Станислав Соловьев - Гимн для позолоченных клеток

- Уже не единственный, - возразил Люка с горечью.

- Пусть так. Но Лонге мой брат. Он мертв и не говори о нем плохо...

Баль услышал над собой шорох и одновременно почувствовал пристальный взгляд с другого берега ущелья. Взгляд снайпера...

- Ложись! - крикнул Баль.

Все попадали на тропу. Поворачиваясь на спину - благо рюкзак попал в выемку, - Баль увидел пулевую трассу на скале. Там, где только что стоял. И как будто что-то промелькнуло над верхним неровным срезом возвышающейся над Балем скалы. Не раздумывая, дал очередь, краем глаза заметил перекатывающегося между камней Али. Люка лежал, уперев локти в грудь пленника, и целился через ущелье.

"Если со скалы бросят гранату, нам конец... - Баль удивился собственному спокойствию, даже безразличию, словно все это происходило не с ним. - Нет, не бросят. Гусь жив..."

Так он подумал и тут же забыл обо всем. Над скалой появились сразу четверо в одинаковых пятнистых шлемах, и наступил оглушительный свинцовый ад...

Баль лежал, внешне бесчувственный и слабый. Ныло правое плечо. Автомат дрожал в руках и все еще рыскал дулом в основании синевы над скалой, хотя Баль знал - магазин пуст. Но пуст вовремя! Как славно жить! Жизнь - это непрерывное ощущение блаженства от самого факта твоего существования... Банально, но зачем придумывать новые определения, новые слова, если на публику тебе теперь наплевать? Ты просто живешь и получаешь от этого процесса удовольствие...

- Цел? - мокрое, щетинистое лицо Люка надвинулось из синевы.

- Да...

- Вставай. Нужно идти, пока они не очухались... Задали мы им!

- Где Али?

- Али... - Люка помрачнел и отвернулся, - Уве Фогель покинул нас. Сейчас он уже, наверное, на пути к своему брату и... Пруссии. Он очень хорошо рассказывал про Пруссию.

Баль медленно поднялся. Люка помог ему снять рюкзак.

- Значит, он там родился... - произнес Баль неизвестно зачем.

- А? - не понял Люка. - Да, нет, Али никогда не был в Пруссии. Просто земля предков...

Просто земля... Баль попытался представить себе, как выглядит эта "просто земля". Должно быть, там очень красиво и очень хорошо, потому что там нас нет и там не стреляют...

Люка рылся в рюкзаке. На плече - разорванная ткань и красное пятно.

- Что это? - спросил Баль.

- Ерунда - царапина...

- Я понесу гуся, ты - рюкзак, - предложил Баль.

- Нет, рюкзак мы оставим. Возьмем автомат Али и патроны. Нам они нужнее...

Али и рюкзак лежали рядом. Человек и вещь. Одни под открытым небом.

И нет сегодня мертвым земли, как и живым стола... А завтра? Да наступит ли оно - завтра? Да есть ли она - просто земля?

Шли. Вел Люка. Маршрут знал хорошо. Не раз хаживал. Но то было раньше.

Солнце садилось. Ночь - спасение или только отсрочка? Возможно, не будет и ее. Все решат дикие гуси. Теперь они охотники, а Баль и Люка дичь.

"Зачем все это?" - подумал Баль.

С Эмми все разладилось, как казалось тогда - окончательно. Понадобился "мясной" полигон, два месяца шатаний по горам и первая боевая охота, чтобы понять, что в отношениях между женщиной и мужчиной никогда не бывает ничего окончательного.

Эмми!

Усталый майор со взглядом, словно присыпанным пеплом. Хотя, что-то там тлело. Что-то... Он сидел напротив, показывал фотографии, вырезки из газет, какие-то распечатки - как давно это было.

Ты молодой, здоровый, сильный. Ты хороший парень, сказал майор, я видел твою анкету. Помоги нам. Помоги людям...

Они появляются неизвестно откуда, но всегда в этих горах.

Непонятно, чем они там занимаются, но они смертельно опасны.

Пятый год они убивают людей. Безоружных, мирных. Экскурсантов, альпинистов, ученых, бродяг - список длинный и страшный. Бессмысленная жестокость. Ни за что. Просто эти люди оказались в поле зрения диких гусей...

Доколе?

Конечно, мы могли бы использовать армию, но это не то, сказал майор. Армия в горах - это шум, ненужная огласка, много лишних жертв и международная напряженность. Там же кругом границы. Поэтому наша ставка на добровольцев. Мы зовем их охотниками. Задача - добывать гусей. Нужны языки. Получив от них информацию, мы сможем предпринять что-то более конкретное. И тогда...

Скольких вы уже добыли, спросил Баль. Майор как-то сгорбился и замолчал. И что-то, тлевшее в его глазах, погасло. Ни одного, сказал майор. Ни живого, ни мертвого. Все имеющиеся фотографии гусей сделаны со спутников... Что скажешь?

Согласен.

Кличка майора - Лонге...

Его уже нет.

Шагая на закат в зев ущелья, к стелющемуся далеко внизу туману, с полуживым пленником на согнутой спине (кланяйся! кланяйся судьбе пониже!), с памятью об Али и рюкзаке, с постоянным ощущением живой мишени, за непереносимым Люка - нога в ногу, что скажешь?

Согласен?!

- Коу-линк! Коу-линк! Коу-линк! - далеко позади черные фигуры выхлопывались прямо из воздуха, из чернильного вечернего неба и падали на тропу.

Остолбенев, Люка и Баль наблюдали за десантом из ниоткуда. Лишь когда над головой засвистели первые пули, пришли в себя. Люка врезал из автомата длинной очередью. Гуси тут же расползлись по щелям, как тараканы.

Баль и Люка затаились за большим камнем. Рядом лежал пленник с закрытыми глазами.

Быстро темнело.

- Смотри, - сказал Люка, кивнув на гуся, - будь на его месте человек, давно бы температурил, в бреду метался при таком ранении. А ему хоть бы что...

- Ты правда врач? - спросил Баль.

Люка медленно кивнул, не отрывая взгляда от тропы:

- Правда... Только я уже давно никого не лечил... - он помолчал. Знаешь, Вадим, я ведь раньше горы любил. Экскурсии водил каждый год во время отпуска... Последний раз со мной двое напросились: парень-студент, вроде тебя, только попроще, да подружка его - та вовсе пигалица пигалицей... Господи, чего они вытворяли, сколько я с ними натерпелся! Я же зеленый от злости по камням лазил, разорвать их на куски готов был за шуточки и выходки постоянные... Две улыбки - от уха до уха. Живее не бывает... А потом мы наткнулись на гусей... Я попутчиков своих как сейчас вижу - лежат оба рядом и серьезные такие, будто господа узрели. Рюкзаки у обоих продырявлены, а оттуда труха всякая, с кровью смешанная, сыплется. Пули, видно, со смещенным центром были... Пять лет... а я все там! - он ударил кулаком по камню и схватил Баля за ремень. - Послушай, малыш! У тебя времени - одна минута! Не больше! Я их, собак, знаю! Бери гуся и уходи!..

"Вот оно! Вот!" - подумал Баль.

- Ты должен донести его живым! Я не хочу, чтобы и на этот раз их взяла! Ты видишь, еще немного, и мы оба останемся здесь навсегда! Как Али, как Лонге, как те ребята из вертолета! Уходи! Я прикрою! Через меня им не переступить! Я злой, и мне все равно! Я здесь уже давно остался...

Люка повернул лицо к странному, мерцающему закату, и Баль заметил две влажные полоски на его впалых щеках.