Каору Такамура - Она (Новая японская проза)

Отныне я жила в совершенно новом, неведомом мне прежде мире — мире, где объясняются в любви осеннему свету, жалеют невинно обиженных товарищей, в мире раскаяния и стыда, страха смерти и безумия, непривычной любви к семье — во всем этом я безуспешно пыталась разобраться.

Но у меня для этого не хватало душевных сил, временами я просто переставала соображать, что к чему, и после уроков бессмысленно бродила по классу. Возможно, таким образом я старалась успокоить свои нервы. В библиотеке я клала книги в Портфель, не заполняя формуляра, то есть попросту крала их. В комнате для музыкальных занятий я без спросу открывала крышку рояля и раскрашивала красками белые клавиши. Иными словами, хулиганила как могла. Прокравшись в мужскую уборную, я пыталась писать новым способом, по-мальчишечьи — стоя. Это был своего рода вызов. В результате, конечно, ничего из этого не получилось, только грязь развезла. Я бесконечно придумывала для себя все новые и новые испытания, пробуя сделать то, чего прежде никогда не делала. Правда, все эти выходки продолжались недолго. Однажды на утренней линейке встал вопрос о совершенно необъяснимых происшествиях. Разумеется, в душе я раскаивалась. Но что я могла поделать? Я ведь доживала последние месяцы, а потому общепринятые нормы поведения меня не касались. И вот наконец как-то вечером я тихонько пробралась в кабинет естествознания. Там на полках и в ящиках лежали минералы, которые мы изучали на уроках: известняк, туф, слюда, кварц… От восторга у меня болезненно сжалась грудь. Мне показалось, что сердце у меня оборвалось. Стоя среди камней, я смирилась со всем. Известняк… В глубокой древности это были живые организмы, которые, умирая, наслаивались друг на друга, и вот теперь, спустя тысячелетия, лежали у меня на ладони как память далеких времен. Слюда ослепительно блистала в лучах вечернего солнца. Я осторожно отделила от нее тонюсенькую чешуйку. Но даже и в ней виднелись напластования, тончайшие, как крылья стрекоз. Я с силой стиснула этот крошечный камешек, несший в себе непомерный груз вечности. До чего же он был красив! Мне вдруг захотелось раскрыть объятия тому неведомому и смутному, что внезапно возникло у меня за спиной, и радостно впустить его сюда.

В кабинете были и другие камни. Я разложила их на полу. Осколок застывшей магмы… Какой-то невероятной красоты камень, словно припорошенный изнутри серебристой пылью. А изысканно-угловатый, похожий на прозрачный леденец кварц так потряс меня своей благородной красотой, что мне захотелось немедленно засунуть его в рот и пососать. Все камни были мертвы. И потому я возлюбила их всем своим сердцем.

Осторожно я сложила камни в портфель, держа нежно и бережно, словно спящих младенцев. Потом, изобразив на лице саму невинность, вышла из кабинета. Портфель оттягивал мою руку, зато сама я буквально парила в облаках.

По пути домой мне в голову пришла еще одна идея. Я почти решилась. Но решилась — пожалуй, не совсем подходящее слово. То, что я намеревалась проделать, было для меня неизбежной потребностью. Почти дойдя до дома, я не стала сворачивать в свой проулок, а решительным шагом направилась дальше. Я знала, куда мне нужно. По дороге я столкнулась с мальчишкой — одним из тех, против кого я когда-то настроила весь класс. Он посмотрел на меня с легким испугом. Я улыбнулась, давая понять, что больше не держу на него зла.

— Привет!

Мальчишка недоверчиво уставился не меня. Я остановилась. Я должна была ему кое-что сказать.

— Ты не думай, что я терпеть тебя не могу.

— Ты это о чем? — растерялся тот.

— Не сердись на меня. Постарайся думать обо мне с любовью. Пусть у тебя останутся хорошие воспоминания.

— Странная ты какая-то…

— Попробуй любить меня. Потому что я тоже тебя люблю.

Парень оцепенел от изумления. Он так и остался стоять с открытым ртом, а я пошла своей дорогой. Но он взволнованно окликнул меня:

— Эй, ты куда?

Я обернулась и только молча улыбнулась в ответ. Сзади донесся его вопль:

— Постой! Там же кладбище!

Солнце садилось, тьма незаметно подползла, поглотив мою тень на земле. Я чувствовала, как бледно-лиловый воздух приятно холодит мои раскрасневшиеся щеки. Налетавший ветерок нежно гладил меня словно шелковой кисточкой.

Я стояла у входа на кладбище. Несколько человек прогуливались с собаками, и я немного успокоилась. На этом кладбище стояли старые деревянные кресты. Я не заметила ни одной могилы в японском стиле, придавленной замшелым камнем, так что, слава богу, можно было не опасаться привидений, появляющихся обычно из-под таких надгробий.

Я опустилась на колени перед одной из могил. Сложила руки, словно для молитвы. По правде сказать, я не представляла, что следует говорить в таких случаях. Мне просто хотелось выразить свое почтение мертвым людям.

Потом я вынула из портфеля по одному заветные камни и разложила их перед могильным крестом. Я гладила их и смотрела на возвышавшийся надо мной крест. Всем своим естеством я ощущала некую связь могил и камней. Здесь покоятся ушедшие из жизни люди. Когда-нибудь среди них буду и я. Я думала и думала об этом, и время для меня словно остановилось.

Но вдруг я огляделась вокруг. По-прежнему струился холодный воздух, плотно окутывая мое тело. Однако мучительные думы, одолевавшие меня дома, куда-то исчезли. Я сидела не двигаясь, даже не моргая, глядя перед собой. Что-то теплое, милое объяло меня, даже двигаться было не нужно, я полностью погрузилась в умиротворяющий покой, в котором не было ужасающей неизбежности. Не нужно было волноваться, бояться, печалиться, — все куда-то ушло, кроме ощущения реального бытия — здесь и сейчас. А может, я уже умерла? — подумала я.

Я напрочь забыла о милых и дорогих мне людях, обо всем, что меня окружало, как о камнях, которые лежали передо мной. Я живу. Жизнь… Но она очень напоминает смерть. Меня несколько удивило то, что эти мысли не вызвали во мне чувства одиночества. Память обо мне, которая принесет печаль живущим, — вот это было самое скверное, что я видела в смерти. А ведь я приготовилась встретить свой конец.

Что же означает это блаженное спокойствие? Я совершенно запуталась. Выходит, что я еще не появилась на свет? Это похоже на то состояние, когда я еще находилась в животике у мамы! У меня нет чувств, одно только сознание того, что я существую? Так вот что это такое — умереть? Значит, до того как появиться на свет, я тоже была мертва? Какая нелепость! Перед тем как войти в жизнь, я была мертва, я не жила! Эта мысль повергла меня в шок. Какой же тут закат жизни?! Мало того, в течение тех месяцев, что я пребывала в утробе матери, я тоже, выходит, переживала закат жизни, иначе говоря — смерть? Получается, человек в своей жизни несколько раз проходит через подобное состояние?