Игорь Водолеев - Где кот идет 2

– Вот как! – удивился Лемех. – Но кто автор данной теории?

Переглянувшись, Эгль и Хэвисайд дружно засмеялись.

– Вы! – наконец, выговорил Хэвисайд.

– Я? – изумился Лемех. – Когда?

– В 1986 году, – подтвердил Эгль.

– Позвольте, каким образом? – запротестовал Лемех. – Конечно, я имею кое-какие наброски, схемы будущих расчетов. Но готовой работы с результатами у меня пока еще нет. Постойте, как вы сказали, когда? Но ведь сейчас пока еще… – внезапно покраснев, Лемех в замешательстве полез в карман за носовым платком.

– Успокойтесь, профессор, – поспешил на помощь Эгль. – Мы уверены, что интеллект и здравый смысл ученого помогут вам свыкнуться с тем, что вы вторые сутки находитесь в другой реальности.

– Вот именно, здравый смысл, – подхватил Хэвисайд. – Вы, уважаемый коллега, самостоятельно вывели уравнение гравитационного излучения и блестяще доказали, что оно никак не связано с теорией относительности. Да что тут говорить! Вы наш уже тем, что опередили свою эпоху по меньшей мере на полстолетия!

– Да-да, конечно, – пробормотал Лемех. – Формула гравитационного излучения в теории относительности. Она почти сразу поставила меня в тупик.

– Чем же, – усмехнулся Хэвисайд. – Разве она не верна?

– Нет-нет, напротив, – замотал головой Лемех. – Она верна, если её рассматривать отдельно от теории относительности. Дело в том, что в этой теории гравитационное излучение исчезает при переходе к определенной системе отсчета. Но такого быть не должно. Если мне дадут мощную ЭВМ, я докажу, что принцип равенства силы тяжести и силы инерции ничем не обоснован. Да, но тогда мне грозит другое! В случае успеха придется выступать против школы Эйнштейна и Клейна. Это очень авторитетные учёные. Крайне трудно бороться с традициями в мире науки.

– Вы уже сделали это, – засмеялся Эгль.

– Неужели? – удивился Лемех. – Ах, да, я все время забываю. И каким же образом?

– Путем отказа от математики Римана, столь любимой физиками немецкой школы, – пояснил Хэвисайд.

– Интересно, интересно! – заторопился Лемех. – Вы не могли бы рассказать подробнее?

– К сожалению, нет, – развел руками англичанин. – В обзорной статье, доставленной из 1985-го года, отсутствовали математические выкладки. Именно поэтому мы обратились к вам лично.

– Но почему ко мне, к Лемеху из 71-го года? – удивился Лемех. – Не проще было бы нырнуть в восемьдесят шестой год и пригласить, так сказать, самого автора?

– Резонно, – согласился Эгль. – Но невыполнимо. Выяснилось, что этот год обладает повышенной неустойчивостью. Таких временных точек обнаружено уже около десятка. Мы называем их модальными развилками, поскольку в этих узлах вероятно резкое разветвление мировых линий. Проще говоря, самое легкое вмешательство может серьезно изменить ближайшее будущее.

– Хорошенькое дело, – возмутился Лемех. – Похищение людей вы называете легким вмешательством?

– Это не просто похищение, – возразил Эгль. – Мы создаем копию, которая остается на Земле и живет рутинной жизнью.

– Час от часу не легче! – рассердился Лемех. – Вы хотите сказать, что в моем кабинете сейчас хозяйничает моя копия?

– Верно, – согласился Эгль. – Но я должен доложить, что это очень хорошая копия, поскольку для ее создания мы используем свои методы. Поймите, это не клонирование, где неизбежны отклонения. В нашем случае мутации невозможны, поскольку ваш двойник – это вы сами, каким были за долю секунды до начала копирования.

– Кажется, я понимаю, – пробормотал Лемех. – Вы как бы отправляетесь за моим двойником в ближайшее прошлое, причем разница во времени настолько мала, что никто ничего не замечает.

– Можно сказать и так, – кивнул Эгль. – Хотя энергетически нам выгоднее приостановить ход вашего личного времени, пропустив окружающий мир вперед. Результат будет аналогичен.

– Не могу согласиться, – запротестовал Лемех. – Во втором случае мой двойник будет старше меня на микросекунду!

– Именно поэтому мы считаем, что вы настоящий Лемех, – улыбнулся Хэвисайд. – А в Москве остался ваш двойник.

– Хорошо, – смягчился Лемех. – Но я не вижу причин для катаклизмов. Если подмена произошла так быстро, что никто не заметил, то каким образом может измениться ход событий? Или вы имеете в виду нечто другое?

Хэвисайд в замешательстве достал из кармана трубку. Набив ее душистым табаком, он закурил.

– С вами, профессор, приятно иметь дело, – сказал он, окутавшись облаком ароматного дыма. – Вы все схватываете на лету. Конечно же, под катаклизмом мы имели в виду не социальный психоз или иную реакцию общественного мнения, которой, к слову сказать, не так уж трудно управлять. Но это дело политиков, а они не стремятся к быстрым переменам.

– Тогда что вас беспокоит? – спросил Лемех.

– Ваш мир, коллега, имеет одно прекрасное свойство. В нем отношение гравитации к инерции практически равно единице.

– Вы хотите сказать, что у вас не так?

– Вот именно, – ответил англичанин. – В нашем мире это равенство выполняется с точностью только до одного процента. Любая наша домохозяйка может заметить разницу между инерцией и притяжением. Результат вам известен. Вселенная погасла, звёзды излучают гравитационные волны, пространство сокращается. Каждое утро, наблюдая за восходом Сола, мы спрашиваем у себя, сколько осталось до конца света.

– Понимаю, – кивнул Лемех. – Вы хотите остановить этот процесс.

– У нас имеются все технологические возможности, – подтвердил Эгль.

– Почти все, – поправил его Хэвисайд. – Нам не хватает адекватной теории гравитации.

– И где вы её возьмете? – воскликнул Лемех. – Ах, да, что же я говорю! Надо полагать, группа Кари отправилась в Москву восемьдесят шестого именно за этой информацией?

– Совершенно верно, – подтвердил Эгль.

– А как же пресловутая модальная развилка? – напомнил Лемех. – Я бы не посчитал похищение секретного документа легким вмешательством. Представляете, какой шум поднимется в институте, когда обнаружится, что моя работа исчезла?

– Профессор, – рассмеялся Эгль, – За кого вы нас принимаете? Мы уже знаем, что в марте 1986 вы отказались передать ваши результаты заокеанским коллегам. Вы пересняли статью на микрофишу, которую спрятали в надежном месте. Кари должен найти микрофишу, сделать с нее копию и доставить нам.

– Шпионаж! – ахнул Лемех.

– Разведка! – поправил Эгль.

– Действительно, – заторопился Хэвисайд. – Не будем, дорогой профессор, влезать в дебри софистики. И потом, разве вам не интересно прочитать свою же работу?

– Конечно, – смутился Лемех. – Ведь при этом мой двойник не пострадает?

– Надеюсь, что так, – вздохнул Хэвисайд.

– Что вы имеете в виду? – насторожился Лемех.