Александр Соловьёв - Дороги Богов

– Так, господа! Даю добро на проведение операции. Предлагаю обсудить детали.

– Это не всё, – сказал Заро.

– Что еще? – насторожился драмин Хи. Видимо, он не был готов к неожиданным поворотам.

– Закон равновесия, – сказал Заро. – Если кашатеры становятся на путь богов, кто-то должен утратить способности.

– Что за чушь?! – воскликнул драмин. – Кто этот кто-то?! Вы случайно не намекаете на то, что по мере того, как четверка будет двигаться по пути становления, мы с вами станем слабеть?

– Разумеется, нет. Речь идет не о нас с вами, преподобный. И даже не о господине Балмаре. Я провел некоторые подсчеты, и они показали, что конечной точкой пути кашатеров в самом деле будет Харт.

– С чего вы взяли, ученый Заро? – спросил Балмар.

– Видите ли, господин главный хомун, по условиям инициации чтобы стать истинным богом, необходимо сделать три вещи: посетить три васты, выйти за пределы Мегафара и умереть. Если бы путь четверки начался в Пустыне, то, вероятно, кашатерам резонней было бы сначала умереть, а уж затем войти в Харта, поскольку, во-первых его отыскать куда проще, чем выход из Мегафара, и, во-вторых, Харт охотней принимает воскресших. И третьим этапом их пути была бы экскурсия по чистым вастам: время, пространство, сознание… Но, поскольку кашатеры живы живехоньки, и в настоящий момент они в своем двадцать третьем веке движутся в васту пространства, мы можем предполагать, что путь их окончится как раз в Харте.

– К чему вы клоните? – так и не понял драмин Хи.

– В Харте сейчас скрывается Захватчик – сущность, о которой мы не можем судить, поскольку владеем только внешней информацией о ней. Неясно, каким принципом руководствовался Харт, давая Захватчику убежище. Впрочем, мощь Захватчика не могла не заинтересовать видхара, равно, как и пол. Вам ведь известно, что во вселенной, которую мы называем Иное Подобие, девяносто процентов мужского начала.

– Допустим, – сказал драмин. – Но я всё равно не понимаю, к чему это отступление.

Заро к тому времени стал настолько материален, что Балмар мог рассматривать сложные узоры на его накидке.

– Мы знаем, – продолжал ученый, – что вместе с Захватчиком Харт приютил нарушителя закона, кашатера-хомуна Расина. Этот хомун не прошёл и половины пути становления, а то, что он побывал за пределами вселенной – только лишь случайность.

– И что? – в глазах Хи уже поблескивало понимание.

– А то, что пробудившиеся равновесные силы указывают именно на этого хомуна. Кашатеру Расину придется расстаться с силами, которые в нём недостаточно ещё закрепились, и Харт его бесспорно вышвырнет, если уже не вышвырнул. Излучатели начеку. И вам, преподобный, а также вам, господин Балмар, выпадет счастливая возможность с ним поквитаться.

Вадим открыл глаза.

Самая омерзительная на свете рожа нависала над ним. Громадная челюсть, мясистый нос, маленькие, глубоко посаженные глаза. Черные засаленные волосы облепили щеки. Рот с опущенными углами был приоткрыт, а внутри зияла гнилая пустота.

Обладатель рожи был угловатым громилой, белый медицинский халат смотрелся на нём нелепо.

«Кого напоминает?» – подумал Вадим, ещё витая где-то между сном и реальностью.

В одной руке чудовище держало стеклянный флакон, в другой кусок ваты, резко пахнувший нашатырём.

– Какая приятная новость! – радостно воскликнул громила. – Вадим Борисович! Неужели вы осчастливили нас своим возвращением?!

Тут же раздались шаги, из-за широкого плеча громилы показался седой мужчина, тоже в белом халате.

– Исчезни, Эдик.

– Как прикажете, Петр Сергеич. – Громила встал и, подобострастно поклонившись, удалился. Перед самым выходом он бросил быстрый, многозначительный взгляд на Вадима.

Седой присел на край кровати, согнулся, внимательно посмотрел Вадиму в глаза.

– Поздравляю, – сказал тихо. – Просто чудо какое-то. Я уж думал… вы не выкарабкаетесь.

Он криво улыбнулся. На правой скуле у него красовался свежий шрам.

– Говорить можете?

«Пошёл к чёрту», – хотел сказать Вадим, но губы слиплись.

– Да, вид у вас не ахти, – заметил седой с притворным сочувствием.

Он достал из нагрудного халата небольшой серебристый диск.

– А вот и Нобелевская премия, – сказал седой. – Тут синдром Расина. Кое-что я из вас все-таки вытянул. Тут результаты электроэнцефалограммы и тестов, которые мы с вами успели пройти. А ещё здесь есть описание всех сверхреакций вашего подсознания на внешние раздражители, запечатлен момент экстериоризации, угнетение альфа-ритма в предкоме и, разумеется, сама глубокая кома. Тем парадоксальней ваше нынешнее пробуждение. Жаль, мне пока не удалось зафиксировать какие-либо проявления работы внутренних психических систем. Помните наш разговор в вашем подсознании? Тогда я вам рассказывал о них.

– Кто вы?.. – с трудом выдавил Вадим.

Седой хитровато усмехнулся и спрятал диск обратно в карман.

– Бросьте прикидываться, – сказал он. – Это не поможет. Да и невежливо забывать опекуна, который ночи напролет корпит над вашим телом, пытаясь сделать вас героем науки будущего.

Что за чушь несет этот сумасшедший?

Еще минуту назад Вадим стоял на границе лабиринта, из которого с трудом выбрался. Кажется, он угодил в яму, падал, потерял сознание. Только вот между тем моментом, когда он отключился, и последующим мигом пробуждения не было промежутка.

Голова побаливала. Ушиблена… В руках и ногах просто невероятная слабость… Что же, чёрт побери, случилось?

– Полагаю, все ваши тела теперь в сборе, – сказал доктор. – А это значит, пришла пора поквитаться, не так ли?

Он провел пальцем по нежно-розовой полоске шрама.

– Когда приходил ваш двойник, на какой-то миг я поверил, что вам, вернее, вашему сознанию, действительно удалось фантастическим образом материализоваться и явиться в реальность. Но потом я понял. Это был ваш брат-близнец! Ониникого не привёл, ведь он знает: у меня всё чисто. Верно?

Стоп!!! – Беззвучный крик едва не разорвал черепную коробку. На несколько секунд Вадим оглох.

Это же нелепый сон. Пока шёл по каналу, не сходил с ума из-за потери памяти. Ты знал, что ты – кашатер, твой дом – чёртов Кантарат, где сидят одни бюрократы. И это всё, что ты должен был знать? Или нет, не всё. Вот ещё что: эти самые бюрократы – основная сила, правящая миром. Вот так. А сам ты отправлен куда-то вглубь вселенной для выполнения миссии, которая этим бюрократам не по плечу. Кажется, о своём задании ты тогда проболтался тому странному существу… персолипу. Но суть этого рассказа уже за пределами участка, освещённого памятью. И похоже то, что персолип тебе ответил, теперь даёт какие-то подсказки.

Шагая по лабиринту, ты был спокоен. Ты был уверен в своей состоятельности. Временные проблемы с памятью ты объяснял издержками перехода из состояния в состояние.