Геннадий Хазанов - Para Bellum

На киноэкраны всего мира выходили советские фильмы евреев Эйзенштейна и Эрмлера. И фильмы о счастливой судьбе евреев, которым повезло жить в интернациональном государстве нового типа. Лица великих артистов Михоэлса и Зюскина подтверждали правдивость сладковатых сюжетов. Еврей Лион Фейхтвангер своей книгой удостоверил: государство Сталина существует по правилам, принятым цивилизованным сообществом и Лигой Наций.

Как сказал товарищ Сталин, евреев надо сначала использовать.

И вот теперь, когда всё вот-вот должно было начаться, появился дух какого-то давно умершего макаронника. Чушь.

Товарищ Сталин глубоко вздохнул, прислушиваясь к левому боку. Да нет, вроде бы все в порядке. И наконец позволил себе заснуть.

В эту ночь ему, шестидесятидвухлетнему, привиделись эротические сюжеты. Какие? А позволительно ли посторонним вторгаться в такие интимные материи?

Не спали в эту ночь и Пат с Паташоном. Высокий и худой сразу отправился к заместителю наркома НКВД по кадрам Михаилу Васильевичу Грибову. Тот не уезжал домой, дожидаясь возвращения подчинённого с инструкциями от Хозяина.

Услышав, что Сталин был готов похвалить за образцовую работу, если бы девочка, которую привёз Марков, была подведена к командиру отделом НКВД, замнаркома вздохнул:

– Как вы могли потерять столько времени?

Пат развёл руками:

– Товарищ майор, операция сверхсекретная, её лично курировал ваш предшественник. А детали знали только сам Круглов и Леонтьев.

– Ну, Сергея Никифоровича сейчас не спросишь, – покачал головой Грибов.

– А Леонтьев своё получил, – поддакнул тощий. И тут же проявил инициативу: – Товарищ майор, а может, всё-таки взять эту девицу в разработку? Что мы её не… в смысле, не объясним, что речь идёт о безопасности государства. В смысле – о госбезопасности?

– Вы с ума сошли, – замнаркома понизил голос почти до шёпота. – Если товарищ Сталин узнает…

Пат задумался.

– По поводу родственников товарищ Генеральный секретарь указаний не давал.

– Пожалуй, попробуйте. Только очень мягко и осторожно. Вы уже отдали приказ о сборе материалов?

– Не считал возможным до разговора с вами, товарищ заместитель народного комиссара.

– Это правильно. Но чтобы к десяти ноль-ноль все данные уже были у вас. Перед началом приглашения к сотрудничеству все установочные материалы по близким этой… – Михаил Васильевич пощёлкал пальцами, пытаясь вспомнить фамилию.

– Корлюченко, – подсказал подчинённый. – Елена Ивановна Корлюченко.

– Вот-вот, именно. Все дела покажете лично мне. Определимся с кандидатурой освещающего коллегиально. И надеюсь, предупреждать о высшей степени секретности вас не стоит. Все собеседования проводите сами, поручать никому не надо.

– Так точно, товарищ майор, – вскочил и вытянулся «во фрунт» Пат.

– Больше всего меня настораживает последняя фраза Иосифа Виссарионовича, – проговорил Грибов.

– О вашей личной ответственности? – попытался продемонстрировать догадливость тощий.

– Нет, – отмахнулся замнаркома. – О том, что непростительно мало мы занимаемся нашей молодёжью. Хозян никогда и ничего не говорит просто так. Что он имел в виду в данном случае?

Паташон был представителем структуры, о которой даже весьма информированным людям было известно гораздо меньше, чем об НКВД, ГРУ Генерального штаба Красной Армии или СВР. Учреждение, где он служил, называлось Информационным комитетом при Совнаркоме СССР. В деловой переписке его называли ещё «Комитетом № 4». Он объединял некоторые службы ГУГБ, ГРУ, разведки Наркомата иностранных дел и ряда иных организаций. Незаметная организация была, однако, очень могущественной. Она выполняла непосредственные щекотливые задания высших руководителей страны. При этом большинство из них и не подозревали о существовании «Четвёрки». Официально комитета как бы не было вообще. Только когда деятельность пошла на спад, было решено узаконить его существование. Случилось это только через шесть лет после описываемых событий, в конце мая 1947 года. Многие сотрудники НКВД или разведслужб втайне от своих руководителей работали в различных подразделениях Информационного комитета. Нередко комитет исполнял прямые и секретные распоряжения Сталина. Потому задания как бы несуществующей структуры всегда оказывались более важными, чем приказы собственного начальства. Необъяснимая даже для «ближнего круга» осведомлённость Хозяина о подробностях многих событий, да и случаи, когда события происходили так, как было выгодно Иосифу Виссарионовичу, породили смутные слухи о личной разведке вождя. Её функции и исполняла не всесильная, но способная на многое «Четвёрка».

Номинально «Четвёрку» возглавлял Вячеслав Михайлович Молотов. Однако глава Правительства и одновременно нарком иностранных дел Советского Союза был настолько загружен основной работой, что вникать в деятельность засекреченного подразделения ему было недосуг. Реальное руководство осуществлял генерал-лейтенант Пётр Федотов.

Он тоже дожидался своего посланца в кабинете, стандартном и не отличавшемся от любого другого в той части здания МИДа, что была отведена Информационному комитету. Настольная лампа, как положено в те годы во всех кабинетах государственных служащих, под зелёным стеклянным навершием, непроницаемо чёрный чай стыл в стакане, охваченном металлическим подстаканником.

Генерал-лейтенант вдумчиво выслушал доклад Паташона.

– Василий Степанович, – спросил он, – как вы полагаете, коллеги не лукавили, когда отреклись от этой невесть откуда появившейся девицы?

– Мне кажется, нет. Во-первых, они не упустили бы случая выслужиться лично перед Хозяином. Во-вторых, представитель выглядел обескураженным. А актёр он слабый.

– Прочитайте. – Пётр Васильевич вынул из закрытой папки, одиноко лежащей на столе, лист бумаги и положил перед толстяком.

– А этот Леонтьев не дурак, – хмыкнул коротышка, пробежав текст.

– Вас не удивляет, товарищ полковник, что случайно появившаяся девица точно отвечает типу, который вычислили в НКВД? Вы верите в такие совпадения?

Василий Степанович Рясной, начальник 1-го отделения 1-го отдела 2-го управления НКГБ по должности, фактически служивший руководителем резидентуры внешних и внутренних агентов Информационного комитета, задумался.

– Просчитать, на какой тип баб клюнет именно этот мужик, способны не только в ГУГБ. Если девка – подстава и при этом коллеги не в курсе, – медленно проговорил он, – интересная игра может завязаться… Особенно с учетом того, что товарищ Сталин разрабатывать эту… студентку запретил. Счастье, если её цель фигурант Апостол-1. А если через него выходят на Самого?