Геннадий Хазанов - Para Bellum

Тощий впился глазами в лицо доцента.

– Вы кому дерзите? Вы НКВД дерзите. Не надо.

– Чего вы от меня хотите? – поинтересовалась хозяйка кабинета.

– Вы должны ежедневно сообщать всё, что расскажет ваша дочь, всё, что будет говорить при вас Марков. Я лично буду задавать вам вопросы, ответы на которые необходимо получить от генерала. На правах будущей тёщи, родного, можно сказать, человека, нужно выяснить истинное отношение подозреваемого к Советской власти…

– Он воевал за неё, – возразила Зинаида Петровна.

– Она его посадила, – отрезал худой. – И он имеет основания для недовольства. Поймите, речь идёт о судьбе всей семьи. Если что, мы не будем иметь права пощадить никого.

– Не будем иметь, – скривила губы женщина. – Вы – русский? Разве можно так коверкать язык?

– А вы мне экзамен по основам языкознания не устраивайте, – прошипел визитёр. – Записывайте номер телефона, по которому будете докладывать о результатах работы.

Зинаида Петровна знала, что может позвонить чуть ли не в любой момент самому вождю. Василий Степанович в случае чего тоже в содействии, можно понадеяться, не откажет. Чего опасаться этого наглеца?

– Я не стану доносить на собственную дочь и на её жениха, – раздельно, чуть ли не по слогам произнесла она. – И стоит вам или кому-то из ваших коллег попытаться давить на мою семью, я буду жаловаться лично товарищу Сталину. – И злорадно добавила: – По телефону. У меня есть такая возможность. А товарищу Маркову Сергею Петровичу при первом же случае я сообщу, что вы устраиваете за ним слежку. Фамилию вашу я запомнила.

– Пеняйте на себя, – скрипнул зубами худой и вылетел за дверь.

Лось и Зиновий Ефимович как раз оказались в памятном дворе, ровно посередине между палисадами квартирок и линией сараев. И увидели метров за пятьдесят от себя группу мужчин, быстро идущих навстречу. Куцубина Владимир опознал даже в полусумраке – по походке вразвалку. Манеру вышагивать с особым блатным шиком бандит сохранял даже в спешке.

– Они, – шепнул разведчик напарнику. – Подпустим ближе, и огонь, – Аш расстегнул пуговицы пальто и потянулся за наганом, висевшим в кобуре на боку.

Когда они собирались «на дело», хранитель архива поинтересовался, какое оружие предпочитает партнёр.

– Револьвер, – не задумываясь, ответил Лось. – Для ближнего боя самое то. Единственный недостаток – долго перезаряжать.

– Тогда вам понравится вот это. Здесь просто барабан выщёлкивается и ставится новый. Пяти сменных хватит?

Владимир повертел воронёную «машинку». Она была прекрасно сбалансирована, удобно лежала в руке.

– То, что надо.

– И ладушки, – проговорил Зяма. – Я и себе прихватил такой же.

Лось тоже расстегнул пальто, тронул пальцами рукоять револьвера.

– Что, вот так, без предупреждения всех перестреляем – и всё?

– А вы их в плен брать собираетесь? – ядовито осведомился Аш. – Крикнете: «Руки вверх, бросай оружие». Предположим, они свои финки побросают. И что, поведёте их в милицию?

Конечно, Зиновий Ефимович был прав. Но открыть пальбу на поражение, пусть по уголовникам, но всё же не ожидающим нападения штатским людям? Натура Лося противилась даже такому предположению.

Пока командир и сотрудник ГБ препирались, бандиты подошли совсем близко. Теперь противников разделяли каких-нибудь двадцать метров. И тут Рыцарь узнал бывшего соседа по бараку.

– Атас, – заорал он, выдёргивая из кармана наган. Косой вытянул в сторону Владимира руку и лихорадочно нажал спусковой крючок. И ничего не произошло – уркагану достался «солдатский» вариант револьвера. Чтобы выстрелить из «офицерского», достаточно было жать на «собачку», и курок взводился сам. А здесь нужно было сначала взвести курок. Лыцарь изо всех сил давил пальцем на скобу, но оружие безмолвствовало.

Витек и «буцматенькие» тоже выхватили стволы.

Аш открыл огонь первым. Как на учениях, он уложил обоих «буцматеньких», прыгнул с кувырком вперёд – вправо и вскочил на ноги, выцеливая следующего противника.

Оказавшись перед дулом лыцарева нагана, Лось пригнулся и прыгнул влево, выдирая из кобуры свой револьвер. Куцый рванул большим пальцем курок, взвёл его, но потерял долю секунды и не успел среагировать на движение противника. Пули ушли в сумрак. Лось поймал на мушку голову пахана, мягко выбрал холостой ход спуска и бахнул. Тяжёлая пуля разнесла череп и развернула бандита по оси. В агонии Витюля нажал на крючок. Умелый стрелок вряд ли сумел бы достать Аша, так быстро и неожиданно он передвигался. Но судорога уже убитого вора оказалась роковой. Свинец в медной упаковке вошёл в грудь. Архивариус удивлённо ахнул и поднёс руку к груди. Покачнулся. Длинное тело навзничь повалилось на серый городской снег и сразу стало похоже на марионетку с обрезанными нитками.

Лыцарь всё царапал ногтём большого пальца бок своего револьвера, стараясь нащупать предохранитель, которого у нагана не было. Увидев смерть Куцубина, он швырнул бесполезную железяку в Лося и бросился бежать в сторону сараев. Там перемахнул через забор и потерялся в дворах Марьиной Рощи.

Владимир сразу понял, что пытаться помочь напарнику бесполезно. На своём веку он видел столько трупов, что даже на расстоянии мог отличить того, кто ещё дышит, от убиенного. Он метнулся вдогонку Косому, но могучий удар сбоку швырнул его на землю. Падая, кубанец выпустил из пальцев оружие, попытался его нашарить, но получил пинок сапогом в бок и проехался по насту метра полтора. Кажется, на миг он даже потерял сознание, но щека коснулась наледи, и резкий холод подействовал как вдох нашатыря.

Цыган, приняв боксёрскую стойку, мелкими шажками приближался к поверженному врагу. Пытаться встать было нельзя – удар Ванюши просто вышиб бы из Лося дух. Потому он сел, опершись руками, и выбросил вперёд ноги.

Если бы не ватное пальто, сапоги командира, попав тяжеловесу в живот и в пах, вызвали бы болевой шок, и битва титанов закончилась бы, только начавшись. Но плотная ткань смягчила тычок, расплескала его силу по полам одежды. Боксёр остановился, чуть согнулся – видно, по самому чувствительному месту всё же досталось.

– Пришибу суку, – взревел он.

Лось перекатился в сторону, пользуясь заминкой врага, вскочил на ноги и ударил ребром стопы по голени. Цыган осел вниз, опустил руки. Владимир, в полном соответствии с тактическими советами автора пособия по самурайской драке, махнул ногой снаружи внутрь и внутренним краем подошвы врезал по подставленной шее тяжеловеса. Тот рухнул на бок.

Если бы схватка случилась летом и боксёр был в легкой одежде, поединок закончился бы. Но поднятый ворот снова спас Ванюшу.

Боксёр вскочил на ноги, словно на ринге после нокдауна, автоматически поднял руки, прикрывая лицо и солнечное сплетение, и вдруг взорвался серией молниеносных прямых, джебов, апперкотов. Половину Лось сумел блокировать, подставляя предплечья; несколько раз кулаки скользнули по одежде. Но крюк слева всё же достиг цели. Владимиру показалось, что у него оторвалась голова и покатилась по земле, оглядывая снизу вверх бывшее своё тело. Потом он понял, что просто потерял на секунду сознание. Не будь Цыган спортсменом, он бы успел добить противника, с размаху опустив ему на голову каблук сапога. Но Ваня, повинуясь вбитому годами тренировок рефлексу, сделал шаг назад от поверженного, словно уступая место рефери.