В. Стюарт - Запрещённая планета

Во взгляде Остроу появилось раздумье.

— А нельзя ли мне попробовать? — спросил он.

Я выключил кнопку и снял шлем.

— Пожалуйста, попробуйте, — сказал я и надел шлем ему на голову.

Адамс сдержал невольное движение, выдав этим возникшее у него подозрение.

— Никакой опасности нет, командор, — сказал я, стараясь не смотреть на него. Я нажал кнопку, и узкая полоска в несколько дюймов шириной засветилась в нижней части панели.

— А мои умственные способности, — сказал Остроу, печально улыбнувшись, — измеряются всего одной шестидесятой…

Я посмотрел на Адамса:

— Не хотите ли вы испытать себя, командор?

И тут я впервые увидел на его лице улыбку. Правда, она была адресована Остроу, когда Адамс оказал:

— Не хочу и пытаться. Не надейтесь, что…

Он что-то сказал, обращаясь ко мне, но я не расслышал его слов, потому что заметил, как Остроу с выключенными электродами на голове перегнулся через ограду и рассматривает другие переключатели. Он протянул руку к ним и спросил:

— А что представляют из себя эти кнопки? Зачем они? Вот, например, та, белая?

Я с ужасом подумал, что он может дотронуться до нее, поспешно схватил его за запястье и отвел руку.

— Будьте осторожны, майор, — сказал я. — Будьте очень осторожны!

Я снял с его головы шлем и выключил первую кнопку. Опять они пристально смотрели на меня. Я начал уставать от их бессмысленных, озадаченных, подозрительных взглядов.

— Вы должны извинить мою нервозность, — сказал я, — но вы играете с огнем. Это такая грозная опасность, которой вы даже не в состоянии понять. — Я показал на белую кнопку. — Включите ее — и вы отдадите себя во власть силе, которая может быть смертельна. — Я заметил, что у меня дрожат руки. — Это как раз и погубило командора нашей экспедиции. Да и сам я испытал на себе…

Адамс перебил меня:

— Вы говорили нам, будто все члены экипажа «Беллерофонта» были уничтожены какой-то Силой. — Он сделал небрежный жест в сторону кнопок. — Неужели это и есть то, что вы имели в виду?

Я с трудом подавил приступ гнева.

— Нет, — сказал я. — Сейчас вам кажется уместным задать этот вопрос. И я понимаю, что это неизбежно. Но я также хорошо знаю, что вам, только что попавшим в чужой, неизвестный мир, нельзя сразу понять все, что хочется.

Взгляд Адамса стал жестким, холодным, подозрительным. Но прежде чем он снова заговорил, Остроу успел вставить свое слово. Он бросил в сторону Адамса предостерегающий взгляд, а потом сказал мне:

— Вы хотели рассказать нам, доктор Морбиус, что-то еще. О себе и об этом… этом механизме.

Я был благодарен ему за то, что он оттягивал неприятный для меня разговор.

— Я хотел сказать, — продолжал я, немного успокоившись, — что сам испытал действие этой силы. Это случилось в то время, когда я и моя жена остались одни и в выемке этой скалы еще не был построен мой дом. Тогда мои умственные способности не составляли и пятидесятой части того, что есть сейчас. Я помню, как включил цепь, контролируемую белым переключателем, на полную силу…

Я на минуту умолк. Мне хотелось рассказать им о своих неожиданных ощущениях от того магического действия, которое я впервые испытал. Но это было на грани их понимания. Поэтому я сдержался и закончил без всяких подробностей:

— Я подвергал себя действию этой силы в течение длительного времени. К счастью, у меня хватило чувства самосохранения настолько, чтобы сорвать с головы шлем, прежде чем я рухнул без сил. Я пролежал, не приходя в сознание, целые сутки, и моя жена долго ухаживала за мной, чтобы вернуть мне здоровье…

— Но все-таки это не убило вас, — сказал Адамс. Он вернулся к своей прямой, резкой, грубой манере разговора. — Вы хотите сказать, что стали невосприимчивы к этой силе? Выработали против нее своего рода иммунитет?..

Я опять заметил, как Остроу метнул ему предупредительный взгляд.

— Вы не закончили свою мысль, доктор Морбиус, — сказал майор. — По-моему, вы хотели рассказать о каком-то другом действии этого механизма, кроме способности вызывать болезнь.

— Совершенно верно, — подтвердил я, — Когда после этого я снова подверг себя испытанию с помощью первой кнопки, то обнаружил, что умственные способности более чем удвоились…

— И вы опять использовали белый переключатель, — подхватил Остроу. Как и в прошлый раз, его замечание не было ни вопросом, ни утверждением.

— Конечно, — ответил я, — но с гораздо большей предосторожностью. — Я повернулся к Адамсу. — Теперь у вас есть ответ на вопрос, каким образом мой разум мог усвоить…

Я не закончил, так как заметил, что он не слушает меня. Адамс смотрел в противоположную сторону, на один из огромных столбов центрального измерителя.

Он указал на него и спросил:

— Что это за измерительный механизм? По-моему, он все время включен с тех пор, как мы находимся здесь. Но он был гораздо активнее, когда вы включали шлем.

Я был поражен остротой его наблюдательности. Большинству непосвященных этот столб показался бы лишь архитектурной деталью.

— Впервые, командор, — сказал я, — впрочем, это случится еще не раз — я не могу дать исчерпывающего ответа на ваш вопрос. — Я перешел туда, откуда заинтересовавший их объект был лучше виден. Они последовали за мной.

— Разумеется, я знаю, что это действительно измерительный прибор. Кроме того, мне известно, что он регистрирует присутствие на этой планете разумной жизни. Его активность стала выше на много единиц после того, как вы и ваши товарищи прибыли сюда. Но почему использование шлема регистрируется дополнительно, мне не известно, хотя мои исследования неизбежно и, видимо, очень скоро помогут найти ответ и на этот вопрос.

Они внимательно разглядывали прибор. Остроу высказал какое-то предположение о возможной градуировке его шкалы, и снова Адамс удивил меня.

— Конечно, — сказал он, обращаясь к Остроу, — деления шкалы, как мне кажется, градуированы в десятичных долях. Причем каждый блок регистрирует мощность в десять раз большую, чем предыдущий. — Он взглянул на меня: — Верно?

— Совершенно верно, — ответил я.

— А каковы единицы измерения, доктор Морбиус? — спросил Остроу.

— Почему бы нам не назвать их амперами, майор? — сказал я.

— Или вольтами, — улыбнулся он.

— Подождите, — сказал Адамс. Он не шутил. Оторвав взгляд от прибора, он посмотрел на меня.

— Это очень большой измеритель с очень малой градуировкой. Полная его мощность должна… — Он нахмурился. — Должна приближаться к бесконечности.

Его взгляд углубился, когда он пытался заглянуть в лицо невероятному.

— Не могу судить, я не ученый. Тем более не математик, — заговорил Остроу. — Но мне бы хотелось знать… — На мгновение он умолк, а потом задал тот вопрос, которого я одновременно и ждал, и боялся, не знаю, чего больше.