Пол Андерсон - Психотехническая лига

Чету Доннеров нельзя было отнести к категории людей, живущих в прошлом, но они все-таки имели свои корни и дорожили ими. Нэйсмит вздохнул, вспомнив свою антропологию. Западное общество основывалось на семье как экономической и социальной единице; но первая составляющая ушла вместе с развитием технологий, а вторая постепенно утратила свое значение в ходе войны и послевоенных переворотов. Современная жизнь стала безликой. Браки — постоянные браки — заключались тогда, когда обе стороны уже уставали от поисков, и представляли собой в лучшем случае контракт, развязывающий руки обоим супругам; ясли, школа, система развлечений сделали детей почти неощутимой частью домашнего быта. Все это не могло не отразиться на самом человеке. Из творения природы, обладающего способностью к сильным и глубоким эмоциям, из личности, которая приобрела комплексный характер благодаря взаимодействию со своим окружением и собственному «я», западный человек превращался в нечто, напоминавшее старых аборигенов Самоа; ненавязчивая, но крепкая и тесная дружба и романтическая любовь уходили в прошлое. Нельзя было сказать однозначно, хорошо это или плохо, но Нэйсмит спрашивал себя, куда придет общество при таком положении дел.

Но разве можно что-либо изменить? Возврата к прошлому уже быть не может; нельзя поддерживать жизнь нынешнего поколения средневековыми технологиями, даже если оно делает такие попытки. Но это подразумевает принятие философского базиса науки, замену удобного архаичного «космоса» запутанной сетью безличных отношений; значит, нужно вычеркнуть из памяти древнюю мольбу человека, воздевшего руки к небу. Зачем? Если вы хотите контролировать прирост населения и бороться с болезнями (первое, кстати, стало насущной необходимостью), то используете химические контрацептивы и антибиотики, и приучаете людей постоянно иметь их при себе. Но тогда традиционные отношения различных полов приобретают иной смысл. Современная технология не нужна крестьянину, пашущему землю, или ортодоксальному интеллектуалу; значит, приходится иметь дело с огромным классом людей, непригодных ни для чего другого, и что с этим поделать? Что нужно огромной, невероятно сложной машине цивилизации, — это тренированный человек, которого обучили до предела его возможностей. Но тогда образование должно начинаться в раннем возрасте и оставаться безжалостно избирательным, будучи при этом свободно доступным до тех пор, пока человек в состоянии сдавать экзамены. Значит, Первые, то есть высший класс, получающие степень доктора в двадцать лет или даже раньше, будут смотреть свысока на Вторых, а те в свою очередь, начнут вымещать свою злость на Третьих — результатом будет интеллектуальный снобизм, социальная напряженность, но как этого избежать?

И вместе с тем в этом мире существовали фантастические анахронизмы, потому что он рос и создавался слишком быстро и слишком неравномерно. Индийские крестьяне ковырялись на своих крошечных полях и жили в грязных лачугах, в то время как у каждого большого китайского коллектива имелась собственная силовая установка. Вокруг Кратера Манхэттена в трущобах скрывались убийцы, а простой техник мог купить дом вместе с мебелью за свой шестимесячный гонорар. В океане создавались плавучие колонии, на Марсе, Луне и Венере вырастали города, в то время, как жители Конго барабанным боем вызывали дождевые облака. Примирение — но КАК его достичь?

Большинство людей воспринимали действительность поверхностно. Они видели, что великие перевороты, мировые войны, Годы Голода и Безумия, экономические спады сопровождались разрушением традиционных социальных устоев, и думали, что первое являлось причиной второго. «Дайте нам шанс, и мы вернем обратно славные прошлые деньки». Им было невдомек, что прошлые деньки сеяли смерть среди них, что изменившаяся технология вызвала перемены в самой человеческой природе, и это повлияло на их жизнь гораздо больше, чем любой эфемерный переходный период. Война, депрессия, волны маниакального своенравия, голодные, марширующие и обреченные люди — все это было не причиной, а следствием, вернее, симптомом. Мир менялся, и нельзя было вернуться домой.

Специалистам по психодинамике казалось, что они начинают понимать процесс, с помощью своей особой семантической структуры символов, теории игр, принципа наименьших усилий, правил коммуникаций — возможно, это соответствовало действительности. Говорить было еще слишком рано. Научный Синтез пока являлся скорее мечтой, чем реальным достижением, и чтобы эффект стал заметен, нужно было, как минимум, одно поколение граждан, обученных по этой системе. Тем временем гериатрия в комбинации с необходимым контролем рождаемости продолжала сжимать население с неизбежной интеллектуальной жесткостью бегущих лет, как раз в тот момент, когда потребность в оригинальном мышлении была большей, чем когда-либо за всю историю человечества. Власть хаоса казалась всеобъемлющей, а тех, кто видел правду и боролся за нее, было слишком мало. Чувствуете ли вы абсолютную уверенность в своей правоте? Можете ли оправдать эту битву?

— Папа!

Нэйсмит вздрогнул, повернулся и протянул руки к малышу. Ему было всего два года, светловолосому крепкому мальчугану с черными, как у матери, глазами. Он звал его, хотя еще не совсем проснулся. Мой сынок — нет, сын Доннера, черт возьми!

— Привет, Джимми. — Голос Нэйсмита слегка дрогнул.

Дженни взяла мальчика на руки. Она уже была в маске и надела просторный плащ. Голос женщины звучал даже тверже, чем его, Нэйсмита, приказ.

— Все в порядке. Пойдем?

Он кивнул и направился к двери, но не пройдя и двух шагов, услышал звонок.

— Кто там еще? — Слишком громкий выкрик и холодок в груди напомнили Нэйсмиту о том, как истрепаны его нервы.

— Не знаю… Я не выходила из дома с тех пор, как…

Дженни быстро подошла к боковому окну и подняла занавеску.

— Там двое мужчин, я их не знаю.

Нэйсмит надел на голову маску и нажал переключатель воспроизведения. Голос за дверью был резким и жестким.

— Федеральная Полиция! Мы знаем, что вы здесь, миссис Доннер. Откройте!

— Агенты Безопасности! — прошептала она испуганно.

Нэйсмит хмуро усмехнулся.

— Они быстро тебя выследили, да? Пойди посмотри, нет ли кого-нибудь за домом.

Ее каблуки застучали по полу.

— Четверо в саду! — выкрикнула Дженни.

— Прекрасно. — Нэйсмит чуть не спросил Дженни, умеет ли она стрелять. Он вытащил маленький плоский пистолет и отдал его подбежавшей женщине. Наверное, она достаточно тренирована. В любом случае, оружие было вполне безопасным и не давало отдачи.

— «А теперь, друзья мои…» Пора убираться отсюда. Держись поближе ко мне и стреляй им в лицо или руки. У них могут быть бронежилеты под одеждой.