Дмитрий Фокин - Космическая ферма

После этого время прошло на удивление спокойно. Видимо привычка к дисциплине возымела свое.

В кресло пилота Дмитрий сел хорошо выспавшимся, абсолютно спокойным и отдохнувшим.

Второй день полетов прошел по вполне предполагаемой схеме- размеренно и неторопливо. В этот раз самостоятельную посадку корабль ему так же не разрешил.

Плавный заход на посадку Пенкин прекратил самым бесцеремонным образом. Собрав всю свою волю в кулак, он бесцеремонно вмешался в управление и попытался поднять корабль обратно в космос.

Казалось, что ему это не удалось. Несмотря на неимоверное напряжение пилота, корабль продолжал снижение, вот только через пару минут его скорость начала уменьшаться. Корабль практически коснулся площадки, однако, очень неохотно чуть приподнялся и угрожающе начал смещаться к находившемуся рядом зданию.

Дмитрий попытался увеличить высоту, и у него получилось. Все более резво корабль начал подниматься вверх. В течение почти получаса Дмитрий пытался задать движение корабля, так как хотел он. Получалось очень коряво. Корабль двигался как будто под управлением упившегося до чертиков, но очень осторожного, даже трусливого, пилота.

Вдруг, силы, мешающие ему управлять, исчезли. Это оказалось настолько неожиданно, что корабль под воздействием предельно заданных Пенкиным параметров вдруг сошел с ума. Картинка в окне кабины резко исчезла, сменившись на серо-черный кисель. Приборы панели сошли с ума и показывали все, что угодно, причем взаимо-исключающие друг друга параметры.

Дмитрий покрылся холодной испариной, и приступил к тому, что считал нормальной работой пилота.

Первоначально попытался снизить скорость и выровнять корабль. Пробуя различные варианты распределения силы двигателей, он понял, что так у него ничего не получится. Корабль вертело одновременно в нескольких плоскостях и, казалось, все его действия только увеличивают этот хаос.

И тогда Пенкин поступил так, как его учили в летной школе при полетах на У-2- вывел значение тяги двигателей в среднее положение, отпустил рукоятки управления и расслабился. Ему удалось даже полностью прекратить мыслительную деятельность.

Антиперегрузочная система корабля не позволяла чувствовать, что происходит, но он мужественно выждал не менее полуминуты, и только потом осторожно открыл глаза.

Космический корабль стабилизировал полет и несся в сторону луны.

— Интересно, а Поликарпов мог встречаться с инопланетянами?

В последнее время Пенкин часто ловил себя на мысли, что самые гениальные творения людей перекликаются с достижениями инопланетян. Причем, как правило, это касалось не каких-то сложнейших процессов, а совсем наоборот. Именно простота являлась определением гениальности. Он вспомнил одну очень хорошую поговорку: — «Не сложно сделать сложно, сложно сделать не сложно». И правда, как мог Поликарпов, используя более чем скромные научно-технические достижения начала 20 века изготовить из фанеры и дерева самолет, способный без участия пилота выйти из штопора. И это не все его выдающиеся особенности! Этот самолет по праву считался, и считается, шедевром авиаконструкторской мысли 20 века.

Дмитрий осторожно попытался изменить направление полета. Корабль послушно выполнил команду. Попеременно он начал выполнять различные упражнения, входящие в курсы обучения пилотов Красной армии, а потом в школе пилотов инопланетных кораблей.

Дмитрий специально начал с самого простого, так как сразу уловил в программе подготовки корабля некоторые пробелы и недоработки, и хотел предоставить обучавшему его интеллекту свою версию.

Около двенадцати часов Пенкин выполнял учебные задания, с трудом удерживая себя от того, что- не перескакивать через одно-два. За все время корабль ни разу не вмешивался в его действия, хотя, некоторые из них, доставшиеся от инструкторов летной школы довоенного периода, выполнялись на грани дозволенного и предназначались для определения возможности человека освоить профессию летчика.

Заходил Дмитрий на посадку не так как его обучал корабль, а тем небрежно-лихим стилем, свойственным каждому уважающему себя боевому летчику.

Отстегивая ремни, Пенкин в первый раз поймал себя на мысли, что не чувствует интеллект корабля. Он тепло погладил приборную панель и мысленно обратился к кораблю: «Не обижайся. Ты очень хороший корабль и прекрасно обучаешь. Но, я военный пилот, а это несколько иное. Безупречная доставка пассажиров из пункта А в пункт Б мне знакома и понятна. Теперь я хочу знать, что ты можешь на пределе возможностей, и, даже, за их пределами. Завтра я хорошо отдохну, а вот после завтра, мы с тобой потренируемся „по взрослому“.»

Теплая волна интеллекта мягко коснулась мозга Пенкина, и он расценил это как понимание.

Как он и планировал следующий вылет проходил на предельных для человека и корабля режимах. Начался он с того, что Дмитрий пулей влетел в кабину, и даже не пристегнувшись, рванул рукоятки управления на себя. Обычно размеренный процесс проверки систем в этот раз был проигнорирован откровенно и цинично. Набирая высоту, Пенкин ощутил настоящую панику его мыслящего корабля. Едва пристегнув ремни, он бросил корабль к Земле, причем, большую часть пути преодолел носом назад. В сотне метров от земли крутанул корабль вокруг своей оси и боком ушел вправо.

Переход к межпланетному режиму работы двигателей еще в атмосфере Земли, конечно, мог иметь самые печальные последствия, но Дмитрий хотел проверить будет ли интеллект корабля вмешиваться в заведомо самоубийственные решения. Несмотря на то, что межпланетный режим действовал всего пять секунд, корабль так нагрелся, что аппаратура жизнеобеспечения начала сходить с ума в буквальном смысле. Не давая кораблю опомниться, он опять вывел двигатели на межпланетный режим, и попытался немного отклонить курс корабля. В этот раз корабль не позволил это делать, и только когда скорость упала до десяти скоростей звука, продемонстрировал зазнавшемуся человеку, что тому грозило. Изменение курса на 1 градус вызвало такую перегрузку, что Дмитрия в буквальном смысле расплющило о спинку кресла, от чего явно послышался треск ломающихся костей. Превозмогая взрыв боли, Дмитрий старался не упускать контроль за полетом, и это удалось. Прожевывая таблетки из аптечки Граберов, он мысленно извинился перед кораблем. Действительно, межпланетный режим кораблей Граберов и этого, отличался как полет воздушного змея от полета стратегического бомбардировщика-ракетоносца Ту-160. Но, общий смысл их дальнейшей подготовки корабль принял.

Пенкин сажал корабль самостоятельно, хотя под конец этого уже не мог сдерживаться и орал от боли. Выбраться из кабины он не смог, и по коммуникатору вызвал друзей. Коротко рассказав о своих методах обучения и вызвав волну справедливых упреков, Пенкин вырубился, как только голова зависла над подушкой, и проспал двое суток.