Игорь Водолеев - Где кот идет 2

– В душе он неплохой парень, этот казачок, – сказал Белов. – На судьбу не жалуется, проблем не создает. Только иногда попросит привезти что-нибудь из города.

– О чем просил на этот раз? – Кари рассеянно оглянулся.

– Бутылочку коньяку. С красивой обложкой. Я обещал достать однотомник в подарочном издании.

– Какой такой однотомник? – не понял Кари.

– Лучше армянский, конечно. В плоской посуде, в виде книжки. Да разве в этой декаде его достанешь без блата? Ладно, возьмем, какой будет. Все равно он просил не себе, а начальнику караула. А тому любое издание сойдет.

Автобус проехал по мосту через речку Битцу. Через несколько минут они влились в поток машин, мчавшихся по Варшавскому шоссе. Свернув на Балаклавский проспект, автобус доехал до улицы Обручева. Дальше дело пошло хуже. На пути к проспекту Вернадского их машину останавливали три раза. При виде грозных удостоверений работники госавтоинспекции почтительно козыряли, но на следующем перекрестке все повторялось. Скорости, конечно, это не прибавляло. Невозмутимый Кари объяснял бдительность милиции наплывом гостей столицы в связи с очередным съездом коммунистической партии. Мнительный Белов подозревал наличие иных причин, вызвавших повышенную активность сил природы в лице органов МВД. Как показали дальнейшие события, он был прав.

На перекрестке возле цирка они стали невольными свидетелями аварии. Многотонный самосвал «Магирус Дойц», возникнув слева из ниоткуда, вылетел на красный свет с явным намерением протаранить «УАЗ». Кари, готовый к такого рода неожиданностям, вильнул в сторону и резко затормозил. Растерявшийся водитель самосвала не справился с управлением и зацепил бампером фонарный столб. «Магирус» удивительно медленно лег набок и пять тонн жидкого цементного раствора вылились на проезжую часть. Неизвестно откуда взявшиеся три сине-красные «волги» подлетели к «уазику» и мгновенно взяли его в кольцо.

Усатый капитан МВД грозно приказал Кари и Белову выйти из машины. Увидев удостоверения офицеров госбезопасности, он резко сбавил тон и начал что-то бормотать о лихачестве, недопустимом на дорогах столицы, а также о порче городского имущества в виде сбитого фонарного столба и залитой цементом дороги. На требование Кари не задерживать сотрудников органов при выполнении срочного задания капитан предложил подождать пять минут «до выяснения обстоятельств». Пять минут превратились в десять, к которым добавились еще пять. На очередную просьбу капитана «подождать еще пару минут» Кари ответил решительным отказом и сел за руль. Белов небрежно похлопал по нагрудному карману с удостоверением и занял место рядом.

Уже больше часа они сидели в автомобиле возле высотного жилого дома на проспекте Вернадского. Невдалеке находилась площадка с мусорными баками. Несмотря на холодную погоду, от баков тянуло гниющими отбросами. Кари уже не раз пожалел, что выбрал для засады именно это место. Рабочий день академика Лемеха уже давно закончился, но учёный явно не торопился домой. Белов, которого от мрачных предчувствий одолела зевота, предложил позвонить в университет, чтобы уточнить местопребывание загулявшего ученого. Кари не возражал. Белов достал трубку-сотку и набрал номер кафедры. Выслушав ответ секретаря, он нахмурился и дал отбой.

– У меня есть новости. Одна плохая, другая еще хуже. С какой начать?

– Давай плохую.

– Лемех час назад убыл в командировку в Ленинград.

– Так, – крякнул Кари. – А вторая?

– Вернется через три дня, не раньше. Что будем делать? Ждать или как?

– Ждать нет времени. Диверы мы, или кто? Думаю, Рекн и здесь наследил. Если так, то все меняется. Жаль, Кася нет с нами. Он бы придумал, как перехитрить норвежца. Чую, обстановка накаляется с каждым часом. Ехать за Лемехом в Ленинград тоже не след. УАЗ уже примелькался. Люди Рекна перехватят нас на Ленинградском шоссе. Хвост придется сбросить. Предлагаю «нырнуть» на четыре дня вперед и брать Лемеха после командировки. В Буту мы не вернемся. Если я прав, Рекн уже оставил там засаду. Нырять будем через «Лосятник» с новыми документами. Эту станцию используют редко, только в экстренных случаях. Думаю, такой случай настал.

– Через «Лосятник» будет надежнее, – одобрил Белов. – А отсюда пора сваливать.

Переодевшись в штатское, диверы бросили «УАЗ» на произвол судьбы и взяли такси. Через полчаса они добрались до национального парка «Лосиный остров», расположенного в северо-восточной части Москвы. По дороге неожиданно разразилась сильная гроза. Словоохотливый таксист рассказал, что аналогичная зимняя гроза случилась в последний раз в 1976 году, аккурат перед Великим повышением цен на водку. Народ тогда сильно волновался, собирался в толпы и шумел. Ждали, что снимут Предсовмина, но все обошлось. Вспомнив что-то, Белов спросил у таксиста, где можно достать пару бутылок хорошего коньяка. Водитель сказал, что коньяк всегда имеется у бармена из заведения «Островок». Это на Лосиноостровской улице, как раз между заправочной станцией и автоцентром. Диверы переглянулись. В крайнем боксе вечно закрытого на ремонт автоцентра «ВАЗ» был устроен вход в станцию «Лосятник». Это их вполне устраивало.

Несмотря, что бар «Островок» находился в полуподвале, здесь было достаточно тепло. Заняв столик подальше от эстрады, продрогшие диверы заказали у сонного официанта бутылочку коньяка, четыре шашлыка, лаваш и «вообще закусочку». Почуяв приличные чаевые, гарсон мигом проснулся и улетел на кухню.

За соседним столиком сидели одетый в дорогой английский костюм мужчина кавказской наружности и скучающая блондинка в красной кожаной юбке. Подвыпивший кавказец уговаривал девушку принять в подарок купленную здесь же в баре коробку засохших конфет.

– Слушай, ты почему не хочешь конфет? – удивлялся он. – Ты должен любить конфет. Ты сама похож на конфет. Пойдем к мине в гости.

– Какой вы быстрый, – вяло отбивалась девица. – А вы где живете?

– В гостиница «Россия», – расцвел кавказец. – Там у мине все есть.

– Это так неожиданно, – кокетничала блондинка. – Я не могу так сразу. И вообще, я люблю, чтоб все было романтично.

– Слушай, романтично бывает в театре Ромен. Хочешь, я приглашу сейчас сюда своих ромале?

– Не надо, не надо ромалэ, – растерялась девушка. – Я не люблю, когда их много. Это не романтично. Я люблю, когда дарят цветы, говорят о поэзии.

– Вай, как я сам забыл, что девушки любят срезанный цветы. Подожди, дорогая. Один секунд и мы нарежем тебе цветы.

Кавказец легко поднялся и подошел к стойке бара, на которой стоял японский телевизор. Бросив пару слов бледному от подвальной жизни бармену, он обменял сотенную купюру на букет гвоздик, которые забрал вместе с вазой.