Пол Андерсон - Психотехническая лига

— Я ничего не слышал от тебя, — сказал землянин вслух. — Никаких подозрений не было. Ясно, что Вальдес погиб случайно — настолько ясно, что вопросов не должно возникнуть.

Вспотевшее лицо Фернандеса осветила улыбка.

— Спасибо, Симон!

— Спасибо ТЕБЕ, Диего! — С этими словами Холлистер протянул ему бутылку с вином — боссу разрешалось иметь небольшой запас выпивки, — и Фернандес ушел.

Боссу также разрешалось владеть автоматическим пистолетом типа «магнум», калибра 0,45. Это было единственное оружие в лагере. Холлистер вытащил его и тщательно проверил. Был ли это классический вердикт жюри коронера [8] Следователь, ведущий дело о насильственной и скоропостижной смерти, (прим. перев.). , выносившегося много лет назад в Штатах? «Деяние Бога при очень подозрительных обстоятельствах». Холлистер усмехнулся сам себе, но усмешка вышла невеселая.

Ракета приземлилась через три дня. Холлистер, которому по радио объявили о прибытии, но не сказали, зачем дежурить, ждал снаружи. Площадка для приземления была гладкой и имела определенные отличительные знаки, и землянин чувствовал присутствие всех своих людей; видел танки и бульдозеры, припаркованные вблизи. Это было предусмотрено на всякий случай, если понадобится подмога: Холлистер надеялся, что все будут на его стороне, если случится беда. Мощные воздуходувки и сварочные аппараты были потенциально грозным оружием, а танки и бульдозеры могли заменить в крайнем случае бронированные машины.

Дул легкий бриз, непривычный для Венеры, но он принес с собой плотную тучу песка на изломанную равнину. Небо покрылось пылью, которая, казалось, похоронила под собой и землю. Даже сквозь шлем и наушники Холлистер слышал завывания ветра и раскаты грома вдали.

Но внезапно в небе появились новые звуки: шум реактивных двигателей, потом быстро нарастающее гудение летящего гладкого металлического предмета. Триммеры ракеты были полностью развернуты для компенсации тяги вверх; угадывались точные резкие команды пилота, направляющего свою слегка отклонившуюся от цели машину к опознавательным знакам посадочной полосы. Колеса ударились о плотно утрамбованный песок, подняв тучу пыли; посадочные закрылки были выпущены, и корпус ракеты задрожал от тормозного импульса в носовом двигателе. Наконец все стихло.

Холлистер быстрым шагом направился к ракете. Даже при малых размерах воздушного шлюза ему пришлось прождать пару минут, пока не появились две облаченные в скафандры фигуры. Конечно, это был сам пилот и…

— Барбара!

Ее изможденное лицо мелькнуло за прозрачной пластиной скафандра, и Холлистер обратил внимание, что ее прекрасные рыжие волосы теперь были растрепаны. Он обнял женщину за плечи и услышал, как стукнулись друг о друга их шлемы.

— Барбара! Каким ветром тебя занесло сюда? У тебя все в порядке?

Она попыталась улыбнуться.

— Не нужно так кричать. Давай отойдем подальше.

Пилот остался около ракеты, давая указания по выгрузке небольшого количества оборудования, которое они привезли. Ни одна космическая поездка не проходила впустую. Фернандес мог справиться здесь и без своего босса. Холлистер повел жену к себе домой. По дороге они не проронили ни слова.

Пальцы Барбары были очень холодными.

— Что случилось, Барбара? — спросил Холлистер, когда они, наконец, вошли в комнату. — Чем я обязан столь приятному визиту?

Она отвела глаза и ответила неуверенно:

— Все очень просто. Нам же нужен ребенок! Пока ты на полевых работах, мы все время в разлуке… а от меня требуется вскоре стать матерью. Вот почему для меня организовали… что-то вроде отпуска. Я пробуду здесь десять дней.

Это равнялось почти месяцу в земном исчислении. Неслыханная роскошь! Холлистер уселся на койку и начал размышлять.

— Что с тобой? — Барбара взъерошила его волосы. — Разве ты не рад мне? Или у тебя в Троллене появилась девушка?

Холлистер понял, что в голосе женщины была какая-то фальшь. Конечно, с любой точки зрения, Барбара оставалась для него загадкой, но она не стала бы поддразнивать его с такой интонацией. Или она в самом деле думает…

— Мне это просто не нужно, — сухо ответил Холлистер.

— Конечно, нет, я же верю тебе, дурачок! — Барбара томно растянулась на постели. — Скажи, разве нам не чудесно будет вдвоем?

ДА-ДА… ЧУДЕСНО.

— За что нам такая награда?

— Я же говорила тебе, — удивленно произнесла Барбара. — Нам пора готовиться к рождению ребенка.

Холлистер сказал безжалостным тоном:

— Я не вижу в этом такой уж «горящей» необходимости. Не проще ли тебе обратиться к специалистам по искусственному оплодотворению. Совет одобрил бы такой поступок.

Землянин встал, схватил Барбару за плечи и заглянул ей прямо в глаза.

— Скажи, зачем ты приехала сюда?

Она вдруг начала плакать, что показалось Холлистеру еще более странным. Он принялся утешать жену, бормоча неловкие слова извинения и чувствуя себя подонком. Но что-то здесь было не так, и от него требовалось узнать, что именно.

Холлистер почти что потерял свою решимость за целый день. Он практически все время был снаружи, наблюдая за работой и помогая, и заметил, что несколько человек снова стали холодно относиться к нему. Может быть, это была идея Карсова — вбить клин между ним и его экипажем, дав ему такую неслыханную привилегию? Что ж, наверное, так оно и было, но ответы получены пока не на все вопросы. Когда Холлистер вернулся, Барбара уже распаковала свои нехитрые пожитки и успела — несколькими штрихами — придать его тусклому маленькому «спальному офису» вполне обжитой и домашний вид. Вместе с тем она была веселой, очаровательной и полной надежды, как всегда.

Ракета улетела, весь лагерь уснул; они распили бутылочку в честь прибытия Барбары и теперь молча сидели в темноте. В такие чудесные моменты легче всего потерять бдительность.

— Может быть, теперь ты будешь больше ценить Совет, — вздохнула Барбара. — Они все-таки не машины, а люди. И знают, что здесь находятся такие же люди, как они.

— «Люди» — очень широкое понятие, — вырвалось у Холлистера, почти автоматически. — Охранники на Люцифере тоже, кажется, люди.

Барбара протянула руку и потрепала его по щеке.

— На Венере еще не все так хорошо, как хотелось бы, — сказала она. — Никто и не говорит этого. Но после Большого Дождя…

— Ах да. Пряник впереди, кнут позади, а ослик все еще тащит тележку… Он не останавливается, чтобы спросить, куда же ведет дорога. Я мог бы привести тебе уравнения психодинамики, но даже элементарное обращение к истории доказывает: если определенная группа получает власть, она НИКОГДА ее добровольно не отдаст.

— Ты имеешь в виду Кемаля Ататюрка, далекий 1920-й год, не так ли?