Иван Ковтун - Азиатский аэролит

Ваша собственность?!

Вас так поражает это слово?

Горский ничего не ответил и, опустив голову, пошел за Эрге, который вел его к дирижаблям. Подошли к винтовой лестнице. Эрге вежливым жестом предложил профессору подняться наверх.

В уютной, комфортабельной каюте он вежливо пододвинул кресло. Сам сел за стол.

Оба долго молчали, напоминая шахматистов, упорно обдумывающих дальнейшие ходы.

Ход сделал Эрге.

Итак, вас удивляет все то, что вы видели?

Удивляет.

Но я вам уже сказал, что я владелец этой местности, что это моя собственность.

Земля, природные богатства в нашей стране — собственность государства, — ответил профессор.

Это меня ничуть не волнует.

Тогда вы просто проходимец и пошли на очень опасную авантюру.

Эрге нагло улыбнулся.

Пусть так!

В таком случае мне не о чем с вами говорить.

Вы заявляете это вполне сознательно и твердо?

Да.

Я думаю иначе. Послушайте, профессор, хотите в открытую, а?

Профессор молчал. Эрге подумал немного, не сводя насмешливого наглого взгляда с лица профессора, выдержал паузу и небрежно, будто забавляясь, начал:

Что ж, слушайте, играем в открытую. Азиатский аэролит таит в себе неисчислимые сокровища. Такова истина! Доказывать не к чему. Разные категории людей смотрят на эти сокровища по-разному. Я, как хозяин этой местности, выражаясь грубо, смотрю на сокровища как на средство к существованию, как на мощное оружие, которое подарит мне наслаждение жизнью, уважение и все, чего я захочу. Это также истина! Правда, кто-то может ее отрицать. Конечно, я эти возражения отвергну. Теперь в отношении вас. Вы смотрите на сокровища, как ученый — хотя я, возможно, ошибаюсь. Вы можете сокровища материальные превратить в сокровища научные. Это, в конце концов, ваше дело. Большевики на сокровища смотрят иначе. Им нет дела ни до ваших научных стремлений, ни до ваших опытов, им, как и мне, нужны деньги. Вы подданный СССР, и вам лучше знать состояние науки в этой стране.

Профессор поднял голову и подчеркнуто ответил:

Да, я лучше вас знаю состояние науки в СССР.

Вот именно, — поддакнул Эрге, будто не замечая иронии Горского. — Теперь конкретно, еще доходчивей и откровенней. Вы, скажем, хотите уехать туда, где могли бы работать спокойно, без забот — будучи окружены уважением и вниманием. И вот вы, наконец, можете оказаться за границей. Вы будете на всю жизнь материально обеспечены, сможете всецело отдаться науке, а не бегать и кланяться в ноги невеждам, выпрашивая копейки на большое научное дело. Но для этого, если вы согласны, вы должны будете взять на себя руководство раскопками Азиатского аэролита. — Эрге сделал небольшую паузу и коротко, уверенно закончил: — Вижу, вы меня поняли. Что вы на это скажете?

Что я на это скажу? — переспросил профессор. — Я скажу так же откровенно: первый раз в жизни я вижу такого авантюриста и мерзавца, как вы.

* * *

Трудлер нашел Эрге возле главной шахты. Инженер стоял у бура, пристально рассматривая куски породы.

Заметив Трудлера, поднял голову, но не удивился.

Меня ищете?

Да вот записка вам.

Эрге развернул четырехугольный листок белой бумаги. На нем чернели всего три слова:

«Немедленно приходите. Пауль».

Случилось что? — уже удивленно заговорил Эрге.

Нет, все в порядке.

А почему же немедленно?

Трудлер пожал плечами:

Не знаю, выбежал из радиокабины, позвал, передал, говорит — немедленно. Отчего — не знаю. Целыми днями из кабины не вылезал.

Через четверть часа Эрге был в лагере за рекой. Застал Самборского в радиокабине. На голове у него чернела скобка наушников.

Услышав, что кто-то зашел, он повернул голову, улыбнулся, но наушники не сбросил, а лишь указал на свободное место.

Как ни странно, Эрге в присутствии Самборского чувствовал себя не совсем уверенно, ощущал даже робость. И потому сел в кресло и стал терпеливо ждать.

Наконец Самборский освободил уши от черных блестящих наушников.

Ну, как у вас? — спокойно обратился к инженеру.

Эрге немного удивился.

О чем вы? Я собирался этот вопрос задать вам.

Сначала вы отвечайте, потому что ваш ответ определит мой.

Вы о профессоре?

Да.

Он патологически упрям и…

Честен, — с улыбкой подсказал Самборский.

Эрге поморщился.

Не сказал бы… Скорее старается быть честным.

Нет, не говорите. Я немного больше вас знаю. Он фанатично честен и предан своему делу — большевик. И настоящий, как говорят — идейный.

По моему мнению — большевик за деньги.

Вы просто обозлены на него, потому что он вам ни слова не сказал, правда?

Отказался. Но я думаю, он еще заговорит, — двусмысленно произнес Эрге.

При воспоминании о разговоре с ученым его охватило чувство ярости. Он злился даже на самого себя — за то, что разговор дал совсем не те результаты, на которые он так уверенно рассчитывал.

Было стыдно перед Самборским. Тот, очевидно, заметил это.

А если не заговорит, в чем я убежден, что с ним станете делать?

Ну а как по-вашему, что в таких случаях делают?

Самборский брезгливо поморщился.

Между прочим, я крови не люблю.

Вот как, — насмешливо скривил рот Эрге.

Серьезно. Но на сей раз, думаю, мы обойдемся и без этого. Вы не знаете, как нам повезло. Читайте — вот причина, по которой я вас так внезапно вызвал, — и Самборский протянул Эрге стопку серых радиограмм. — Читайте по очереди.

Эрге поднялся и стоя начал торопливо пробегать глазами черные строки.

Вскоре лицо его вспыхнуло возбужденным нервным румянцем.

Не может быть! — воскликнул он, прочитав первую страницу. — Не может быть!

Читайте дальше, — бросил Самборский.

Эрге прочитал второй, третий, четвертый лист и блестящими глазами уставился на Самборского.

Как повезло, вы понимаете, как это вовремя, — почти шепотом произнес он. — Конфликт — это лишь зацепка. Вот увидите — вспыхнет настоящая война. Империализм никогда не простит СССР революции в Китае.

Читайте, — протянул Самборский последнюю радиограмму. Это было сообщение о дальневосточном конфликте и разрыве дипломатических отношений между СССР и Китаем. В самом конце сообщалось, что белогвардейские отряды перешли границу.

Прочитав, Эрге схватил Самборского за плечи, глаза его заиграли хищным враждебным огоньком.

Хо-хо-хо, — закричал он (Самборский впервые видел его таким возбужденным), — нам чертовски везет, чертовски. Не верится! Это начало конца!

Эрге ошалело забегал по комнате, потом неожиданно подскочил к Самборскому:

А из тех кто-нибудь не мог спастись?

Самборский медленно покачал головой:

Это невозможно. Там бешеный скалистый порог.

Тогда мы можем спокойно продолжать свои работы.

И Эрге снова лихорадочно забегал по кабине.