Сатоясу (TENKY) - Хроники Конца Света 1-A

Саяма размышлял на бегу: у того, кого преследует оборотень, наверняка должен быть свой метод выхода из этой ситуации. Срез, поваливший тот кедр, выглядел слишком ровным для когтей оборотня. У того человека наверняка есть какое-то оружие.

— Оружие? — спросил Саяма себя же с горькой улыбкой.

Это была Япония. Оружие такой разрушительной силы не разрешалось бы нигде. Тем не менее…

— Это на самом деле. Полагаю, я попал в мир, где у меня нет другого выбора, кроме как поверить в реальность происходящего.

Хозяин поступи появился перед его взглядом. Саяма увидел широкую спину, мелькавшую сквозь деревья впереди.

Парень убедился, что шаги и спина перед ним принадлежат врагу. Он должен торопиться...

Саяма петлял между деревьев, где только возможно, проскальзывая между стволами. На бегу он прихватил два камня в каждую руку. Затем он поднял правую так, чтоб его пиджак распластался на ветру.

— Полагаю, мне сегодня придется распрощаться с этим костюмом.

Договаривая это, он разглядел, наконец, не только оборотня, но и фигуру, убегающую от него.

Девушка?

Он увидел одинокую девушку, которая мчалась вперед.

На вид она была одного с ним возраста. Ее длинные, мягкие, темные волосы танцевали на ветру во время бега. Она носила черно-белое одеяние, напоминающее платье, и в правой руке у нее была…

— Лампа дневного света?

Она несла белый жезл, длиною около двух метров. Со стороны верхнего конца крепился длинный цилиндр, напоминающий лампу дневного света. От него исходил слабый голубовато-белый отсвет, подсвечивающий девушку.

Бегущий впереди оборотень протянул руку в её направлении. Она взмахнула жезлом, словно пытаясь отмахнуться светом от существа.

Саяма услышал звук, похожий на плеск воды, и увидел, как рука оборотня оттолкнулась.

Он не понимал, как это работало.

Но скорее всего, жезл, что несла девушка, и является тем оружием, о котором Саяма предполагал ранее.

Продолжая преследование, Саяма вдруг осознал: « Не хорошо ».

Он припоминал, как уже бежал через эту местность.

Множество впадин, что некогда полнились мелкими ручьями, пересекали путь подобно стежкам.

Саяма придал силы ногам и ускорился.

В ту же секунду девушка на бегу взглянула вниз:

— !..

Она испустила бессильный вздох, и ее стройное тело взлетело, словно получив удар сзади.

Она не споткнулась... она намеренно подпрыгнула.

Однако ее враг не упустил вероятность этого. Он нанес атаку слева, выскабливая когтями в направлении цели, утратившей баланс в воздухе.

Девушка взмахнула жезлом, чтобы выпустить из жезла свечение, но было слишком поздно.

Со звуком рвущейся одежды ее тело отлетело в сторону.

В тот же миг порыв ветра пронесся через лес, зашуршав листвой.

Ооки увидела картину лесного пейзажа.

Пространство посреди комнаты изобразительного искусства было свободно. Там находился мольберт, и от большого полотна исходил запах скипидара. На полотне изображался лесной пейзаж.

— Ты перерисовывала это множество раз? — спросила Ооки.

Брюнхильд, стоящая рядом с раковиной у окна, повернулась.

Она заговорила, не прекращая отмывать кисти:

— Я изменяла детали и перекрашивала отдельные области множество раз. Но я не «перерисовываю», так как она еще не готова.

— Разве картина не готова, если ты ее уже написала?

— Все может поменяться в зависимости от материалов и использованных методов. И почему Вы решили, что это готовая картина?

— Хмм, — ответила Ооки, осмотрев лес, находившийся в этой прямоугольной рамке. Он явно был не окончен, поскольку некоторые места выглядели недокрашенными. Но, так или иначе, непроглядный темный лес уже развертывался на полотне.

В какой-то миг Ооки показалось, что ее затянет внутрь, потому она лихорадочно выпрямилась.

— Если Вы чересчур приблизитесь, на Вас попадет краска.

Брюнхильд вытерла руки и кисти для рисования черным пятнистым полотенцем.

— А где прочие члены клуба? — бросила Ооки в спину девушки.

— Только у меня было достаточно желания рисовать, чтобы занять комнату изобразительного искусства на весенние каникулы. Я предпочитаю это место еще и благодаря отличному звукопоглощению.

— Хммм, — снова ответила Ооки, в то время как Брюнхильд извлекла из кармана небольшую круглую коробочку. Это был крем для рук.

Ооки вздохнула, уставившись в спину девушки, пока та смазывала кремом пальцы.

Она глянула вниз и обнаружила черного кота, взирающего на картину.

Любопытствуя, понимает ли кот что-нибудь в том, куда он смотрит, она проследила за его взглядом. Одна часть глубокого темного леса оставалась нетронутой. Там не было красок, и материал полотна оставался открытым.

— Что ты собираешься поместить в эту пустую область?

— Хижину, — повернутая спиной к Ооки, Брюнхильд кивнула сама себе. — Да, лес — это не просто скопление деревьев. Лес это лес, потому что это место для людей. Благодаря людям в лесу, деревья — не просто скопление, их подсчитывают и помнят. Леса… — она запнулась на секунду. — Кандзи, означающее лес, было первым, что я выучила в этой стране. Мне кажется, это замечательный образ.

— Понятно. Так ты у нас дитя природы… Мне тоже нравится зелень. Например, сельдерей.

Пальцы Брюнхильд замерли на этот последний комментарий, но Ооки бережно продолжала исследовать пустую область полотна, не понимая ее значения. При ближайшем рассмотрении, она заметила небольшую хижину и четыре фигуры, нарисованные углем.

Три человека просматривались четко. Пожилой мужчина читал книгу внутри хижины, а девочка с женщиной играли с птицей на переднем плане.

Четвертым человеком, вероятно, был мужчина, но его оказалось тяжело разобрать. Линии очертаний были грубо стерты.

Но если судить по взглядам девочки и женщины, кто-то определенно сидел там.

— Брюнхильд-сан? Кто эти люди в хижине?

— Лесу необходимы люди, но люди, живущие в лесу также известны как подвижники, их ученики, и те, кто их ищет их защиты. Подвижник — это то же, что и мудрец. Те, кто оплакивают мир, живут здесь.

— Вот как, — произнесла Ооки, выпрямившись и задумавшись, не отводя взгляда от картины. Затем она пробормотала. — Значит, ты любишь сочинять истории, связанные с твоими картинами.

— Вы что-то сказали?

— Нет. Нет. Ничего особенного.

Ооки оглянулась и заметила, что Брюнхильд на нее смотрит.

Глаза девушки сузились, пристально во что-то всматриваясь.

— Сенсей, кое-что не дает мне покоя. Что это у вас на голове?

— А, это? Это благодаря ученику.