Фрэнк Герберт - Пандора (сборник)

— Разве ваши люди не знают, что вы завели их в ловушку? — спросил Твисп голосом громким и звучным. — Пока вы живы, они остаются пленниками!

Кровь бросилась Гэллоу в лицо.

— Но Вашон…

— Вашон окружен периметром келпа, через который вам не пробраться! — сказал Твисп. — Никто из тех, кого вы отрядили против Вашона, не пробрался! — он взглянул на Киля. — Господин судья, я не…

— Нет, нет, — просипел Киль. — Продолжайте. Вы отлично справляетесь.

Гэллоу сделал явную попытку совладать со своим гневом, сделав несколько глубоких вдохов и расправив плечи.

— Аэростаты могут… — начал было он.

— Аэростаты тоже не все могут, — вставил Накано. — Вы же знаете, что случилось с тем аэростатом, на котором я был. Они уязвимы.

Гэллоу посмотрел на Накано так, словно увидел его впервые.

— Правильно ли я расслышал своего верного Накано?

— Ты не понимаешь? — спросил Накано мягким проникновенным голосом. — Это же неважно, что с нами станется. Пойдем, я уйду в келп вместе с тобой. Пусть он возьмет нас.

Гэллоу отступил от Накано шага на два.

— Пойдем! — настаивал Накано. — Верховный судья явно умирает. Мы втроем уйдем вместе. Мы не умрем. Мы будем вечно жить в келпе.

— Дурак! — выпалил Гэллоу. — Келп может умереть! Он уже был однажды убит, и это может случиться снова.

— Келп с этим не согласен, — возразил Накано. — Аваата живет вечно! — его голос на последних словах ушел вверх, в глазах зажегся диковатый огонек.

— Накано, Накано, мой самый доверенный сотоварищ, — сказал Гэллоу, принуждая свой голос к самому убедительному звучанию. — Не позволим горячности момента поколебать нас. — Гэллоу послал понимающий взгляд охранникам в коридоре. — Конечно, келп будет жить вечно… но не в таком же количестве, чтобы угрожать нашему собственному существованию.

Выражение лица Накано не изменилось.

Киль, наблюдавший эту сцену затуманенными болью глазами, подумал: «Накано знает его! И Накано ему не доверяет!»

Твиспа посетила сходная мысль, и он нашел крайнее средство против Гэллоу. «Накано может пойти против своего шефа.»

Гэллоу изобразил смущенную улыбку, с которой и обратился к Килю.

— Господин судья Киль, не будем забывать, что КП по-прежнему мой человек. И это я заполучу гибербаки.

— Бьюсь об заклад, КП не знает, что это вы потопили Гуэмес, — ввернул Киль.

— А кто сообщит ей это обвинение? — поинтересовался Гэллоу, глядя перед собой невинным взором.

«Это наш смертный приговор?» подивился Твисп. «Нас заставят умолкнуть навеки?» Он решился на смелую атаку.

— Если мы не вернемся на судно, они передадут это обвинение по радио, и заверения Теджа его поддержат.

— Теджа? — глаза Гэллоу блеснули одновременно изумлением и удовольствием. — Ты имеешь в виду того островитянина Теджа, который угнал нашу субмарину? — Гэллоу улыбнулся Накано. — Ты слыхал? Они знают, где найти угонщика.

Накано не переменился в лице.

Гэллоу взглянул на хронометр возле терминала связи.

— Ну надо же! Время уже почти обеденное. Рыбак Твисп, почему бы вам не остаться здесь с Верховным судьей? Я пришлю вам поесть сюда. Мы с Накано пообедаем вдвоем и обсудим возможные компромиссы. Вы с Верховным судьей можете заняться тем же самым.

Гэллоу подошел к Накано.

— Пойдем, дружище, — сказал он. — Не затем я спасал твою жизнь, чтобы ты потом со мной спорил.

Накано оглянулся на Твиспа, и на лице его ясно читалась мысль: «А ты зачем спасал мою жизнь?»

Твисп на этот невысказанный вопрос ответил: «Сам знаешь.» И подумал молча, «Я спас твою жизнь просто потому, что ты был в опасности». Накано и сам это уже знал.

Накано стряхнул рукопожатие.

— Да не ссорься ты со мной, дружище, — увещевал Гэллоу. — Оба мы в свое время уйдем в келп, но сейчас еще слишком рано. Нам еще многое предстоит сделать.

Постепенно Накано позволил увести себя из комнаты.

Тремор всех мышц Киля был так силен, что видно было, как от их дрожи сотрясается голова.

— У нас времени в обрез, — сказал Киль Твиспу. — Снимите все со стола в том конце комнаты и помогите мне лечь на него.

Твисп быстро сбросил все со стола и вернулся к Килю. Подсунув под него свои длинные руки, Твисп поднял его старое тело, потрясенный его легкостью. От Киля остались разве что кости в складчатом мешке кожи. Твисп перенес судью через всю комнату и опустил его на стол.

Дрожащей рукой Киль указал на застежки суппорта.

— Помогите мне снять эту треклятую штуку, — выдохнул он.

Твисп расстегнул их, снял суппорт с шеи плеч Киля и уронил его на пол. Киль вздохнул с облегчением.

— Я предпочитаю покидать этот мир более или менее в том виде, в каком явился в него, прошептал он, теряя силы с каждым словом. — Нет, не спорьте. Мы оба знаем, что я умираю.

— Сэр, я могу вам хоть чем-нибудь помочь?

— Вы уже помогли. Я боялся, что мне придется умирать среди врагов.

— Но ведь можно же хоть что-нибудь…

— Ничего, совсем ничего. Лучшие врачи Вашона уже сообщили мне о приговоре высшего Комитета по Жизненным формам. Нет… вы самый подходящий человек для такой минуты… не настолько близкий, чтобы горевать, и все же достаточно близкий, чтобы я мог знать, что вам не все равно.

— Сэр… все, что я только могу… все, что могу…

— Используйте ваш великолепный здравый смысл, когда общаетесь с Гэллоу. Вы уже видели, что Накано можно обратить против него.

— Да, я видел.

— Тогда еще одно.

— Все, что угодно.

— Не позволяйте им отдать меня келпу. Я этого не хочу. Жизнь должна теплиться в собственном теле, пусть даже это и такое убогое тело, как то, что я собираюсь покинуть.

— Я… — Твисп смолк. Честность заставила его умолкнуть. Что он может сделать?

Киль ощутил его смятение.

— Вы сделаете все, что в ваших силах, — сказал он. — Я это знаю. А если у вас не получится, я вас не виню.

— Все, что я смогу сделать… я сделаю. — Слезы наполнили глаза Твиспа.

— И не судите строго КП, — прошептал Киль.

— Что? — Твисп склонился к самым губам судьи.

Киль повторил.

— Симона, — добавил он, — женщина чувствительная и полная горечи, и… вы же видели Гэллоу. Представьте, каким привлекательным он должен был ей показаться.

— Понимаю, — кивнул Твисп.

— Я исполнен радости оттого, что острова могут рождать таких хороших людей, — прошептал Киль. — Я готов принять правосудие.

Твисп вытер глаза, все еще склоненный, чтобы лучше расслышать последние слова судьи. Когда их не последовало, Твисп осознал, что не слышит и его дыхания. Твисп приложил пальцы к шейной артерии судьи. Пульса не было. Он выпрямился.

«Что я могу сделать?»

Найдется ли тут что-нибудь достаточно горючее, чтобы сжечь старое тело и не дать морянам отправить его в море? Он оглядел комнату. Ничего. Твисп беспомощно уставился на лежащее на столе тело.