Алексей Шведов - Любовь в третьем секторе

Хайма всё продолжала кашлять кровью — очевидно, у неё были сломаны рёбра. Я заплакал, точнее, зарыдал. Что я натворил, боже, Хайма, что я натворил…

Склонившись над ней, я принялся покрывать поцелуями изувеченное лицо, просить прощения. Глаза Хаймы кое-как открылись, и она обхватила мою руку. Так мы и сидели хрен знает сколько; вернее, сидел я, а она лежала, положив голову мне на колени и свернувшись клубком, изредка содрогаясь от сильных приступов кашля. Я извинялся, умолял её простить меня, хотя понимал, что никакого прощения не заслуживаю. Лишь теперь я понял, насколько сильно люблю её.

- Они мне отвёртку в ухо вставляли, — это были последние слова, которые я слышал от Хаймы. И когда до меня дошёл смысл сказанного, мне захотелось умереть, исчезнуть, а ещё лучше — вернуться на несколько дней назад, чтобы всего этого не было. Я не хотел, Хайма! Просто так получилось. А то, что с тобой делали в прошлом разные подонки — это и осталось в прошлом. Мне наплевать на это, ты понимаешь?! Я люблю тебя, Хайма!

Всё это плюс ещё что-то я, кажется, говорил вслух.

Очнувшись, я вдруг понял две вещи: во-первых, прошло очень много времени, и во-вторых, Хаймы на моих коленях не было. Жутко болела голова — так всегда бывает, когда смешиваешь "гвоздь", химию и сурроэль. Всё казалось каким-то ненастоящим, словно во сне. Повернув голову влево, я увидел Хайму в метре от меня — она лежала рядом со своей сумочкой. Голое тело, освещаемое тусклой лампой, было всё в кровоподтёках, ссадинах и синяках. Я снова начал плакать, понимая, что это мне не снится, что это — реальность, и что эту реальность сотворил я сам.

Хайма не двигалась. Я подполз к ней и перевернул на спину. Всё лицо её представляло сплошной синяк, рот был приоткрыт и в нём запеклась кровь. Мой взгляд опустился ниже, и тут я закричал.

Пилочкой для ногтей Хайма буквально вырвала себе вену на левой руке.

Надеюсь, я тоже покончу с собой, но проблема заключается в том, что я трус, а чтобы решиться на самоубийство, нужно быть или полным психом, или обладать твёрдым характером и железной волей. Я уже два раза касался ножом своего запястья, но дальше этого дело не шло. Труп Хаймы так и лежит рядом со мною, укрытый одеялом. С того момента, как я проснулся, прошло уже часа три, и по всем правилам, мы сейчас должны быть на занятиях. Я не знаю, что мне делать. Где-то плачет ребёнок, оставшийся без матери… Глядя на диван, я вспоминаю, как мы с Хаймой трахались на нём — благодаря мне, этому больше не суждено повториться.

Ну что ж, ещё одна попытка.

Закрываю глаза, на ощупь дотрагиваюсь лезвием ножа до запястья.

Я люблю тебя, Хайма.

Прости меня.

1997

© Алексей Шведов, 2003