[ сборник ] - Этот добрый жестокий мир

Со второй попытки удалось выяснить, что у профессиональных кошатников свой язык, на котором серый окрас именуется голубым. Имя Осока, оказалось, носила одна из великих родоначальниц породы нибелунгов, увидевшая свет на северо-западе Москвы в титулованном семействе русских голубых кошек. Порода нибелунг существовала тогда лишь на другой стороне Земли, но специально прибывшие эксперты квалифицировали Осоку как ее представительницу, причем высочайших достоинств.

Эдик с почтением посмотрел на кота, который по человеческим меркам мог быть приравнен то ли к Рюриковичам, то ли к Меровингам. Кот вылизывал лапу и надменно игнорировал любопытство двуногого. Выслушав от заводчицы напутствие никогда не пользоваться розовым шампунем и избегать солнечного света, Эдик двинулся дальше, пытаясь понять, почему он должен сторониться солнца. И только через пять шагов сообразил, что совет относился к правилам содержания котенка породы нибелунг.

Вскоре он убедился, что всякий владелец кота или кошки считает породу своего любимца лучшей не то что в Галактике, а во всей Вселенной, и потому, заметив даже тень интереса, не допускает мысли, что заинтересовавшийся может иметь какие-то предпочтения относительно иных разновидностей хвостатых и мурлыкающих.

Впрочем, несомненно, главной звездой всей выставки был белоснежный персидский кот Лорд Терра Хризантемовый Дракон, продолжатель линии легендарного Фань-Ю-Фаня. Он важно восседал на высокой груде вышитых подушек ручной работы и взирал на почитателей, толпившихся перед его просторной не то что клеткой, а воистину резиденцией! — так, словно хотел сказать: «Я-то персидский, а вот вы — какие?»

Эдик несколько раз видел Эрию, которая будто бы прогуливалась по выставке, но ни с кем не заговаривала и не задерживалась взглядом ни на одной из клеток, цепко фиксируя все происходящее.

Немалый интерес у публики вызвал также поджарый и суровый на вид кот породы «боевой красный» по кличке Господин Шаман. Если бы Эдик не успел прочитать название на табличке, прикрепленной к клетке, он, наверное, решил бы, что перед ним обычный рыжий кот. Но история этой породы, подобно многим другим, представленным здесь, была удивительна и захватывающа.

Господин Шаман хмуро глянул на Эдика и фыркнул. Эдик перешел к клетке с плюшевыми персами-экзотами, а потом — к инопланетным участникам. Среди тех были, например, кошки-хамелеоны из системы Фомальгаута, шерсть которых имела столь сложную структуру, что при перемене освещения облик животных менялся до неузнаваемости.

Когда на Эдика зашипел уже третий по счету кот (или кошка — под шерстью длиной в четверть метра различия угадываются весьма приблизительно), он невольно задумался, что с ним не так. Но вот шипение раздалось снова, чуть впереди. Там, возле клеток с мейнкунами, стояла бабушка благообразного вида, многословно и эмоционально объясняя заводчику, как ей хочется котяток от своей Мурки и вот этого породистого котика… Ближайший мейнкун почему-то не обрадовался такой перспективе, прижал уши и опять сердито выдал «ф-ф-ф!».

Эдик успел сообразить, что эта самая бабушка, энергично протискиваясь по проходу, успела чувствительно толкнуть его возле экзота, который тогда тоже шипел. Тут мимо молнией метнулась Эрия, а за ней еще двое из охраны. Бабушка заохала, кто-то злобно завизжал. Начавшаяся собираться толпа дружно вскрикнула. В центре схватки возник некто негуманоидного вида, более всего похожий на шестиногую рысь.

— Метаморф! — услышал Эдик.

Землянам с первого дня Контакта настоятельно не рекомендовали пускать в свое сознание чужаков. Если метаморф проникнет в сознание человека насильно — это карается смертной казнью, как за покушение на жизнь разумного существа. Если же с согласия, то разве что административные санкции, ведь он же не использовал для взлома чужого сознания свои неземные (что с юридической точки зрения было принципиально) возможности.

Когда выяснилось, что рысеобразный в своем настоящем облике метаморф намеревался, по его словам, украсть какую-нибудь кошку в качестве живой куклы для своего отпрыска, Эрии и ее товарищам пришлось прикрывать мошенника от ярости владельцев. Его поспешно вывели с территории, закутанного в специальную сетку, и передали полиции. На всякий случай выдворили и бабушку.

Вечером, после закрытия, Эрия, один из ее напарников и Эдик сидели в местном баре.

— Вот поэтому и был основан наш корпус амазонок, — сказала Эрия. — Во время галактической войны с метаморфами, пытавшимися захватить часть обитаемой Вселенной. Захватить тело женщины они, конечно, могут, но пластика останется мужской, сразу заметно. Ты не обратил внимания, что пожилая дама двигается, как мужчина?

— Как тебе сказать… У нас до недавнего времени таких бабушек с железными локтями водилось великое множество. Или тут тайная база этих метаморфов была?

— Хм, вообще-то мне моя собственная бабушка такое говорила. Со слов твоего, между прочим, дедушки. Надо проверить.

— А их можно одолеть? Хотя, если даже с фарцовщиками умудрились справиться…

Сразу после Контакта и впрямь пытались возродиться легендарные московские фарцовщики, которые рвались на матрешки, шапки-ушанки и расписные ложки выменивать инопланетные артефакты. Но совместными усилиями спецслужб это было пресечено. Фарцовщиков тогда изрядно проучили. Была проведена операция «Троянский конь», когда группе фарцовщиков подставили фальшивого жадного инопланетянина. Тот предложил артефакты, способные помочь завоевать всю Землю. Обрадованная фарца собрала не только все имущество, имевшееся на продажу, но чуть ли не разделась до исподнего, выложив за артефакты буквально все. Добыча работала, демонстрируя спецэффекты, — но только в руках продавца…

Когда истории из цикла «а вот еще был случай» слегка иссякли, Эдик, которому не раз доводилось выступать в этом баре с концертами, знающий особенности здешней акустики, потянулся за гитарой. Инструмент был похож на электрогитары времен расцвета рок-н-ролла, хотя с тех пор электрошнуры перестали быть необходимым атрибутом. Гитара не только хорошо звучала, но и имела необычный серебристый цвет.

— Красиво подобран оттенок, — сказал напарник Эрии. — У вас на Земле знают толк в синтезе.

— Это дерево, — ответил Эдик. — Настоящее.

И он заиграл:

Утром следующего дня Эдик встретил Эрию возле отеля и повел показывать Измайловский остров со старинным собором.

— Вон, видишь деревянный городок? — спросил он, указывая на резные башенки. — Здесь и был когда-то знаменитый блошиный рынок. А вон там — царская усадьба. Между прочим, одна из образцовых ферм была, тут даже южные деревья выращивали.