Кристофер Сташеф - Скорость побега. Чародей поневоле

— Благодарю, — сказал он. — Никто мне не говорил, что я выгляжу молодо, с той поры, как мне минуло тринадцать.

— Что ж, скрестите ваши мечи, — вздохнул сэр Марис. Род и рыцарь повиновались. Сэр Марис шагнул вперед и своим мечом разъединил их клинки.

Широкий меч рыцаря описал в воздухе дугу. Род воспользовался этим и уколол рыцаря в живот. Тот поддержал топором свой меч, а кончик лезвия меча Рода проехался по предплечью рыцаря и порвал ткань его дублета прямо над сердцем.

— Стойте! — вскричал сэр Марис, и меч рыцаря замер, не успев опуститься. Рыцарь выронил топор и, обескураженно рыская глазами по сторонам, вопросил:

— Что стряслось?

— А то стряслось, что ежели бы этот Гэллоугласс не в игрушки с тобой играл, — проворчал сэр Марис, — быть бы тебе нынче мертвецом, сержант Хэпвид. Кто бы мог только додуматься не рубить мечом, а колоть? — в изумлении проговорил он, глядя на Рода.

— Может, еще попробуем? — Род залихватски рубанул мечом воздух и плашмя ударил себя по голени.

Сэр Марис не спускал глаз с Рода. Брови его сошлись на переносице.

— Нет, — сказал он и вздернул подбородок. — Я готов объявить тебя лучшим мечником.

— Что да, то да, — негромко проговорил Большой Том. Сэр Марис зыркнул на детину снизу вверх, но тот только светился от гордости за хозяина.

Начальник стражи развернулся и поднял с мостовой куотерстаф.

— Держи! — крикнул он Роду. — Испытаем, как ты владеешь этим оружием.

Род убрал кинжал в ножны и, поймав куотерстаф, ухватил его посередине. Затем убрал в ножны меч.

Здоровяк сержант упражнялся в нанесении быстрых ударов собственным куотерстафом на счет «раз-два-три».

— Сходитесь! — крикнул сэр Марис, и сержант на согнутых в коленях ногах пошел на Рода, закрывшись куотерстафом. Род последовал его примеру.

А потом на него посыпался настоящий дубовый дождь. Сержант осыпал ударами его голову и плечи, ожидая, когда Род раскроется. Он постоянно опережал защиту Рода на полсекунды.

Род стиснул зубы, приноровился к шагам сержанта и принялся отражать удары один за другим. Удавалось ему это с превеликим трудом. У него под ложечкой засосало от досады — настолько неприятна ему была роль защищающегося.

Род закрылся от удара в пах, перехватил удар, нацеленный по макушке, быстро опустил куотерстаф, чтобы не получить удар в живот, но удара не последовало. Это был финт.

Род отчаянно вскинул оружие, чтобы закрыть голову, но сержант воспользовался секундным замешательством соперника. Краем глаза Род видел тяжеленный дубовый куотерстаф, опускающийся на его макушку.

Род попятился, но от удара уйти не сумел. Куотерстаф сержанта опустился на его череп с жутким треском, подобным раскату грома.

Род отступал, блокируя удары сержанта чисто рефлекторно, и слышал, как уже вопят, предвкушая победу товарища, собравшиеся возле ворот солдаты.

«Никуда не годится!» — в отчаянии думал Род. Он ведь учился бою на куотерстафах, вот только практики у него не было почти целый год, а вот у сержанта это, похоже, было излюбленное боевое оружие. Для него бой на куотерстафах был игрой, как для Рода — сражения на мечах. Перевес был на стороне сержанта, и тот это отлично понимал.

Оставался последний шанс. Род отпрыгнул назад, руки его скользнули к середине куотерстафа. Оружие начало вращаться.

Род стиснул зубы и приложил всю силу, на какую только был способен. Его куотерстаф начал описывать круги в воздухе, издавая противный вой.

Это была французская забава — верчение палки, под названием «мулен» — «мельница». Не исключалось, что сержант тоже был с ней знаком, но вряд ли был таким же непревзойденным мастером, как Род. Искусство это было довольно экзотическим, если только не сойтись в нем с французом. Имея же фамилию Хэпвид…

Сэр Марис и компания хором ахнули. Сержант в испуге попятился. Но вот физиономия его помрачнела, и он тоже завертел своим куотерстафом.

Стало быть, стиль этот был ему известен. Вот только большим мастером мулена он явно не числился, стало быть, Род приобретал над ним преимущество. Он вращал палку так, что та гудела почище циркулярной пилы, превосходя оружие сержанта в скорости вращения, а следовательно — и в силе удара.

Сержант Хэпвид это тоже понимал. Мышцы у него на шее завязались в узлы — такие титанические усилия он прилагал, чтобы заставить свой куотерстаф вращаться быстрее.

Куотерстафы ударились друг о друга с треском, подобным ружейному выстрелу. От сотрясения у Рода зубы заломило. Он пришел в себя на долю секунды быстрее сержанта и два раза подряд рубанул своим куотерстафом по оружию соперника. Ему сопутствовал успех: сержант выронил свой куотерстаф.

Род выпрямился, глубоко вдохнул и, мало-помалу успокоившись, оперся о свой куотерстаф.

Сержант тупо таращился на собственные руки.

Род шагнул к нему и легко коснулся кончиком своего куотерстафа его виска.

— Бэнг! Ты покойник!

— Стоять! — громко распорядился сэр Марис, придав происходящему официальный характер. Род опустил куотерстаф и снова оперся на него.

Сэр Марис сердито смотрел на Рода. Глаза его под кустистыми бровями недобро сверкали.

Род натянуто улыбнулся ему.

Тот ответил медленным кивком.

— Не испытать ли тебя во владении луком?

Род нарочито небрежно пожал плечами. Арбалет — это еще туда-сюда, но лук…

Из-под крыши послышался оглушительно громкий хохот. Начальник стражи и его подчиненные вздрогнули. Большой Том упал на колени и закрыл руками лицо.

Род запрокинул голову, высматривая весельчака.

На одном из толстенных дубовых стропил, идущих под крышей зала, восседал карлик, барабаня пятками по бревну. Голова у него была большая, как у Рода, плечи — шире, чем у Рода, руки и ноги — такие же мускулистые. Выглядел он так, словно кто-то взял нормального человека, да и укоротил его на пару-тройку футов в разных местах.

Карлик был широк в груди и в плечах, а шея у него была мощная, как у быка. Голова с растрепанными черными волосами казалась невероятно большой для такого приземистого тела. Черные курчавые волосы закрывали шею, косматые черные брови топорщились на плоском покатом лбу. Глаза у карлика были большие и черные, словно угольки. Сейчас они искрились насмешкой. Еще у него был крючковатый, с горбиной, нос и толстые мясистые губы, прятавшиеся в зарослях густой черной бороды. Улыбаясь, карлик скалил ослепительно белые зубы.

Ну, как будто кто-то вздумал смастерить из великана затычку для бочки, и надо сказать, почти в этом преуспел.

— Лук! — выкрикнул карлик гулким басом. — Ой, нет, из него стрелок, как из барана весной!

Сэр Марис одарил карлика гневным взглядом:

— Чума возьми тебя и твои паскудные речи, Бром О’Берин! Мало ли у меня седин, так тебе надо прибавить мне еще своими шуточками?