Геннадий Хазанов - Para Bellum

Раз нельзя поторопить отстающего, приходится ставить подножки лидеру гонки. Человек средних способностей, тот же Павлов, стал бы искать способы затормозить наши перевозки: запутать графики, может, даже осуществить ряд диверсий на железнодорожных магистралях. Но Берия – не какой-то заурядный интриган. Он придумал снизить темпы разворачивания боевой мощи империи руками самого властителя.

Всё началось с ощущения обиды. Сталин неправильно отнёсся к старому другу, никак не хотел впустить Лаврентия в сонм избранных. Это было несправедливо. Берия служил Кобе, словно верный пёс. Угадывал любое желание. Собственной грудью прикрыл от выстрела. (Правда, пистолет держал в руках свой, надёжный человек. И патроны, на всякий случай, были особые. И всё же…) Начальник тайной и явной полиции имел огромное влияние. Но формально он оставался только кандидатом в члены Политбюро, причем принятым не так давно. А три недели назад даже госбезопасность, пусть формально, но вывел Хозяин из подчинения НКВД.

Берия не имел никаких перспектив добраться до реальной власти, до главного кресла. А случись что с Иосифом (он уже совсем не молодой человек, на седьмом десятке) и?.. Любой преемник тут же вспомнит, что хоть чем-то, а обижал его нарком внутренних дел. Работа такая, обязательно каждому на мозоль хоть разок да наступишь. И отправят Лаврушу в штаб Духонина, пискнуть не успеешь. Так что стать наследником Сталина – вопрос не честолюбия, а выживания. А как? По «официальной» очереди – положений, политического веса впору кричать: «Кто последний? Я за вами».

Силовой вариант захвата обречён на провал. Армия легко подавит путч внутренних войск и частей НКВД. А пригласи солдафонов в План, они станут главными. Зачем тогда плести интригу? Чтобы ввезти в рай на собственном горбу какое-нибудь ничтожество, генерала Франко, только ме-е-стного? И – смотри выше. Любой из них тебя тут же уконтрапупит.

Сколько рабочих дней и бессонных ночей провел Берия, решая одну, главную проблему: как? И ведь додумался! Что может напугать человека, которому подвластно на этой земле почти всё? Только гнев божий. Тем более, Библию Коба изучал, книгу пророка Даниила знает, с его-то памятью, почти наизусть. Вот пусть прочитает на стене собственного кабинета, а не Навуходоносорова замка, знаменитые слова: «Мене, текел, уфарсин».

Разработка была изящной: если война начнётся по варианту «Барбаросса», а не по плану операции «Гроза», если Гитлер успеет первым ударить по неподготовленным боевым порядкам, фактически по неорганизованному скоплению бойцов, по танкам без горючего и боеприпасов, по самолётам на приграничных аэродромах… Люфтваффе бомбит Минск, танки Гудериана прорываются на сотни километров в глубь страны. А товарищ Сталин в это время гоняет привидений по Кремлю. Об этом кое-кто уже знает – не набросишь же платок на каждый роток, как говорят русские. Через очень короткое время о странностях Хозяина начнут шептаться многие. Иосифу Виссарионовичу можно посочувствовать: он много лет тащил неподъёмный груз практически единоличного управления страной. Устал. Надорвался. Но объективно получится: не оправдал вождь высокого доверия партии и народа, не сумел обеспечить неприкосновенность священных рубежей первого в мире социалистического государства? Если вдобавок он ослабеет – реально или хотя бы только в глазах «общества», сплочённая группа коммунистов-ленинцев, организаторов производства и военных, сумевшая предотвратить полную катастрофу, станет во главе, а её лидер – самым. И кто в таком случае станет командиром, как говорил в кино Чапаев? Товарищи не успеют создать в этой ситуации единый блок противодействия. Они будут остерегаться один другого, каждый станет искать себе преимуществ и гарантий. Потеряют темп. Второе – они, не имея предварительных наработок и договорённостей, не сумеют убедить немцев остановиться до Урала.

Что стального Иосифа при встрече со сверхъестественным хватит Кондратий, в это Лаврентий не верил. Но если даже… Тоже неплохо! В преддверии большой войны ни один из «тонкошеих вождей» (правильно, что расстреляли этого Мандельштама, потому что нельзя быть на свете умным таким) на себя ответственность не взвалит. Опасно, себе дороже может выйти. А при коллегиальном руководстве такому человеку, как он, Берия, выйти в первачи гораздо проще. На всех этих Маланий, Николашек, на каждого из них есть пудовые досье. Только краешек покажи, и станет человечек твоим самым закадычным другом. И не бывает верности прочнее, потому что ты его за кадык надёжно ухватил.

Оставалась техническая трудность: договориться с немцами. Легко решить, что надо направить доверенного человека к высшему руководству Третьего Рейха для налаживания доверительных контактов. Ты придумай, как сделать, чтобы человека до этого самого высшего руководства допустили. Верительную грамоту или рекомендательное письмо Лаврентия Берия фюреру Адольфу Гитлеру, мол, податель сего – мой доверенный человек и имеет полномочия заключать тайные пакты о сотрудничестве, – не дашь. Значит, пробивай канал. И ведь всё самому приходилось обмозговывать, никому довериться нельзя. Кроме, конечно, старшего Кобулова.

Богдан – неглупый человек, думал нарком. Он может разработать и провести операцию. Но сплести настоящую многоходовую интригу ему не дано. Это – искусство, сродни созданию романа или постановке театрального спектакля, только ещё сложнее. Там вымышленные персонажи, они послушно выполняют всё, что задумали автор или режиссёр. Здесь – ты придумываешь как бы сюжет, где действуют живые люди. У каждого свои интересы, умы, характеры. Надо так выстроить обстоятельства, чтобы некто делал то, что нужно тебе, свято веря при этом, будто он торит тропинку к собственной цели.

Лаврентий Павлович чувствовал себя истинным творцом. Маркс сравнил когда-то историю с кротом. Незримо, во тьме и тайне прокладываются новые пути, создаётся будущее мира. Сегодня роль существа, нет, – божества, роющего туннели, по которым придёт неожиданная и неотвратимая судьба миллионов людей, исполняет он, Берия.

Тем не менее идею подсказал Кобулов, когда пришёл с просьбой устроить на тёпленькое местечко младшего брата, Амаяка. И Берию осенило.

Как распинались в этом кабинете Фитин с Журавлёвым, доказывали, что не справится необразованный дилетант с работой резидента. Правильно говорили, между прочим. Но Лаврентию Павловичу был нужен там человек с фамилией первого заместителя наркома.

Чтобы Амаяку Кобулову поверили, Лаврентий решил «сдать» его руками коллегам из германской госбезопасности группу антифашистов. Все они были классово чуждые – аристократы. Плебея Адольфа с его лавочниками презирали, тяготели к британцам и легко согласились снабжать политической и военной информацией 6-й отдел СИС. Если бы они узнали, что добытые сведения уходят на Лубянку, сотрудничество было бы прервано в тот же миг. Лаврентия Павловича вчерашние бурши ставили не выше, чем Геринга или Гиммлера.