[ сборник ] - Этот добрый жестокий мир

За прошедшие с тех пор 50 лет только меньшая часть человечества не смогла приспособиться к орбитальным лифтам по психофизиологическим причинам, и поэтому для них Галактика оказалась закрыта. Ничего удивительного — сходная ситуация наблюдалась и на других планетах. Ведь лифта в привычном понимании там нет, только площадка. Поначалу многие боялись. А потом большинство привыкло отправляться таким способом в трансферную зону, откуда можно было попасть в космопорт, расположенный на орбите. Путешествия в пределах трех нуль-скачков в любую сторону для землян, как обитателей планеты-узла, были бесплатными. Поначалу нашлись было террористы, желавшие заявить о себе взрывами в транспортной зоне, но продуманная и технически совершенная система галактической безопасности легко разрушала эти намерения. Иногда вместе с носителями примитивных бомб.

Для инопланетян построили над земными гостиницами верхние корпуса, примыкающие к трансфер-зоне, — чтобы уберечь от террористов. Потом некоторые стали переселяться в земные корпуса. Верхние номера герметичны, так что там могут останавливаться даже обитатели планет с некислородным типом жизни.

Со временем на Земле появились лекарства от болезней, связанных с инопланетянами, точнее — издержек. Ради наблюдения за подобными явлениями и быстрой их нейтрализации на планете постоянно работает специальная комиссия, неофициально именуемая «Издержки Контакта». Но, даже учитывая все это, земляне получили больше выгоды, чем проблем… Многие историки теперь сравнивали ситуацию Контакта с образованием Европейского Союза — только на более высоком уровне.

Земля стала не просто важнейшим транспортным узлом, но и центром элитного туризма. Поскольку к моменту Контакта на планете оставалось много аутентичного, будь то полукустарное изготовление сувениров или фермерское производство продуктов, то все это было сохранено. Заключенный с Советом договор гласил: Земля не будет промышленной планетой.

Инопланетянам не позволили массово покупать недвижимость, большинство их живет на верхних уровнях отелей, поэтому никаких инопланетных «чайна-таунов», чего опасались некоторые аналитики, не сформировалось. Более того, была введена специальная квота для инопланетян, желающих работать на Земле. Здесь живут те, кто ищет важные для Галактики дарования. Бизнес Земли — оцифрованные гении, поэты, музыканты, танцоры.

Появилась программа «Вторая профессия» для землян — с получением инопланетной профессии.

Пострадал, пожалуй, только Голливуд — фантастические фильмы перестали пользоваться спросом. Или оказались неэтичными в новой обстановке. Пришлось спешно переснимать даже кое-что из классики. Впрочем «фабрика грез», переняв опыт антуражной фантастики из литературы, достаточно быстро переквалифицировалась на истории о приключениях в космосе, породив новый жанр «спей-стерн».

Количество туристов на Земле и поныне оставалось строго лимитированным.

Эрия прилетела глубокой ночью по московскому времени и сразу прислала Эдику сообщение. Но встретиться сразу возможности не было — через несколько часов ей предстояло приступить к своим обязанностям по охране Всегалактической выставки кошек, которая должна была открыться в экспо-холле отеля.

— Я должна ознакомиться с местностью, — пояснила Эрия.

— Ну, какая там местность — полторы легенды о древнем блошином рынке, один акустический феномен и две пространственно-временных аномалии, — пошутил Эдик.

— Сколько?!

— Эээ… Две легенды о пространственно-временных аномалиях. Местный фольклор.

— Реальные примеры есть? — деловито уточнила она.

— Подожди, тебе это очень важно?

— Я должна знать все об особенностях охраняемого объекта.

— Про объект не знаю. А сказки рассказывают про изначальную линию метро и про квартал в двух станциях от объекта. Научных подтверждений не имею.

Эрия явственно вздохнула с облегчением.

— Извини, — поспешил добавить Эдик, — я обычно о легендах рассказываю сразу, это же интересно. Все спрашивают.

— Понимаю, тоже профессиональная деформация… А какой самый нелепый вопрос тебе задавали?

— Почему-то многих интересует, на какое расстояние летал ботик Петра.

— Во… как ты говорил?

— Ботик, маленький кораблик такой. Но он старинный и сугубо для того, чтобы плавать по воде. В космос летать не мог. Если у тебя будет время посмотреть окрестности, покажу водоем, где его испытывали.

— Время будет. Но послезавтра. Точнее, уже завтра.

Разумеется, Эдик поспешил аккредитоваться на выставку, решив, что репортаж о любимой домашней живности будет интересен многим.

В первую половину дня выставка была открыта только для специалистов из различных питомников и клубов, а также для прессы. Особой изюминкой выставки, с точки зрения инопланетных гостей, было то, что на Земле наблюдалось рекордное среди обитаемых систем число аборигенных пород кошек — почти три сотни.

Переступив порог огромного павильона в тот же момент, как часы показали время открытия, Эдик в первый момент ощутил, что оказался на кошачьем концерте. Повсюду раздавалось громкое мяуканье и столь же многоголосые восклицания. Звучала музыка. Ежеминутно оживали репродукторы, выдавая в пространство то сообщения о начинающихся мероприятиях, то рекламные объявления.

— Дайте мне правильную клетку! — раздалось над самым ухом Эрика, да так яростно, что он подскочил от неожиданности. — По уставу выставки организаторы должны предоставить!

— Но ваша клетка соответствует всем необходимым параметрам… — успокаивающе забормотал человек с бейджем «Администрация».

— У меня кот-нибелунг! Ему нужна особая клетка!

Эдик невольно обернулся, желая рассмотреть такого зверя. Кот и впрямь был хорош — дымчатый, с длинной мягкой шерстью, которая переливалась на свету, словно перламутр, скрадывая общие очертания.

— Нибелунг? — осторожно переспросил Эдик.

— Да, нибелунг, «порождение тумана»! — хозяйка при виде значка «Пресса» забыла про клетку и затараторила о своем уникальном питомнике, безупречных родословных питомцев и их отличительных особенностях. — Видите, какой глубокий голубой оттенок и какой выразительный типпинг!

По мнению Эдика, голубым было сегодняшнее утреннее небо, а кот был серым, но говорить об этом вряд ли стоило. Особенно после того, как выяснилось, что «правильная», по мнению хозяйки, клетка отнюдь не означает особой надежности или удобства, а должна по цвету гармонировать с когтями животного.

— Вы же понимаете, это прямой потомок самой Осоки!

Потомок сладко зевнул и лениво прищурил ярко-зеленые глаза. Эдик незаметно запустил поиск на своем коммуникаторе, но, видимо, второпях попал не на тот ресурс, поскольку в качестве ответа выпало: «С генетической точки зрения цвет русских голубых и нибелунгов — осветленный черный».