Эрик Стоун - Левиафан, которого ты сотворил

— Хорошо, что я не слышал об этом перед отправлением, — сознался я.

— Не волнуйся — этот шаттл построен с абляционной оболочкой, чтобы не повторялось таких несчастных случаев, — сказала она. — Поэтому на самом деле я больше беспокоюсь о том, что случится с Кимболом в случае его столкновения с нами.

— Или с Левиафаной?

— Левиафана настолько велика, что может просто не заметить этого.

Большую часть шестнадцатичасового пути я провёл в стараниях отшлифовать свою речь перед Левиафаной, чтобы она уверилась в необходимости объявить вне закона принуждение к сексуальному акту. Я участвовал в диспутах и школе и в колледже, поэтому чувствовал, себя в силах выстроить убедительные аргументы. Но, в конечном счете, я пришёл к моменту, когда понял, что делаю уже готовую речь хуже, а не лучше.

— Приближаемся к пункту назначения, — произнёс компьютер.

Я несколько раз мигнул, протёр глаза, выпрямился в своём кресле, и начал озираться. Оранжево-красная фигура нейтро Кимбола тихо двигалась рядом с нами. Я проверил голографическую картину в поисках ещё одного апельсиново-красного объекта.

— Там, — показала Джуанита прямо перед нами. Она нажала кнопку, и возникала тёмно-зеленая надпись: «Левиафана (Класс 10, пол: женский)».

Вглядевшись повнимательнее, я заметил яркое пятно выше надписи. По мере приближения, я смог различить бело-сине-фиолетовое завихрение.

— Она не оранжево-красная.

— В любом случае это не настоящие цвета, — объяснила Джуанита. — Система использует цвета для отображения уровня энергии. Фактически Левиафана горячее, чем окружающая солнечная плазма. Мы думаем, внутри неё идёт процесс синтеза.

Левиафана росла на глазах, растягиваясь, заполняя большую часть голографического экрана перед нами. Сложный танец фиолетовых и синих спиралей среди белых гипнотизировал. В конце концов, она засияла так ярко, что я вынужден был смотреть искоса, чтобы уменьшить влияние света.

— Не слишком ли мы приблизились? — спросил я.

— До неё ещё три километра, — отозвалась Джуанита и добавила: — Компьютер, держи дистанцию относительно Левиафаны.

— Нейтро Кимбол, как Вы? — спросил я.

— Я чувствую себя как Абинади, предстающий перед королём Ноем, — ответило оно.

Я отчасти согласился, но посоветовал:

— Лучше постарайся представить себя Амоном перед королем Ламони.

— Так было бы лучше, — сказал нейтро Кимбол. — Но я готов в любом случае.

Джуанита прервала молчание:

— О чём это вы?

— Цитаты из Книги Мормона. Абинади был сожжён на костре после проповедования королю Ною, а король Ламони проповедью Амона был обращён.

Она лишь встряхнула головой, пробормотав что-что о сказках, затем сказала:

— Компьютер, настрой открытый канал с Левиафаной.

— Канал открыт, — ответил компьютер.

— Левиафана, это председатель Мэйлан, — представился я. — Как Вы просили, я прибыл с моим прихожанином нейтро Кимболом. Мы подаем прошение, чтобы Вы обратились к своему народу…

— Замолчи, человек, — рокотнул голос из динамика. — Тебе ещё рано говорить.

Я умолк.

— Следуйте за мной, — велела Левиафана. Форма её прояснилась. После ослепительной вспышки голографическая система компенсировала сияние, приглушив яркость.

Потребовалось несколько секунд на то, чтобы остаточное изображение покинуло сетчатку и я смог различать силуэты. Левиафана всё ещё вырисовывалась впереди, нейтро Кимбол оставался возле нас.

— О-о-х, — вымолвила Джуанита.

— Что? — Я усиленно моргал, стараясь восстановить зрение. Солнечный фон казался синим вместо жёлтого.

— Думаю, мы уже не в Канзасе. — Джуанита застучала по клавиатуре. — Левиафана перенесла нас к другой звезде с ядром гораздо горячее солнечного. Похоже, щит пока держится. — Она всуе помянула Бога — или, возможно, это была искренняя молитва о помощи и добавила: — Мы застрянем здесь, если она не заберёт нас.

— А нейтро Кимбол? — спросил я.

— Только Класс 6 и старше способен самостоятельно открыть портал.

Зеленые надписи начали высвечиваться на экране. «Аноним (Класс 10, пол: мужской)». «Аноним (Класс 9, пол: женский)». «Аноним (Класс 10, пол: нейтро)». «Аноним (Класс 8, пол: мужской)».

Глаза достаточно адаптировались, и я мог различать их формы. Множество плазмоидов окружало нас, все они классифицировались как Класс 8 и старше.

— Во что ты нас втянул? — ругнулась Джуанита.

Я молча помолился в надежде на лучшее.

— Это великолепная возможность для нас обоих. Подумай о том, что ты хотела выяснить.

Она глубоко вздохнула.

— Ты прав. Я собиралась изучать Левиафану, а не шестьдесят с лишним восьмиклассников. Никто никогда не видел больше четырёх гигантов вместе.

— Левиафана здесь самая большая?

Проверив данные, Джуанита сказала:

— Да, но не намного. — Она указала на плазмоида с левой стороны. — Тот маскулин всего на 2 % меньше.

— Похоже, что она не лгала.

Она кивнула, соглашаясь, и спросила:

— Почему ты говоришь, что это шанс для тебя?

Я махнул рукой в сторону экрана.

— Это, наверное, самые уважаемые плазмоиды, лидеры. Если я, поговорив с ними, смогу их убедить принять закон против сексуального насилия, то младшие плазмоиды воспримут его. Должно быть, именно поэтому Левиафана перенесла меня и Кимбола сюда.

— Вы неправы, — вмешался нейтро Кимбол. Должно быть Джуанита, в какой-то момент сняла блокировку.

— Почему Вы так считаете?

— Это собрание могильщиков у постели умирающего, — сказал нейтро Кимбол. — Они должны засвидетельствовать, что я умер, тогда они смогут поведать всем плазмоидам, что моя смерть была заслуженной.

— За что? — воскликнул я. — Вы ничего плохого не сделали!

— Я уверен, Левиафана будет…

Голос Левиафаны оборвал нейтро Кимбола.

— Этот малыш отринул меня в пользу человеческого Бога. Такую ошибку я могла простить. Но от своего имени крошечный человек стремится навязать нам свой моральный кодекс. Разум человека бесконечно мал по сравнению с нашим. Жизнь человека коротка, история расы коротка. Он наименьший из разумных, и всё же ищет власти над нами.

— Я не ищу власти сверх… — начал я.

— Тихо! — загремела Левиафана. — Человек должен понять ошибочность своего поведения. Кимбол!

— Да, Левиафана?

— В качестве штрафа — твоя жизнь. Но я предоставлю отсрочку, если ты откажешься от человеческой религии и возвратишься ко мне.

Всю свою жизнь я читал о мученичестве в священных писаниях и в истории Церкви. Но в наше время это стало простым вопросом на засыпку, задаваемым самому себе, настолько ли Вы крепки в своей вере, чтобы отдать жизнь во славу Христа. Реальных убийств на религиозной почве больше не должно случаться. И я обнаружил трещину в собственной вере, поскольку подумал, что вера нейтро Кимбола слаба, что оно отринет её и будет жить, а не пойдёт на заклание.