Игорь Водолеев - Где кот идет 2

– Каким образом? – возразил Гарун. – Ведь мировые линии не пересекаются.

– Безусловно. В стационарной вселенной линии не пересекаются. Если пространство расширяется, линии даже расходятся. Это пример дивергенции в пространстве-времени. Но наш резонатор работает в десятимерном пространстве, где квантуется не только энергия, но и время. Резонатор воздействует на собственную и соседнюю мировые линии, заставляя их вибрировать в резонансном режиме. Когда интервал между ними по десятому измерению достигает величины кванта времени, происходит переход с одной линии на другую. Вопрос аспиранту: как направлены колебания соседних линий при резонансе?

– В противоположные стороны. Если на нашей линии фаза имеет плюс, то у соседней должен быть минус.

– Молодец! Пятерка по теории колебаний. А вот здесь-то и начинается самое интересное. Поскольку в момент перехода они были в противофазе, то по соседней линии мы начинаем скользить в обратную сторону. Иначе говоря, перемещаемся в прошлое. При этом мы полностью изолированы от местных событий, так как резонансная частота в триллион раз превышает частоту колебаний мировых линий.

– Понимаю, – кивнул Гарун. – Происходит нечто вроде скин-эффекта в электротехнике, когда ток высокой частоты вытесняется на поверхность провода, а его середина для тока как бы не существует.

– Хорошая аналогия, – одобрил Карислав. – Так и для нас события внутри мировой линии как бы не существуют, пока мы перемещаемся по ее поверхности в прошлое.

– А что будет, если в момент остановки точка выхода занята другим материальным объектом? Взрыв? Мгновенная аннигиляция?

– Не боись, аспирант, – успокоил Белов. – Меры приняты. Станции, как эта, сооружены в укромных уголках Земли. Обнаружить их практически невозможно. Процесс происходит в вакуумированной шахте, где не то, что пылинки, несчастной молекулы азота, и той не встретишь. А если и прорвется сотня-другая быстрых нейтронов, то все они будут рассеяны циркониевым колпаком. Видел крышу над капсулой?

– Поговорили, и хватит, – подвел черту Карислав. – Пора приниматься за дело. Обстановка сложная. В городе всегда труднее. Поэтому Гарун идет с нами проводником. Жаль, что без подготовки, но ничего не поделаешь. Эгль торопит. Сол с каждым днем все ближе к планетоиду. Осваивать оборудование придется на ходу.

– Не переживай, камрад, – подбодрил Белов. – Наше дело правое. Я тоже круглый нуль был, когда в капсулу впервые залез. А ведь надо было нырять в Х век за самим Ильей Олябко. Гарри, у этого Ильи из Мурома такие пальцы, что когда он делает фигуру «о’кей», получается кольцо как раз под размер моей шеи. Как вспомню, так вздрогну!

– Постойте, – спохватился Гарун. – Вы не объяснили, как управлять капсулой.

– Это просто, – Кари выложил связку коротких стержней. – Все рассчитано на дур… на людей с начальным образованием. Во-первых, выбираем эру. Видишь ключ с пятью насечками? С его помощью мы попадаем в Кайнозой.

Присев на корточки, Кари вставил ключ в нижнее кольцо на серебряном цилиндре. Свет в капсуле мигнул. Кольцо сделало оборот вокруг трубы и остановилось. В головке ключа заискрилась яркая зеленая точка. Кари выбрал второй ключ и вставил его в отверстие рядом с первым. Капсула дрогнула. Бронзовая труба переместилась вверх и остановилась, поднявшись примерно на метр.

– Второй ключ переносит капсулу в четвертичный период. Дальше выбираем эпоху, век и год. Для этого ключи вставляем в нужные отверстия на трубе. Первые три ключа можно не вынимать. Задействовав все пять, мы попадаем в нужный нам год. Теперь необходимо установить дату и время. Ты, аспирант, какой месяц предпочитаешь между апрелем и июнем?

– Вопрос, конечно, интересный, – задумался Гарун. – Думаю, мы можем прибыть в столицу в мае, лучше на закате. Помнится, в час жаркого весеннего заката в столице уже появлялись пришельцы ниоткуда. Поддержим, товарищи, традицию.

– Хорошо излагает, – одобрил Карислав.

– Абсолютно! – подтвердил Павел. – Люблю грозу в начале мая. Я в Гарри сразу поверил.

– Особенно после рекомендации Кася, – усмехнулся руссич. – Какой у нас год 1986? Не високосный?

– Нет, – сообщил Гарун. – Это год первенства мира по футболу.

– Хорошо, – сказал Кари, – Теперь прикинем. Майские дни, со 121-го по 151-й включительно, считая от начала года. Это на нижней половине секции. Прекрасно, лестница не понадобится. Гарри, отсчитай-ка 120 дырок на трубе вверх от кольца.

Сто двадцатый ярус дырок оказался на уровне пояса. Здесь находилось начальное отверстие с ободком. Отсчитав от него вправо еще два десятка дырок, он вставил в отверстие тонкий стержень с красным шариком. Дрогнул свет, капсула снова поползла вверх. Когда кольцо с пятью ключами коснулось красного шарика, свет мигнул дважды. Капсула остановилась.

– Отличная работа, аспирант, – похвалил Белов. – Как ты думаешь, что нам осталось сделать, чтобы попасть в нужное место?

– Наверное, задать капсуле географические координаты?

– Догадлив, черт, – проворчал Белов. – Смотри, как это делается.

Задрав голову, он щелкнул пальцами и крикнул под потолок:

– Дайте глобус!

В капсуле погас свет. Ее вогнутые стены окрасились нежным голубым цветом, на фоне которого проступили зеленовато-коричневые пятна. Гарун показал на пятно, напоминающее кобуру для револьвера.

– По-моему, это Африка.

– Она, родимая, – согласился Белов. – Хотя это родина Кироги, но нам туда не надо.

– Ищи станцию курсором, быстрее будет, – посоветовал Кари. – По ходу объясняй аспиранту.

– Разве я не объясняю? – возмутился Белов. – У меня уже мозоль на языке вскочил! И никакой, прошу заметить, благодарности. Ну, ладно, повторяю в последний раз. Гарри, слушай и запоминай. Эта шахта, а точнее сказать, колодец времени, ведет очень далеко, возможно, до центра планетоида. Так глубоко мы пока еще не ныряли. Не было необходимости. В архейской эре дышать нечем. В палеозое кислород уже имеется, но флора и фауна не шибко интересные. Жизнь бурлит, в основном, в воде. Параллельно с нами биологи работают, формируют для Баг Мэка животный мир. Начальником у них Саток. Ты его видел, он обедал за нашим столом. Вот в Мезозое они как дома. У динозавров из мелового периода половину яиц перетаскали. Зоопарк, понимаешь, мелового периода организуют. Потом в Кайнозой перебрались, начали воровать молодняк у пещерных хищников. Придумали теорию, что пещерные львы начнут охотиться на протоцератопсов и тем самым будут регулировать их численность. А пещерные медведи сожрут то, что останется и не будет эпизоотий. Это всё биология, это не для нас. Мы работаем с людьми, личностями яркими, пассионарными. В хрониках таких немало. Мы вступаем с ними в контакт, тестируем. Если человек подходит, мы делаем с него копию и переправляем на Тимешин. Поэтому наши обычные глубины лежат в пределах миллиона лет от конца света.