Александр Пересвет - Война во времени

Когда все сели, он пробормотал что-то дружелюбное и протянул Сашке кусок вяленого мяса. Настоящего!

Господи, подумал мальчик, это ж сколько они времени ничего не ели!

Уже вгрызаясь зубами в мясо, Саша понял, что Алине вождь ничего не предложил! Вот скотина! Да и он хорош!

И, с усилием отодвинув ото рта кусок — уже всё же не целый, зубы сами отцапали от него долю — мальчик протянул его своей подруге.

Мужики удивлённо посмотрели на него.

— Да! — с вызовом ответил Саша на невысказанное их недоумение. — Может, у вас, как у дикарей, все лучшие куски только мужчинам достаются. А у нас всё поровну!

Если бы Алина не была так занята разрыванием мяса, она бы непременно хихикнула. Как у дикарей! А они-то кто, Гуся ты лапчатый?

Вождь, похоже, понял. Он протянул Сашке ещё один кусок, а потом, поколебавшись, следующий Алине. Которая, как оказалось, уже сидела снова с пустыми руками, но главное — уже и с пустым ртом.

Герой Сашка, однако, снова стерпел голод. Взяв мясо в руки, он кивнул в сторону Антона и вопросительно посмотрел на вожака. Тот покачал головой и показал на женщину, которая лечила друга. Та тоже покачала головой и закрыла глаза.

Пусть спит, поняли её жест ребята.

И принялись за еду…

Урок языкознания был забавным.

Сашка хлопнул себя в грудь и произнёс по слогам:

— Са-ша.

Затем показал на Алину и снова раздельно проговорил:

— А-ли-на.

Потом упёр палец в вожака.

— Гррхм, — сказал вождь.

— Че-го? — нахально протянул Сашка. — Это что — имя?

Сценка повторилась. Но вождь назвал другое слово:

— Дыррх.

— Так, — констатировал окончательно освоившийся, сытый Гуся. — Заперлись в танке. Ладно, повторим.

Он снова показал на себя:

— Саша.

На Алину:

— А-лина.

На пещеру, в глубине которой лежал Антон:

— Ан-тон.

И снова на вождя:

— А тебя как?

Вождь, кажется, понял:

— Кыр.

— А он? — не отставал неумолимый Гуся, указывая на второго мужика.

— Гых, — ответил понятливый ученик.

Второй мужик закивал и осклабился.

— А он? — перевёл перст указующий Саша.

— Корл.

— Вот звуки, а? — поделился мальчик с Алиной. — Как в этой, старой фантастической повести. Со всякими там добрыми Аэлитами и злыми повелителями планет.

Алина ничего подобного не читала, но сочла необходимым вступиться за хозяев пещеры:

— Ну, эти пока что добрые. Вон, и полечили Антошку, и нас накормили…

— А могли бы и съесть, — ввернул склочный Гуся. Всё он понимал, оказывается. Что до дикарей касательно…

— А его как зовут? — показал он на четвёртого мужика, самого молчаливого.

Вождь чуть посоображал — видно, не сразу переключился от процесса внимательного вслушивания в диалог гостей.

— Рог, — ответил он, наконец.

— О, хоть какое-то человеческое имя! — обрадовался Сашка.

Молчаливый Рог произнёс несколько слов в адрес вождя, в которых прозвучало смутно знакомое — «уламр».

Вождь Кыр показал поочерёдно на детей:

— Сашха… Арина… Ан-тонр…

И добавил заинтересованно-вопросительно:

— Уламр?

Нет, точно, была в его тоне обеспокоенность!

— Мы? — понял Сашка. — Не-е, мы — люди.

Может, на их языке «уламр» и означало то же самое, что «люди», но на это вот беспокойство хозяев необходимо было обратить внимание. И на всякий случай, до выяснения обстановки, причастность к ним отрицать.

Третий собеседник, с тем самым диким именем Корл, покатав морщины на лбу, снова сказал:

— Уламр?

Вождь ему что-то ответил, но потом всё же решил и сам ещё раз удостовериться. Он снова поочерёдно ткнул пальцем в направлении каждого из ребят, потом обвёл всех троих одним жестом и требовательно повторил:

— Уламр?

Саша энергично помотал головой из стороны в сторону:

— Нет! Мы, — похожим жестом обведя детей, — люди! Лю-ди!

— Рюди, — повторил вождь.

Похоже, звук «л» ему, слово японцу, давался с трудом. Но «уламр» он произносил чисто, через «л».

Кто такие эти уламры?

Алина едва не хлопнула себя по лбу. Ну, конечно! «Борьба за огонь»! Первобытные люди из той старой растрёпанной книжки, что ещё в собственном детстве украл из библиотеки её папка. По собственному его рассказу. А теперь он-де замаливает грех, время от времени отдавая в ту же библиотеку постоянно накапливающиеся дома прочитанные книги.

Только там уламры были хорошие — там так «наши» назывались, племя людей. А здесь, очевидно, это плохие. Или злые духи, или злые люди.

Надо же! Бывают разве такие совпадения? Книжка — и настоящая первобытная пещера с настоящими первобытными людьми!

Или? В душе девочки снова проснулись давние подозрения. Или они всё же из-за этого камня летают по неким книжным мирам? Которые существуют лишь в их воображении? Что-то слышала она по телевизору, что австралийские аборигены верят в «Страну Сновидений». Откуда все якобы появляются и куда уходят после смерти. Может, аборигены не так уж далеки от истины? Они ж тоже первобытные, они ещё всякими позднейшими верованиями и религиями не пришлёпнуты… И вот оказалось, что есть такая страна на самом деле, а они втроём в неё каким-то образом попали. А теперь раз — и надо проснуться!

Но она вспомнила кровь, пульсирующую из ран Антона, и подавила в себе эту мысль. Сновидения сновидениями, но раны были настоящими. Голод был настоящий. Колкая трава под ногами была настоящей. И ящеры… Как срывались капли воды с тех зверюг, в море, — это было слишком как во сне, чтобы быть как во сне…

Но всё же она решила попозже, если будет минутка, поделиться этими соображениями с Сашей. Если и у него есть ощущение сна, то…

Ну и что?

Ой, непонятно всё как…

Этот «урок иностранного» произошёл после двух важных событий.

Первое — уже описанный «ужин». После которого в животах у ребят стало тепло и уютно. И второе — признание новыми знакомыми «прав и полномочий» троицы.

Собственно, еда и была таким признанием: Алина где-то читала, что для раннеисторических обществ гостеприимство было не свойством доброты душевной и не признаком сострадания или благожелательности. Вкусить совместно пищу означало стать — пусть и на время — членами одного рода, одного племени. Стать своими, проще говоря. А свои не выдадут, не нанесут удар в спину, не убьют, наконец, если это покажется выгодным.

Так что, в общем, Сашка, видать, большое уважение внушил своим рассказом, коли вождь первобытных решил таким вот образом обеспечить лояльность пришельцев.

Ещё больше это подчеркнула последовавшая затем сцена. Выглядела она очень ритуально, да, похоже, такой и была.

После еды предводитель первобытных встал и обратился к Саше. Теперь, после того как схлынуло напряжение первым минут знакомства, речь его уже не казалась набором одних горловых согласных. Конечно, она не стала плавной и гладкой. И ни один вменяемый человек, не сравнил бы её с песнею. Но какая-то ритмика в словах мужика была. И звуки сейчас как-то странно напоминали звуки природы. Было и вот это самое «грр-грх», словно перекатывание камней, и шипение, как звук дождя, и присвист, похожий на птичий.