Лев Соколов - Застывший Бог

Тут меня и взяли.

И ведь ничто не предвещало. За такси моим никто не следил. И когда я выходя из машины, окинул свою узкую маленькую улочку взглядом, не ошивались на ней подозрительные личности. И машин на ней стояло немного - ни привычные древняя Волга Сайбер, ни роскошный Кадиллак Эквинокс, ни все остальные - знакомые и нет, - не заставили мою чуйку заволноваться. Проспала чуечка. Уделали меня просто и элегантно.

Во всем мире погас свет, - раз.

В задницу меня что-то пребольно кольнуло - два.

Свет в мире погас, - и я рефлекторно приседая, мгновенно сбил левой рукой с головы очки дополненной реальности, которые кто-то взломал и набросил на стекла виртуальную пелену... Сам я уже уходил вбок разворачиваясь, придерживая левой рукой рюкзак и чехол висевшей на плече винтовки, правой дергая поясную кобуру, и бросаясь к широкому спасительному борту "Эквинокса", чтобы оттуда оценить обстановку... Укол в задницу я почувствовал но не понял, - пока не рухнул дергаясь и нелепо дрыгая руками и ногами на асфальт. Сперва стукнулся о мостовую мой пистолет, а потом и я сам, - с прекрасным деревянным звуком. Мышцы отказывались слушаться, но мозг работал, и анализировал хлопок, который я услышал перед тем как рухнул на мостовую.

Это была "пчелка", или что-то в таком духе - беспроводная тазер-пуля, какими часто пользовались полицейские для того чтобы свалить буяна, не пуская ему кровь. Если у буяна не было проблем с сердцем, или какого-нибудь вшитого крадиостимулятора, то часто для него все заканчивалось благополучно... Пчелку как правило отстреливали из старого доброго гладкоствола 12го калибра, и пороховой заряд там был лядащий, потому и хлопок получался таким стеснительным...

Мышцы задубели, и только на морально-волевых, нелепо дергая руками, я перевернулся, впечатался лицом в грязную мостовую, и дрыгая чужой - не моей, неловкой как полено рукой, - я засучил по ягодице, сбрасывая электрическую гадину. Есть! "Пчелка" соскочила, и я подтянул под себя правую руку, одновременно поднимая голову чтобы осмотреться, и левой пытаясь нащупать упавший - (где-то он должен был быть здесь) - пистолет... Еще хлопок - и укол сзади в бедро, тело вновь скрутило и одревенело. Твою медь! Я попытался дотянуться правой рукой до второй пчелки, - нетрудная задача при моей гибкости, в обычных условиях. Но не сейчас. Я не смог её нащупать. А левой рукой - скрюченной судорогой задревеневшей культей, - я все-таки нащупал рукоять моего "Хелкера". Но это был последний успех.

Надо мной возник смутный силуэт. "Щас в лицо" - подумал я, увидев приближающийся к моей физиономии добротный прошитый ботинок. Но ботинок разминулся с моим вжатым в асфальт ликом, а пришелся аккуратным пинком на мой пистолет, который вылетел из левой руки и убренчал по асфальту - боли в руке я не почувствовал...

Пчелка прекратила меня сотрясать, - время рывка! Но никакого рывка у меня не вышло, едва пчелка прекратила бодрить, как на запястье левой руки мне наступил уже мой недавний но добрый знакомый ботинок. Правую руку, которую я не видел, тоже зафиксировали, в спину что-то тяжело, до хруста в ребрах уперлось, - подозреваю что чье-то колено. Голову мою, впечатали в асфальт крепкой растопыренной пятерней, край ей я видел левым глазом. И меня снова кольнуло - третий и последний раз. На этот раз не "пчелкой", которая заставляла меня дрыгаться как эпилептика, а какой-то другой иглой, - по которой в меня втекло безразличное марево быстро подступающего сна. Это было прекрасно и слаженно сыграно...

А отчаянно пробовал дернуться хоть чем, но держали меня такие умельцы, что только мои правая щека и ухо крепче вжались в асфальт, да хрустнуло нехорошо где-то в позвоночнике. А потом тело предало меня. А сознание изменяло чуть медленнее. Я еще успел почувствовать, как меня подняли, завели руки назад, и без затей сунули в багажник как по волшебству организовавшейся рядом машины.

"Белая..." - это все что я успел о ней узнать. О машине. Перед тем как крышка е багажника затворилась надо мной, будто крышка гроба.

Там, в багажнике было темно, - но все же перед глазами моими оказался тоненький лучик дневного света, проникавший снаружи в какую-то щель... Машина пару раз тяжело присела - приземлились в салон пассажиры. Хлопнули двери, взвыл движок. И тут я услышал стрельбу. Беглый одиночный. Потом очередь. А потом темноту в багажнике окончательно победила тьма ядовитого сна.

В нем лучей света не было.

***

Я включился.

Первое что почувствовал и услышал, - собственное дыхание. Тяжелое, натужное, на каждом выдохе переходящее почти в полустон. Я сидел, на лице было что-то, оно мешало... Я попытался сбросить это рукой, но в запястьях рвануло, - руки были заведены назад и вниз. Я связан, нет, - холод на запястьях - скован. И на лице - я полубессознательно дернул головой пытаясь сбросить охватывающую лицо ткань - мешок или что-то вроде того... И я был голый. Беззащитно голый. Снизу поддувало...

- Он очнулся, - произнес спокойный голос.

- Хорошо. - Ответил ему другой, и это явно был голос командира - Выйди. Встань с той стороны двери. Никого не впускать. Меня тревожить только в исключительных обстоятельствах.

- Повинуюсь, - сказал первый голос.

И я услышал как отодвинулся с железным скрипом стул, прозвучало несколько шагов, отворилась и закрылась за уходящим дверь. А меня очень напрягло вот это вот "повинуюсь". Не "есть", не "слушаюсь", а - повинуюсь. Дисциплина в разговоре прозвучала почти военная - приказ и мгновенное исполнение. Но большинство современных частных контор, которых ныне расплодилось великое множество, изначально брали свои кадры и стереотипы поведения именно из армейской среды. Поэтому и формализованные команды у них были почти те же. А повинуюсь, насколько я знал, говорили только в одном месте... И моя догадка мне очень не понравилась.

Снова скрипнул стул, раздались шаги. Помещение было гулким, шаги приближались ко мне. Затем кто-то стукнул меня по темечку. Несильно. Не иначе для привлечения внимания.

А потом он заговорил. Мертвый, холодный голос, безо всяких интонаций.

Такой будто его владелец вынул свои голосовые связки, положил в банку, захоронил на северном полюсе, а лет через сто поставил на место.

- Ты очнулся. - Констатировал голос. - Сейчас ты испытываешь дискомфорт и страх. Это нормально. Тебе есть чего бояться. Ты попал в беду. Тебе не видно, но перед тобой сейчас стоит столик с инструментами. Секатор - для отрезания твоих пальцев на руках. Дрель с крупным сверлом - чтобы сверлить твои зубы. Молоток, - чтобы размозжить тебе ноги. Генератор, - чтобы спалить твой член. Если ты сейчас будешь вести себя неправильно - к тебе применят эти инструменты. Но ты можешь сделать так, чтобы этого не произошло. Для этого тебе нужно вести себя правильно. Сейчас тебе будут задавать вопросы. Твоя задача отвечать на них быстро и правдиво. Быстро, и правдиво. Ты не должен задавать встречных вопросов. Не должен врать. За каждую попытку вранья тебе будут мучительно удалять важную часть тела. Поверь, тебе потом будет их сильно не хватать. Каждый раз глядя на свое искалеченное тело, ты будешь жалеть, что попробовал обмануть. Но ты можешь избежать пытки и выйти отсюда совершенно здоровым. - "Ледник" чуть оттаял, в голосе вдруг появились человеческие интонации. - Все зависит только от тебя. И от меня. Я твой единственный друг. Если ты сейчас быстро ответишь на все вопросы, - все будет хорошо, и с тобой ничего не случится. Ты понял? Если понял, скажи да.