Альфред Ван Вогт - Рейд к звездам

Доктор побледнел. Тут явно не обошлось без рулла! Страшная боль пронзила его тело. Задыхаясь, Джемисон снова выхватил из кобуры на поясе бластер. Он хотел застрелиться, но не успел. Рука замерла на полпути к виску. Доктор рухнул на землю и потерял сознание. Канат был отравлен.

Йели ждал развязки, спрятавшись за деревьями. Потом он скользнул к упавшему человеку и схватил его бластер. Он выиграл, все-таки выиграл! Рулл нашел в кармане врага универсальный ключ, вошел в валяющуюся неподалеку земную шлюпку, и через несколько минут ее радиостанция передала приказ флоту руллов.

Джемисон лежал на столе посреди странной комнаты. Он понял, что оказался внутри рулловского звездолета. Тревор не знал, куда тот направляется, но уж точно не к Земле.

Его ничто не привязывало к столу, но двигаться он не мог. Он не сразу понял, что вверху, на потолке, был расположен источник гравитационных волн, придавливающий его к столу.

Джемисон приготовился умереть. Он представил себе, каким пыткам его вскоре подвергнут. Давно было известно, что если вжиться в образ, представить себе адские пытки — как будто они происходят наяву, то без особых усилий можно покончить с собой, остановив сердце. Этим он усиленно и занимался, как вдруг над его ухом раздался капризный голос:

— Ну, когда же меня наконец вернут домой!?

Это снова был плоянин, который уцелел при падении шлюпки с вершины Монолита и затем перебрался в рулловский корабль. Оправившись от шока, Тревор тихо спросил его:

— Ты можешь кое-что сделать для меня?

— Конечно, — ответил плоянин.

— Войди в этот ящик надо мной и замкни цепь на себя.

— Готово.

Источник гравиволн был выведен из строя. Джемисон тут же сел на своем ложе.

— Ты ознакомился со звездолетом?

— Да.

— Есть ли здесь место, где сходятся все энерговоды?

— Да.

— Зайди туда, замкни их на корпус корабля и возвращайся.

— Вы так добры ко мне.

Тревор вскочил на пластмассовый квадрат в центре отсека. Спустя миг сто тысяч вольт пронизали вражеский корабль.

— Готово, — доложил плоянин.

— Сколько руллов выжило?

— Около ста.

Доктор объяснил ему схему радиорубки.

— Сообщай мне, если кто-то попытается подойти к ней. Ток будешь пускать только по моей команде. Ясно?

— Я все понял, — ответил плоянин.

Теперь Джемисон имел огромное преимущество перед руллами — он мог беспрепятственно передвигаться по кораблю и знал, когда можно, а когда нельзя прикасаться к металлу.

Он без приключений прошел в боевую рубку, к пультам управления огнем и славно поработал там резаком. На выходе к нему присоединился плоянин.

— Сюда идут руллы. Нужно уходить.

Они направились к ближайшей шлюпке и через пять минут оказались в космосе. Орудия линкора были выведены из строя, и он стал совершенно беспомощным.

... На борту «Ориона» Тревор очутился только через пять дней.

Йели не было на звездолете, который вез Джемисона, и потому он уцелел. Ему доложили о произошедшем. Свита считала, что виновников немедленно подвергнут жестокому наказанию, но Верховный Рулл сказал:

— Да, это действительно сильный враг. Он слишком опасен.

Йели вспомнил неделю своего позора на Лаэрте-3. Кажется, это был первый случай, когда Йин Риа лично посетил линию фронта. Тогда вся Риа с трепетом и ужасом ожидала новостей с передовой. И чем кончилась эта экспедиция!..

Верховный Рулл продолжал:

— Мне кажется, мы ошиблись. Враги скрыли многие свои качества и способности. Война слишком затянулась. Имперский Совет должен пересмотреть стратегический план. Нам придется постепенно свернуть здесь военные действия и переключить свое внимание на другие Галактики.

А за сотни парсеков от него Джемисон, в свою очередь, рапортовал Галактическому Конгрессу:

— Это был, вероятно, очень большой начальник у руллов. Я добился успеха с помощью гипноза. Мне удалось внушить ему, что руллы нас недооценили и должны прекратить войну.

Но прежде, чем война кончилась, прошли годы. А пока все были восхищены тем, что Эзвал сумел установить контакт с новым союзником — плоянином, оказавшим людям бесценную помощь. Это привело к новым контактам между расами.

Решением Конгресса за выдающиеся заслуги перед цивилизацией Тревору Джемисону было присвоено звание «ПОСОЛ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА». Он вернулся на планету Карсона с неограниченными полномочиями. Впоследствии легенды сделали Джемисона послом человечества у руллов. Но не это было главным — главное, что галактическая война с руллами была выиграна.

Краешком глаза Томас Стрейнжбери заметил, что по лестнице, ведущей на капитанский мостик космического корабля, поднимается Дженерети. Стрейнжбери почувствовал смутное раздражение: «Какого черта! Этому парню нечего делать на капитанском мостике!»

Стрейнжбери наградил Дженерети свирепым взглядом, но тому, похоже, было наплевать.

В свои девятнадцать Джей Дженерети был высоким, крепким парнем с упрямой челюстью и воинственными манерами. Как и Стрейнжбери, он родился на борту космического корабля. Однако Дженерети не был офицером, и ему не разрешалось находиться на капитанском мостике. Но он оказался тут, поэтому у Стрейнжбери, вне зависимости от старой неприязни к Дженерети, появилась возможность продемонстрировать свою власть.

Кроме того, через пять минут у Томаса заканчивалась вахта...

Дженерети преодолел последнюю ступеньку, шагнул на ковровое покрытие капитанского мостика. Должно быть, он выполнял какое-то пору чение кого-то из офицеров. Когда он поднял взгляд и увидел черные, сверкающие звездами небеса, его дыхание стало прерывистым. Он остановился в нерешительности в дюжине шагов от Томаса, задрав голову и потрясенно уставившись в космическую бездну. Его реакция удивила офицера. Раньше Стрейнжбери с подобным не сталкивался. Оказывается, на космическом корабле и в самом деле были люди, видевшие космос только на вспомогательных видеоэкранах.

Совершенная, абсолютная прозрачность обзорного экрана капитанского мостика создавала полную иллюзию присутствия в темном, пустом космосе. Такая штука и впрямь потрясала человека, не привыкшего к подобным зрелищам.

Стрейнжбери охватило неосознанное чувство превосходства. Он-то с раннего детства имел право находиться на капитанском мостике. Для него все, что существовало вне корабля, казалось таким же естественным и обыденным, как и сам корабль.