпохи. Они теперь минерализовались и превратились в каменный уголь и служат мне неисчерпаемым источником топлива.

— Ваши матросы, значит, исполняют должность рудокопов, капитан?

— Именно. Эти копи простираются под водой, как и угольные шахты Ньюкасла. Одетые в скафандры, с кирками и лопатами в руках, матросы добывают каменный уголь, который я не должен выпрашивать у земли. Когда я зажигаю уголь, чтобы получить натрий, дым вырывается из кратера и придает горе вид еще действующего вулкана.

— И мы увидим ваших матросов за этой работой?

— Нет, по крайней мере на этот раз, потому что я должен продолжать кругосветное путешествие… За один день мы погрузим на «Наутилус» хранящиеся здесь запасы, а затем пойдем дальше. Если вы хотите осмотреть эту пещеру и обойти лагуну, то воспользуйтесь сегодняшним днем.

Я поблагодарил капитана и пошел искать Неда и Консейля, которые еще не выходили из своей каюты. Я пригласил их с собой, не объясняя, где мы находимся. Когда мы вышли на палубу, Консейль, который ничему не удивлялся, нашел очень естественным заснуть под водой, а проснуться под горой. Нед Ленд думал только о том, не имеет ли эта пещера несколько выходов.

После завтрака, около десяти часов, мы сошли на берег.