Октавиан Стампас - Проклятие (Тамплиеры - 5)

Наконец, вот она - земля.

- Давай противоядие.

- Я же сказал, его нет у меня с собой.

- А где оно? - срываясь на истерический шепот закричал евнух.

- Пойдем, покажу.

Этой ночью можно было видеть на улицах города весьма странную пару. Маленький, страшно коренастый парень одетый так, как одеваются христианские рабы, а рядом с ним рослый толстяк очень похожий своими формами на кумган весь внизу. Причем парочка эта передвигалась бегом. Из груди кумгана то и дело раздавалось.

- Долго еще?

Направляли стопы свои они на окраину Алеппо.

Два раза их останавливали ночные патрули, но, дело в том, что княжеского евнуха Наваза все стражники знали отлично и пропускали беспрепятственно.

Назавтра, когда евнуха хватились, начальник городской стражи, которому ночные патрульные доложили о своей необычной встрече, счел возможным утверждать, что вышеупомянутый евнух покинул территорию княжеского гарема не просто по своей, воле, но и с охотой.

Сколь бы ужасными не казались Арману Ги новые условия его содержания, большую часть своего времени он посвящал не сетованиям, но недоуменным вопросам. Сидя спиной к спине с потным, трясущимся в лихорадке землекопом, он прижимая к груди руки, стянутые суровой веревкой, и размышлял над прихотливым движением своей судьбы. И постепенно в его сознании выстраивалась некая схема. Все было не случайно. Каждое из его приключений было результатом какого-то умысла. Оставалось лишь понять чьего. И то, как отыскало его послание Ронселена Фо, и то, что ему до такой степени поверил король, который никогда никому не верил на слово, все это не чудо, хотя весьма на него похоже. И уж совсем никаких сомнений не остается в участии какой-то высшей силы в происходящем после кипрского эпизода. Ведь маркиз де Берни чуть ли не силой вынудил Нарзеса купить беглого французского тамплиера. Теперь все стало понятно. Все дело в том, что дом усатого грека максимально близко расположен к развалинам легендарного Рас Альхага, куда, судя по слухам, скрылись после потери Иерусалима и Аккры те, кто воистину стоял во главе Ордена. И эта легенда могла быть сочтена лишь обомшелым преданием, не имеющим ничего общего с реальной жизнью, когда бы в самой этой жизни не было места тем чудесным совпадениям, о коих шла речь выше.

Поэтому сидя на дне глубокой глиняной ямы со связанными руками и ногами, в толпе вонючих, терзаемых лихорадкой и вшами рабов, Арман Ги, бывший комтур Байе, пребывал в великолепнейшем расположении духа.

Обещанные ему на завтра пытки не страшили его. Не может он попасть в руки ничтожного провинциального членовредителя. Это против правил.

Но может быть он неправильно понял правила? Мелькнула змейка подло отсвечивающей мысли. Но бывший комтур изловил ее железной рукой самоуверенности и не без удовольствия задушил.

Ночь перевалила свою вершину.

Дрожали, сопели, стонали, воняли соседи по узилищу. Перекликались колотушки ночных обходчиков. Храпел, взъерошивая выдыхаемым запахом гашиша свои усищи, Нарзес.

И где-то в глубине роскошной и опасной восточной ночи ковался золотой крючок, который вытащит провиденциального храмовника со дна глиняной ямы.

И ждать долго Арману Ги не пришлось. Ждать ему пришлось меньше, чем он отмерял себе в самых самоуверенных мечтаниях.

На краю зиндана на фоне яркого звездного неба появилась фигура в чалме. Фигура эта молча спустила вниз лестницу - бревно с укрепленными на ней перекладинами. Человек в чалме опустился вниз и был сразу узнан бывшим комтуром - это был Симон.

Отыскав нужного ему человека, Симон сказал:

- Пойдешь со мной.

Арман Ги улыбнулся в темноте.

- Куда это?

- К палачу, - сухо ответил евнух, перерезая рабу веревки на ногах.

Спина араба прижимавшаяся сзади к Арману Ги, перестала дрожать.

Сам тамплиер ни на секунду не поверил, что Симон говорит правду и сейчас предстоит путешествие на пыточный стол. Уверенность бывшего комтура в великолепном исходе дела граничила с безумием, но при этом все более укреплялась. Выбраться со связанными руками из дыры глубиной в двадцать локтей было непросто, но подгоняемый своими радостными ожиданиями пленник сумел преодолеть это препятствие. Потом помог Симону вытащить лестницу. Только после этого были освобождены от пут его руки.

- Почему же ты не разрезал веревки внизу? - с самоуверенным недоумением в голосе спросил Арман Ги.

- Чтобы эти шакалы там внизу поверили, будто я веду тебя именно к палачу.

- А зачем это надо?

- Чтобы они не подняли шум и не разбудили ненароком тех, кому лучше сейчас спать.

- А теперь что?

Симон огляделся.

- А теперь мы покинем кров этого гостеприимного дома.

Евнух был единственным человеком, кому Нарзес доверял ключи от внешних калиток. Наутро у купца были основания пожалеть об этом.

Выбравшись за ограду, Арман Ги пришел уже в почти эйфорическое состояние. То, с какой услужливостью и торопливостью судьба подыгрывала ему, наполняло его легкомысленной радостью. Он чуть не застонал от восторга, когда из дружественной темноты вынырнула фигура Лако.

Приблизившись, слуга приложил палец к губам. И был прав. Невдалеке прошествовал отряд городских стражников. Когда их шаги стихли, Симон сказал Лако:

- Вот твой господин.

- Я вижу.

- Где мой брат?

- В последний момент я решил не приводить его сюда. Это слишком опасно.

- Ты обманул меня. И я с самого начала знал, что обманешь, проклятый франк!

- Говори тише, иначе судьба обманет нас всех.

Переведя взгляд с одного спорщика на другого, Арман Ги быстро уловил суть дела и сказал:

- В любом случае, нам лучше уйти подальше от этого места. И побыстрее.

Симон с трудом сдерживал ярость.

- Где мой брат?

- Пойдем, я тебе покажу, - Лако развернулся и пошел в темноту.

Остальным ничего не оставалось как последовать за самоуверенным слугой.

Спустя некоторое время все четверо, двое братьев и господин вместе со своим преданным слугой, сидели у очага в доме Арши и беседовали. Беседа была недружественной. Достаточно сказать, что оба евнуха были связаны, примерно также, как несколько часов до этого был связан Арман Ги.

Братья вели себя по-разному. На лице Наваза выражалась полная покорность судьбе. Старший брат ярился и шипел от злости. Он никак не,хотел смириться с тем, что его так бесстыдно обманули. И кто? Какой-то уродливый гаденыш с тупой мордой. Впрочем и братец хорош! Зачем было писать это паническое письмо?!

- Зачем ты мне написал, что мы должны бежать, брат?!

- Он сказал мне, что убьет меня, если я так не напишу.

- Он бы не убил тебя, твоя смерть ему не нужна.

- Откуда я мог это знать.

Эта перебранка происходила звенящим персидским шёпотом. Арман Ги не понимал о чем идет речь, но то что братья ссорятся, ему нравилось.