Николай Плавильщиков - Бронтозавр

На одной из невысоких скал был уступ. На нем сидело несколько детенышей птеродактилей. Они уже умели кое-как летать, но делали это очень неуклюже, а потому и проводили большую часть своего времени на скале. Уступ был невысоко над землей, и бронтозавр, вытянув шею, достал до него головой и ткнулся мордой в птеродактиля, дремавшего под своими перепонками.

Птеродактиль резко вскрикнул.

И тотчас же воздух наполнился резкими звуками и скрежетом челюстей. Словно сотни ржавых петель заскрипели над скалами, словно тысячи пил врезались в сталь. Туча птеродактилей взвилась над утесами. Разъяренные криками, раздраженные беспрестанным мельканием соседей, толчками и ударами перепонок, они свирепели с каждой минутой. Крики становились все громче. Тут и там поднялись драки между столкнувшимися в воздухе ящерами.

Бронтозавр остановился. Он вытянул было шею вперед, но сейчас же пригнул ее к самой земле, так что кончик его носа уперся в камни: резкий удар показал ему, что кругом — враги. Бронтозавр не пытался бежать, словно знал, что ему не спастись бегством от подвижных летунов. Он замер протянув шею к земле. Спрятать голову и раненый хвост он не мог, и на них посыпались удар за ударом.

Хвост взметнулся, сшиб птеродактиля. С широко раскрытой пастью, тот бился на земле — одно из крыльев было разбито, летать ящер уже не мог.

И тут же на упавшего наскочили несколько ящеров и принялись рвать его острыми зубами.

Для птеродактилей не было своих и чужих. Все слабое — добыча. Ящер на земле, ящер с разбитыми перепонками, ящер, не имеющий возможности защищаться — добыча. И они дрались над еще живым куском мяса, дрались ожесточенно и свирепо. И вскоре еще несколько птеродактилей корчились на земле, ползали, волоча за собой лохмотья перепонок, лежали на боку, раненые, умирающие, но свирепые и хищные. А над ними шла борьба за новые и новые куски мяса.

Бронтозавр продолжал размахивать хвостом. Боль сильно раздражила его, и он утратил свое спокойствие. Он даже перестал бояться, так разозлился. Он бил хвостом, как тяжелым цепом, и сметал им ящеров с земли, расшвыривал раненых далеко в стороны, сбил еще несколько летавших ящеров на землю. Это разогнало врагов — куски мяса, из-за которых сражались птеродактили, оказались разбросанными. Враги рассеялись по равнине. Но бронтозавр не спасся этим от ящеров — многие продолжали кружиться около него, шипеть и скрипеть, рвать его шею, бока, спину.

Толстая кожа бронтозавра не выдержала ударов острых челюстей, не выдержала укусов страшных зубов. Местами, на коже, просеченной зубами, выступила кровь. Кровь раздражала ящеров, они свирепели бились, уже не из-за мяса, а из-за этих капель темной, чуть теплой крови.

Бронтозавр попытался отступить. Он сделал несколько шагов, вытянул шею и раскрыл пасть. Но не его пасти было испугать зубастых врагов — они набросились на его голову, и удар за ударом посыпались на бронтозавра. Взмах хвоста сбил еще несколько врагов, но один из птеродактилей успел ударить бронтозавра в глаз. Глаз заплыл, закрылся. Огромный кровавый волдырь вскочил на месте удара.

Тогда бронтозавр поднял голову и вдруг оглушительно заревел. Первый раз за все время драки он заревел, и его голос показался громовым по сравнению с резкими криками птеродактилей. Крылатые ящеры отступили оглушенные, они растерялись и на миг прекратили нападение.

Момент был благоприятный. Бронтозавр не знал военного искусства, он никогда еще не сражался с таким множеством врагов сразу. Но он не упустил этого момента — повернулся и быстро зашагал по той равнине, откуда только что пришел, спасаясь от мегалозавра.

Птеродактили погнались за ним — их оцепенение быстро прошло. Но эта погоня длилась не долго. От скал неслись громкие крики. Они означали, что над валявшимися на земле живыми и полуживыми ящерами снова началась драка.

Преследователи повернули назад и ввязались в общую свалку.

Бронтозавр шел по равнине. Капли крови застывали одна за другой на его израненной спине, глаз ничего не видел — он был закрыт кровавым желваком. Хвост был сильно изранен, а конец его, уже обкусанный мегалозавром, превратился в сплошные лохмотья.

С этого дня бронтозавр никогда не подходил близко к скалам. А если он издали слышал крики птеродактилей, то тотчас же испуганно озирался и готовился к бегству.

Далеко, на горизонте, поднялась и выросла большая гора. Она тупо врезалась в небо, а над ее вершиной висело темное облако. Ветер изменился — он приносил с собой теперь какой-то странный запах. Но вместе с тем он становился все более и более влажным. Это гнало бронтозавра вперед, это отвлекало его внимание от странного запаха ветра.

Бронтозавр не знал, что это запах серы. На горизонте поднимался вулкан, и к нему-то и шел бронтозавр в поисках воды, в поисках безопасного места.

Чаще и чаще встречались небольшие болотца, больше и больше влаги нес ветер. Гуще и гуще ложился по вечерам туман над равниной.

Вода близка...

Вечером бронтозавр услышал далекий ржавый скрип. Этот скрип говорил — озеро близко, а на озере — бронтозавры.

На следующий день, пройдя несколько тысяч шагов, сквозь хвощи и папоротники он увидел блестящую поверхность воды. Скоро под ногами задрожала трясина, ноги зачмокали, вырываясь из вязкой почвы, а растения стали сочными и нежными.

Скрипучий крик раздался над озером, понесся по зарослям...

Бронтозавр стоял на берегу, готовился войти в воду и громко скрипел. С озера донесся ответ. Этот ответ бронтозавр слышал много раз давно, в детстве, во время своих странствований, всегда, когда встречался с бронтозаврами. Это было нечто вроде привета, которым обменивались громоздкие ящеры.

Плеснулись волны. Бронтозавр вошел в озеро.

«Вода — спасенье!»

Теперь он мог не бояться мегалозавра. С наступлением ночи бронтозавр ушел в воду и, высунув наружу только голову, погрузился в привычное оцепенение.

Озеро кормило и защищало бронтозавра. Резкий запах серы его не беспокоил — он успел привыкнуть к нему. Не беспокоил он и других бронтозавров, не беспокоил игуанодонтов и стегозавров, приходивших к озеру на водопой. Все они выросли на этом озере и в его окрестностях, и для них запах серы был так же привычен, как запах тины, ила и водорослей.

Бронтозавр много ел и быстро поправлялся. Исчезли складки кожи на боках, спина стала гладкой, живот округлился, ноги потолстели, шея снова стала круглой. Он быстро рос, словно наверстывая потерянное время.

А вулкан дымился все сильнее и сильнее. По ночам над ним повисала багровая туча, и тогда красные отблески играли на воде озера. Иногда раздавалось глухое рокотанье, вулкан словно пробовал свои силы. Тогда бронтозавры настораживались. Они не знали врага, который рокотал бы таким густым голосом, но — звук был силен. Значит, враг был опасен. Но сколько бронтозавры ни вытягивали шеи, сколько ни вертели головами — ни разу не увидали они этого незнакомого рокочущего врага.