Уилбур Смит - Свирепая справедливость

- Я рада. - Она испытывала явное облегчение. - Я очень беспокоилась. - Она положила серебряную ложку и подняла обе руки, встречая его объятие.

За едой она была весела и разговорчива, и, только когда Роберто увез тележку и они сели рядом на низкий диван перед огнем, настроение ее снова изменилось.

- Питер, сегодня я ни о чем не могла думать, кроме этого дела: ты, я и Калиф. Я боялась, и сейчас я тоже боюсь. Я думала об Аароне, о том, что с ним сделали... потом о тебе и о том, что чуть не случилось.

Они молчали, глядя в огонь и припивая кофе из маленьких чашечек, и неожиданно она снова сменила тему. Он уже начинал привыкать к быстрым изменениям в ходе ее мыслей.

- У меня есть остров - даже не один, а девять маленьких островков, и в их центре лагуна в девять километров шириной. Вода такая чистая, что видно рыбу на глубине в пятьдесят футов. На главном атолле есть посадочная полоса. Всего два часа лету от Таити. Никто не будет знать, что мы там. Мы весь день будем плавать, бродить по песку, любить друг друга под звездами. Ты будешь королем островов, а я - твоей королевой. Больше никаких "Альтман Индастриз"... я найду человека, который меня заменит. Никакой опасности. Никакого страха. Больше не будет Калифа... не будет... - Она неожиданно замолчала, как будто не могла продолжать, но потом снова быстро заговорила: - Отправимся туда, Питер. Забудем обо всем. Давай убежим и будем счастливы вместе, всегда.

- Приятно об этом подумать. - Он повернулся к ней, испытывая глубокое и искреннее сожаление.

- У нас получится. Мы добьемся.

Он ничего не ответил, только смотрел ей в глаза, пока она не отвернулась и не вздохнула.

- Нет. - Сожаление ее было таким же искренним. - Ты прав. Никто из нас не сможет жить так. Нужно продолжать... Но, Питер, я так боюсь. Боюсь того, что знаю о тебе и чего не знаю. Боюсь того, что ты не знаешь обо мне и того, что я тебе никогда не смогу сказать... Но нам нужно продолжать. Ты прав. Нужно найти Калифа и уничтожить его. Но, о Боже, я молюсь, чтобы при этом мы не уничтожили себя, не уничтожили то, что мы нашли... пусть оно сохранится, останется нетронутым.

- Чтобы справиться с эмоциональной катастрофой, нужно поговорить о ней.

- Хорошо, поиграем в головоломки. Первая очередь моя. Каково самое страшное испытание для женщины, по-твоему?

- Сдаюсь.

- Спать одной в зимнюю ночь.

- Спасение рядом, - пообещал он.

- Но как же твое плечо?

- Если соединим свои способности и разум, я уверен, как-нибудь справимся.

- Я думаю, ты прав, - замурлыкала она и пристроилась рядом с ним, как шелковистая кошка. - Как всегда.

Покупка белья для красивой женщины всегда вызывает восхитительно декадентское ощущение, и Питера забавлял понимающий вид продавщицы средних лет. Очевидно, у нее было свое представление об их отношениях, и она лукаво принесла поднос, полный кружев и невероятно дорогих кусочков шелка.

- Да, - восторженно одобрила Мелисса-Джейн. - Именно то... - Она прижала одну вещь к щеке, и продавщица загордилась своей догадливостью. Питеру не хотелось разубеждать ее, он решил еще немного поиграть в богатого пожилого поклонника и посмотрел в зеркало за продавщицей.

Хвост по-прежнему здесь, неприметная фигура в сером пальто, с интересом и понимающим видом роется в груде бюстгалтеров через зал.

- Мне кажется, мама этого не одобрит, дорогая, - сказал он наконец, и продавщица удивленно посмотрела на него.

- О, пожалуйста, папочка. Мне через месяц четырнадцать. Хвост появился, когда он накануне днем прилетел в "Хитроу", и Питер не мог понять, кто это. И уже пожалел, что не нашел замену "кобре", потерянной в реке.

- Давай лучше будем благоразумны, - сказал Питер дочери, и Мелисса-Джейн и продавщица удрученно посмотрели на него.

- Ни штанишки? - взвыла Мелисса-Джейн. - Ни эластичные чулки?

- Пойдем на компромисс, - предложил Питер. - Эластичные чулки купим, но никаких кружев - пока тебе не будет шестнадцать. Мне кажется, что пока достаточно накрашенных ногтей.

- Папа, ты словно из средних веков, честное слово!

Он снова посмотрел в зеркало: хвост сменился. Человек в потрепанном сером пальто и шерстяном шарфе отошел и исчез в одном из лифтов. Потребуется некоторое время, чтобы обнаружить замену, подумал Питер и тут же улыбнулся про себя. Не потребуется. Вот он, в спортивном твидовом пиджаке, в спортивных брюках и с улыбкой дружелюбно настроенной жабы.

- Сукин сын. Вот так сюрприз! - Он подошел к Питеру сзади и стукнул по спине, так что Питер вздрогнул. Теперь Питер по крайней мере знает, откуда хвосты.

- Колин. - Он повернулся и пожал большую руку, поросшую на тыльной стороне черными волосами. - Да, это сюрприз. Со вчера чувствую твоих горилл.

- Ослы, - дружелюбно согласился Колин Нобл. - Все ослы! - И подхватил Мелиссу-Джейн. - Ты прекрасна, - сказал он ей и поцеловал совсем не как дядюшка.

- Дядя Колин. Вы явились прямо с неба. - Мелисса-Джейн вырвалась из его объятий и продемонстрировала ему прозрачные штанишки. - Что вы о них думаете.

- Как раз то, что тебе нужно, милая. Тебе нужно их взять.

- Скажите об этом моему папе.

Колин осмотрел номер "Дорчестера" и хмыкнул.

- Вот это настоящая жизнь. В армии такого никогда не получишь.

- Папочка стал настоящим раздувшимся плутократом, совсем как дядя Стивен, - согласилась Мелисса-Джейн.

- Я заметил, что и ты, и Ванесса, и все ваши подружки носите кружевные штанишки, - котратаковал дочь Питер.

- Это совсем другое дело, - быстро отступила Мелисса-Джейн, прижимая к себе зеленый пакет от "Харродза" ["Хорродз" - один из самых дорогих и модных универсальных магазинов Лондона]. - Знаешь, можно иметь социальное сознание и не одеваться, как крестьянин.

- Ну, хорошо. - Питер бросил пальто на диван и подошел к бару. Бурбон?

- Со льдом, - сказал Колин.

- А есть сладкий шерри? - спросила Мелисса-Джейн.

- Есть кока-кола, - ответил Питер. - И можешь унести ее в свою комнату, юная леди.

- О, папочка, я так давно не видела дядю Колина.

- Брысь! - сказал Питер, и когда она ушла, добавил: - Сладкий шерри, подумать только!

- Настоящие ублюдки, когда начинают расти, - сказал Колин, - и выглядят соответственно. - Он взял у Питера стакан и поболтал кубики льда. - Не хочешь поздравить меня?

- С удовольствием. - Питер взял свой стакан и встал у окна, глядя на голые ветви и серый туман Гайд-Парка. - А что ты сделал?

- Послушай, Пит! "Тор" - мне отдали твое место - когда ты ушел.

- Когда меня уволили.

- Когда ты ушел, - твердо повторил Колин. Он отхлебнул бурбон и громко глотнул. - Мы многого не понимаем. "Не наше дело спрашивать почему, наше дело - действовать и умирать". Шекспир.

Он по-прежнему играл роль шута, но маленькие глазки были холодно-расчетливы и блестящи, как у нового игрушечного медведя в рождественское утро. Он взмахнул стаканом, указывая на номер.