Геннадий Хазанов - Para Bellum

– Долго такое положение не сохранится, – продолжил нарком вслух. – Дня три у нас есть. И то от силы. Значит, надо использовать время с максимальным эффектом. Первое: убрать Маркова. На всякий случай. В случае чего, удержать Москву мы сможем и без частей округа. Только сделать это нужно чисто. Как и говорили, бандитский налёт с трагическим исходом. Судя по донесениям, он со своей девицей часто по ночной Москве прогуливается. Столица – город неспокойный. Никак не удаётся доблестным органам охраны порядка окончательно очистить улицы от криминальных элементов. Гопники уже есть. Настоящие, заслуженные. По паре ходок за спиной и материалов в угро, как томов в полном собрании Толстого Льва Николаевича. И связей с нашими людьми никаких не прослеживается. Фамилии и адреса ты сам знаешь у кого взять. Кстати, там, возможно, ещё один следок обнаружится. Вопрос в другом: справятся они с боевым командиром? Он Гражданскую прошёл в Первой Конной. Опять же, в СТОНе выжил. Для умелого бойца твои урки могут оказаться гимназистами-приготовишками. Так что для подстраховки пошлёшь своих человека три-четыре.

Кобулов протестующе поднял ладони.

– Пошлёшь, – непререкаемым тоном сказал Берия. А следователь потом докажет, что душегубами были именно эти, урки. И размотает все их связи. Есть у тебя такой человек?

– В НКВД всё есть, – ответил Кобулов.

– Отлично, – потёр руки Лаврентий Павлович. – Теперь Лось.

– А что Лось? Взять его под локотки за подготовку заговора против секретаря ЦК ВКП (б) товарища Сталина, – возмущённо заговорил Богдан. Берия иронически усмехнулся. Кобулов осёкся: – Ну да.

– Наоборот. Надо найти возможность объяснить ситуацию Лосю и по возможности расчистить для него поле деятельности. Однако все под нашим строжайшим контролем. Чтобы спустить его с цепи, если понадобится и когда станет необходимо. Понятно?

Заместитель наркома помотал головой, затем кивнул.

– И последнее на сегодня. Ради чего мы и собрались. Надо подготовить две акции. Свяжись с братом, пусть подбросит Рейнгарду идею. Было бы неплохо, если бы их самолёт – бомбардировщик, штурмовик – в общем, серьёзная боевая машина, села на Центральный аэродром. Сумеет Гейдрих убедить маршала люфтваффе? Безопасность маршрута надо подготовить, естественно, не светя наше в этом участие. Это чтобы товарищ Сталин наглядно убедился, насколько страна не готова к войне.

Второе. Поручи подготовить визиты военных представителей Рейха на наши танковые и авиастроительные заводы. Особенно те, что ближе к Уралу и за ним. Показать всё. Мощности предприятий лучше несколько преувеличить, чем приуменьшить. Чтобы было о чём подумать господину Гальдеру и было что доложить фюреру, когда придёт срок останавливаться. Ясно? А остальные аргументы – это моё дело.

Для Зинаиды Петровны этот день не задался с самого утра. В начале восьмого кто-то позвонил в дверь. Корлюченко-старшая слышала, как прошаркала в прихожую Эльза Германовна. Через минуту невнятных переговоров она громко позвала:

– Зинаидочка Петровна, к вам.

Визитёр, молодой парень с большим саквояжем в красных от мороза руках, представился:

– Моссвязь. Вам недавно установили квартирный телефонный аппарат. Жалобы у абонентов на качество связи имеются?

– Да вроде нет, – ответила удивлённая «абонентка».

– Я обязан проверить соединение, – объявил техник.

– Пожалуйста, – пожала плечами Зинаида Петровна.

Парень раскрыл свою сумку, набитую какими-то проводами, железками и непонятного назначения инструментами, и принялся сосредоточенно в ней копаться.

– Только, если можно, побыстрее, – попросила женщина. – Я отправляюсь на службу. У меня сегодня присутственный день.

– А вы занимайтесь своими делами. Мне нужно минут сорок.

– Только ничего не испортите, а то позвонит товарищ Сталин, а аппарат не работает, – не удержалась, чтобы не похвастаться, хозяйка.

– Ну да, – поддержал шутку монтёр. – Иосиф Виссарионович каждый рабочий день начинает с того, что обзванивает всех телефоновладельцев Москвы.

Корлюченко-старшая увидела в этой фразе насмешку и обиделась.

– Всех или нет, не знаю. А со мной товарищ Сталин периодически беседует.

Глаза телефониста буквально вылезли на лоб.

– Это вы так шутите? – подозрительно спросил он.

Зинаида Петровна презрительно дёрнула плечом и повернулась, чтобы выразительно удалиться.

– Секундочку, – попросил мастер. – Я должен доложить своему руководству. – Он быстро побросал в потёртое чрево саквояжа провода и инструменты и даже не ушёл, а убежал.

– Вы идиот, – тихо шипел Михаил Васильевич Грибов на Пата. – Ставить прослушку на телефон, по которому разговаривает сам… – он ткнул пальцем в потолок. – А если Хозяину станет известно, что мы с вами в курсе его дел и бесед? Так ещё и послали стажёра, сопляка зелёного. Я тебя расстреляю прямо здесь, сволочь. Чтобы сегодня же ты отработал эту кандидатшу, понял. Она, кстати, в каких науках спец?

– Экономист, – тихо сказал длинный.

– Имей в виду: при вербовке никаких грубостей. Объясни, что мамаша защищает свою дочурку. И заодно оказывает содействие органам, и лично товарищ Сталин будет ей благодарен за помощь в проверке лояльности человека, которому он оказал высокое доверие. А Марков всё-таки сидел, его нутро рентгеном просветить надо. Понял?

– Так точно, – вскинулся Пат.

– Трудись. Вечером доложишь о результатах. Очень надеюсь – осечек не будет.

Утром, в семь часов сорок минут, Лось вышел в коридор. В окно он видел, что служебный автомобиль уже ожидает: водитель за рулём, один из охранников у распахнутой дверцы, бдительно озирая окрестности; другой у двери подъезда. Надо думать, проверил лестничную клетку – чисто – и вышел на свежий воздух.

В этот же миг заскрипела дверь соседней квартиры, и Владимира окликнули:

– Товарищ заместитель начальника управления, минуточку.

Фигура в широкополой чёрной шляпе и в длинном чёрном же пальто, из-под которого виднелись хромовые сапоги, в два шага оказалась рядом.

– Моя фамилия Аш. Я, как сейчас принято выражаться, член внутренних органов.

На лице Лося заиграли желваки, не любил он сотрудников органов ещё с момента ареста. Последующие годы добрых чувств к этим товарищам тоже не прибавили. Но всё же повернулся навстречу окликнувшему.

Под шляпой обнаружилось длинное узкое лицо с большим горбатым носом – типично еврейская внешность. Хотя Владимир и был чистокровным казаком, Гражданская война отучила от многих предрассудков, в том числе и от антисемитизма. Он видел жидов – лихих рубак, яростных пьяниц и отчаянных храбрецов, прямо из популярной песни про конников маршала Будённого: «Мы беззаветные герои все, и вся-то наша жизнь есть борьба». И всё равно подошедший человек командиру не понравился. Слишком уж он был ненастоящий, как будто специально играл роль иудея.