Дмитрий Колесов - Однажды в СССР. Повесть вторая: «Как верили в себя...»

Скорее всего, он успокаивал меня. Я же Знал, что все окончится хорошо, а потому был спокоен и по команде стал стрелять с упора, мешка с песком. Стрелял спокойно, как по мишеням и старался попасть в рулевого лодки вырвавшейся вперед. И попал, уже со второго выстрела. Дальнейший исход боя решил пулемет Себастьяна, в результате две лодки затонули на фарватере, а еще две отстали. Кровожадные венесуэльцы утопили все нападавшие с носа лодки, как сказал их командир, сеньор Федерико:

— Не ожидали колумбийцы такой плотности огня от мирных речников, — и злорадно усмехнулся, ну совсем как мирный гражданский человек. — Даже ответного огня, толком, открыть не смогли. Бандитос.

Однако, пару пробоин в рубке мы получили, но к счастью все обошлось. Пока и я почему-то был уверен, что это еще не вечер, так сказать.

Вечером, в мою вахту, Маркиз поднялся в рубку и откровенно поговорил со мной:

— Я смотрю, Николай, что ты совсем не озадачен случившимся.

— Нет, Учитель, я мечтал о романтике южных морей и вот она… В полный рост, — пошутил я.

— Ну и хорошо, а то я почувствовал себя виноватым, — ухмыльнулся Маркиз.

— И как вы дошли до такой безмятежной жизни на родине предков, Михаил Игнатьевич?

— Все просто, если в Союзе без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек. То в капиталистическом мире эти бумажки зеленые и называются долларами. А они, имеют свойство, быстро тратиться. Семья, родня, обязательства перед своим народом… И вот я в опасном деле, вспомнил молодость и еще, невольно, тебя втравил.

— Значит, я опять буду вам должен, — заржал я.

— Да, ты все такой же… Колян Псих, — парировал Маркиз. — Тебе бы в флибустьеры.

А шо, какие наши годы… — схохмил я.

И больше душещипательных разговоров мы не вели. Не время, не место и люди не те.

До конечного пункта назначения, мы еще дважды выгружались и если один раз это было горючее и спецтехника: мобильные буровые установки, агрегаты электрические дизельные, малогабаритные бензиновые генераторы, компрессоры, мини драги… То во второй раз, это было оружие, уж очень специфические ящики сгружали на правый берег венесуэльцы индейцам яномама. Эту коренную народность уничтожали бразильцы, зачищая богатый полезными ископаемыми ареал расселения аборигенов, где тем не посчастливилось проживать. Люди гибнут за металл…

Через девять дней мы прибыли в конечный пункт следования, город Пуэрто-Аякучо, где оставили плашкоуты. И, как я узнал, уже представителям племени гуахибо — это они будут переправлять груз далее, в Колумбию.

Теперь нашей главной задачей было смыться, быстренько и по-английски, с одним плашкоутом, на котором было загружено топливо для обратного рейса. Как я понял, нас обязательно постараются перехватить на обратном пути, чтобы пограбить наш, буквально, «золотой буксир». Ночью мы скрытно отошли от причала в Пуэрто-Аякучо и встали на якорь в укромной затоке, чтобы хорошо отдохнуть перед обратной дорогой.

Отдохнули… Среди ночи я проснулся, потому что почувствовал, во сне, грозящую нам опасность и первым делом разбудил Маркиза.

— Через десяток минут на нас нападут, подплывут с кормы. Вероятнее всего, — прошептал я на ухо Маркизу.

И скользнул под противомоскитную сетку, растянутую над нашими гамаками, к носу буксира, где спал сеньор Федерико. А Маркиз пополз в машинное отделение будить остальной экипаж буксира.

Я не успел дотронуться до спящего сеньора, как почувствовал, что мне в лоб уткнулось нечто твердое. И я даже догадывался, что именно.

— Что случилось, — тихо спросил венесуэлец, не отводя дуло пистолета от моего лба.

— Нападение, с кормы, — прошептал я.

— Так…, - и он сразу врубился, — фланговые сектора обстрела будут наши, вы открывайте огонь с кормы по фронту. Время у нас есть?

— Пять минут, может больше.

— Хорошо, я на плашкоут, ты буди индейца.

И главное, что ни Маркиз, ни сеньор не задавали никаких вопросов — эти опытные бойцы принимали меня и мои слова всерьез. Что было крайне удивительно.

Две лодки, где-то с двадцатью бойцами, тихо подкрадывались к нам на веслах и когда они вошли в затоку с ее берегов по ним ударили два пулемета и наш пулемет с кормы буксира. Абордажники пытались отстреливаться, но их огонь был подавлен в течении десятка секунд. А когда наступила тишина, индеец Джо включил прожектор и обшарил его лучом водную гладь затоки. И здесь подключились к бою остальные члены экспедиции, расстреливая из винтовок редких пловцов.

Когда мы, баграми, подтащили обе дрейфующие лодки к буксиру, то обнаружили там двоих раненых бандитов. Их забрали на берег волкодавы сеньора Федерико, для познавательного общения, так сказать. Нужно отметить, что беседа была исключительно успешной и продолжалась до их кончины, которая была им, как избавление.

После последовавшего короткого совета, баски и венесуэльцы, на относительно не пострадавшей захваченной лодке, поплыли в соседнюю затоку, где взяли на абордаж самоходную баржу с двумя членами экипажа. Потом эта баржа отправилась с нами к дельте реки, а двое бандитов — на дно Ориноко.

Обратный путь занял у нас всего шесть дней, так как мы торопились, да и теперь, по течению, шли много быстрее.

А мне все не давала покоя мысль: «Почему эти, опытнейшие и крайне недоверчивые, люди сразу поверили моему предупреждения о грядущей опасности?»

Этот вопрос разрешился, когда мы прибыли в дельту и перебрались на ожидающий нас морской буксир. Нас встретили индейцы варрау, знакомые мне по первой встрече в самом начале нашего вояжа. Они забирали у нас свой буксир толкач и еще рассчитывали приобрести захваченные нами трофеи. Все-таки и Ориноко — маленькая деревня. Всем, все известно.

— Видишь вон того деда, — сказал мне сеньор Федерико.

Незаметно показывая на старого индейца, вокруг которого всегда было пустое пространство.

— Это самый известнейший шаман среди гуахиро и не только среди них.

— Не верю я в этих колдунов, — отмахнулся я.

— А зря, — перехватил инициативу в разговоре Маркиз, — это он сказал, что и ты говорящий с духами.

— И вы поверили этой белиберде, — продолжал сопротивляться я.

— Этот индеец говорит редко, но всегда в цель, — подтвердил сеньор, — можешь мне поверить. Он хочет поговорить с тобой. Наедине.

Разговор… да его и не было. Дед, минут на пять, погрузился в транс и я почувствовал, что меня просвечивают, как рентгеном. Это было удивительное чувство и что странно, но оно не вызывало во мне желания сопротивляться и я как бы открылся навстречу шаману.

— Это принадлежит тебе, сын земли, — на своем языке сказал Шаман, — но я его понял.

Он протянул мне ожерелье из шести крупных жемчужин: белой, красной, желтой, зеленой, синей и черной. Они были не просто крупные — огромные. У меня даже мысли не возникло отказаться от подарка и когда я взял их в руки они «запели» — засветились тихими сполохами всех цветов радуги и как бы завибрировали. Я сморгнул и видение пропало.