Илья Стальнов - На острие углы

В Бордо мы провели три дня. Под конец я стал нервничать, поскольку у Винера находились все новые дела, а каждый час пребывания на одном месте повышал возможность того, что Хранитель обнаружит нас своим дьявольским внутренним зрением и уничтожит. Он держал нас на леске, как рыбак держит добычу, и с каждым днем все ближе подтягивал к берегу.

Мы решили двинуться в путь рано утром, но едва я заснул, как проснулся от внутреннего толчка. Я ощутил, что мое сердце с нечеловеческой силой сжимает грубая, беспощадная рука.

- Вставай, - воскликнул я, расталкивая Адепта. - Нам надо бежать. Я чувствую его длань!

Уговаривать мне моего спутника не пришлось...

Мы отчаянно гнали лошадей, и им будто передались наше возбуждение и страх. Мимо пролетали темные силуэты деревьев, лунная дорожка блестела на озере, горела лампа в окне крестьянского дома. Стук копыт разрушал ночную тишину, и иногда ему вторил лающий волчий вой.

Когда начал заниматься рассвет, мы, измотанные и облепленные грязью, барабанили в ворота придорожной гостиницы. Нужно было подкрепиться, дать немного отдыха лошадям и отдохнуть самим.

Только что пропели петухи. В большой комнате, уставленной огромными столами и тяжелыми стульями, дремала жена хозяина, положив щеку на пухлую руку. Муж дернул ее за плечо и грубо велел обслужить господ. Мы уселись за стол.

Кроме нас в углу помещения скучал щупленький мужчина лет тридцати пяти. Его смуглое лицо изрезали морщины. Встретившись со мной глазами, он улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. Он был в удобной для дороги кожаной одежде и высоких сапогах.

- Что-нибудь поесть. И кувшин вина - нас мучит жажда! - велел Адепт.

- Все будет сделано, - склонился в низком поклоне хозяин и исчез с женой на кухне.

- Разрешите подсесть к вам, господа? - учтиво обратился к нам мужчина в кожаном, - Я сразу увидел в вас приятных собеседников, встреча с которыми в долгих странствиях сравнима с находкой жемчужины в куче навоза.

- Думаю, вы ошибаетесь, сударь. Не зная нас, вы слишком высоко оцениваете наши достоинства, - суховато произнес Адепт. - Но мы благодарны вам за лестные слова и, конечно, не против, если вы присядете рядом и разделите с нами кувшин вина

Недомерок устроился напротив нас, и я получил возможность получше рассмотреть его. Лицо незнакомца было некрасивым, с мелкими, какими-то крысиными, чертами и вместе с тем не лишено некоторого обаяния. В карих глазах светился ум. Шрамы на лице и обветренная кожа говорили о том, что жизнь этого человека была нелегка и полна приключений. Длинные тонкие пальцы постоянно находились в движении - он теребил свой рукав, мял хлеб, крутил кольцо на мизинце. Было видно, что он привык работать пальцами, скорее всего играя на каком-нибудь струнном музыкальном инструменте. Судя по чертам лица и цвету кожи, в его жилах текла турецкая или мавританская кровь

- Вижу, вы держите путь издалека, - начал он.

- Вряд ли есть в Европе страны, чью дорожную пыль мы не носили бы на подошвах наших сапог.

- Мне, странствующему дворянину, с детства безжалостно брошенному в океан жизни, это знакомо. Видал я во дни своих странствий места и похуже, но, скажу честно, сия таверна представляет из себя жалкое явление. Хозяйка ленива и плохо готовит. Слуги неучтивы. Хозяин наверняка вор и укрывает доходы от государевой казны. Представьте, он не хотел пускать на порог меня, измотанного долгой дорогой и ослабевшего от голода и усталости. - Незнакомец укоризненно покачал головой. - Он так и намекнул мне, что если у представителей моего славного рода и водились деньги, то было это еще до великого потопа.

- Так и сказал? - покачал я головой, отмечая про себя, что хозяин был абсолютно прав.

- Так и сказал... А ведь бедность, судари, вовсе не относится к числу человеческих грехов. Скорее наоборот, является добродетелью. К счастью, я не всегда наделен этой самой сомнительной из добродетелей. Вид золота в моих карманах отрезвил этого мерзавца, и это к лучшему, ибо я тогда уже почти решил обрубить ему уши. И клянусь, без ушей он смотрелся бы куда лучше, чем теперь.

- Сие было бы излишне, ибо смирение должно входить в число душевных качеств порядочного человека, - возразил ему Адепт с самым серьезным видом, стараясь сдержать улыбку.

- Согласен с вами. Но, к сожалению, этим душевным качеством не владели ни мой добрый отец, вынужденный подрабатывать морскими плаваниями, ни дед, казненный Яковом Вторым, чтоб еще тысячу лет все плевали на могилу этого августейшего выродка, а у его детей из ушей росла шерсть!

- Вы слишком суровы к нему, - подал я голос. - Хотя, конечно, Яков был отъявленным плутом и мерзавцем, пролившим кровь многих порядочных людей.

- Да, именно так, мой друг. Хотя, если признаться, и мой дед был плутом и мерзавцем. К счастью, его кровь не отразилась на мне, и нравом я вышел кроток, а душой чист. Я даже, к стыду своему, излишне добродетелен, что не может не осложнять жизнь человека в наши тяжелые времена.

Наш новый знакомый отхлебнул из кружки и кинул взгляд в окно.

- О, солнце поднимается. Пожалуй, мне пора. Вот что я вам скажу. Если решите остановиться здесь надолго, знайте - эта тараканья дыра полна всяких олухов, скучных, как проповедь святого отца-бенедиктинца. Баронесса де Брагелонн со слугами держит путь в один из замков своего мужа, но живет здесь уже два дня. Мы въехали одновременно. Ее вовсе не интересуют более чем сомнительные местные пасторальные красоты и не ласкает слух мычание коров на лугу. Интересы ее не простираются дальше красавца - испанского капитана Аррано Бернандеса. Если же она не соберется задерживаться здесь надолго, то вам повезло, ибо один только вид этой пресной и глупой курицы может наполнить тоской чью угодно душу... Хорошо, что меня не слышит капитан. Этот бешеный идальго взрывается быстрее, чем порох в корабельном магазине, в который угодил горящий факел. Честно сказать, идальго этот всего лишь надменный индюк, с детства привыкший пускать людям кровь и созерцать аутодафе, наслаждаясь ароматом горящего человеческого мяса. Клянусь, у него просто страсть к огню, как и у всех испанцев... Ну что же, мне пора покинуть вас! - Он развел руками, закончив подробное описание постояльцев. - Кстати, я забыл представиться вам. Генри Джордан, английский дворянин. Мы тоже представились.

- Хозяин, - крикнул Генри. - Поторопись, если хочешь увидеть, как блестят мои денежки!

Хозяин появился тут же, едва заслышав волшебное слово.

- Четыре экю.

- Вы слышали, четыре серебряных экю! За непрожаренную говядину и запах хлева в спальной комнате!... На! И возьми еще половину - я расплачусь за все, что закажут эти господа.

Наши возражения не подействовали на него, он загорелся мыслью оплатить наши расходы.