Фрэнк Герберт - Пандора (сборник)

— Мальчишка-то вылез на месяц позже, — заметила наталь. — Но, похоже, он не терял время даром.

И буквально через пару минут она препоручила дитя супружеской паре, которая дала ему свое имя. Фредерик и Казимира Бруд. Последние несколько месяцев они регулярно навещали будущую мать и подготовили все необходимые документы. Алисе это стоило большей части состояния, но она хотела дать ребенку как можно больше шансов выжить. Тем временем Флэттери решил сделать из Калалоча столицу планеты — центр экономики и политики Пандоры. Молодая чета Брудов (он — архитектор, она — географ) работала в рамках этого проекта: им было заказано строительство складов и казарм для службы охраны. А впоследствии им светило заключить контракт на строительство университета. Но кто тогда мог предвидеть, насколько изменится планета и насколько переменится сам Флэттери.

«Я могла, — думала Алиса Марш. — Но изучение развития келпа оказалось для меня гораздо важнее, чем развитие моего собственного сына».

Если бы у нее было тело, она сделала бы глубокий вдох, чтобы ослабить напряжение, сковывающее мышцы живота. Но у нее не было ни мышц, ни живота, а рассудок был почти свободен от эмоций.

«Я все сделала правильно, — пронеслось в ее голове. — Если речь вести о человечестве, я все сделала так, как надо».

Флаттерби Боден расстелила на пыльном чердачном столе большой кусок украденной миткали, и все трое ее одноклассников восторженно захлопали в ладоши.

— Тебе все-таки удалось! — воскликнул Джака — единственный мальчишка в их маленькой компании. Для своих двенадцати лет он был довольно высок. Его отец, как и отец Флаттерби, работал на ракетодроме, а мама — на гиперстанции морян, что увеличивало их паек почти в два раза по сравнению с большинством из тех, кто стоял в очереди.

— Тихо ты! — шикнула Флаттерби. — Мы же не хотим, чтобы нас прямо сейчас застукали. Лит, ты принесла краски?

Лит (самая младшая из всей компании — ей было еще одиннадцать) достала из-за пазухи уродливой хлопчатобумажной блузы четыре тюбика.

— Вот! Но я не достала черной, — добавила она и потупилась.

— Зеленая… — разочарованно протянул Джака. — И ты хочешь, чтобы нам поверили, что мы Тени? Ты сама знаешь, где используют зеленую краску…

— Да тише ты! — Для пущей выразительности Дана поднесла палец к губам и скорчила жуткую гримасу. — А вам не приходит в голову, что сейчас мы самые настоящие Тени? Если нас сцапают, с нами разделаются точно так же, как с ними.

— Ладно, хватит! — перебила ее Флаттерби. — Если мы тут собираемся заниматься только болтовней, то и ловить нас будет не за что. Джака и Дана, раз мы притворяемся, что репетируем, то давайте начинать: сыграйте нам что-нибудь, а мы с Лит раскрасим по лозунгу. Потом мы будем играть, а вы распишете два остальных.

— Не забудьте, охранка сегодня все утро почему-то здесь крутится, — напомнила Дана.

— Это все из-за Кристы Гэлли. Может, они думают, что она прячется где-то поблизости?…

— А может быть, так оно и есть?

— Но сюда они не зайдут, — успокаивающе подняла руки Флаттерби. Кого интересует обычный урок музыки? Она фыркнула и задрала подбородок. — У меня же брат служит в охранке. Я-то знаю, как они обычно действуют.

— Да, вот только он на Виктории, — заметила Дана, — а наши могут действовать и иначе. Их потому и посылают служить подальше от родных мест, чтобы им не пришлось стрелять в кого-нибудь из собственной родни.

— Неправда, — взвилась Флаттерби. — Их отсылают из родных мест не поэтому, а потому что… потому что…

— Ладно, хватит болтать, — перебил ее Джака, пытаясь придать голосу солидности. — Если мы не начнем играть, то они точно сюда сунутся.

Мальчик жил на границе самого большого в Калалоче лагеря переселенцев и в свои двенадцать лет успел навидаться трупов на улице. В отличие от девчонок он знал, что такое голод и что такое охранка, не понаслышке.

Глядя, как он вынимает из футляра флейту, Дана со вздохом потянулась за своим инструментом. Новенькие струны ее караколя, попав в солнечный луч, ярко вспыхнули серебром. Черная витая раковина резонатора была до блеска отполирована четырьмя поколениями музыкантов.

— Дай мне «до», — попросила она, всем своим видом показывая, что готова к работе.

Под звуки настраивающихся инструментов Флаттерби с помощью Лит разорвала ткань на четыре полотнища, метра по три каждое.

— А твой брат уже кого-нибудь убил? — прошептала Лит.

— Конечно же, нет, — сердито отозвалась ее подруга, с преувеличенным усердием разглаживая складки. И, не поднимая глаз, добавила: — Он же не такой, как эти… Да ты ведь с ним знакома.

— Ага, — кивнула Лит и хихикнула, а в глазах у нее запрыгали озорные огоньки. — Он такой прикольщик!

Флаттерби к тому времени уже использовала почти полтюбика и теперь любовалась своей работой. Краска была темно-зеленой и в сумерках могла сойти и за черную. Во всю ширину полотнища большими буквами было написано: «МЫ ХОТИМ ЖРАТЬ!» И хотя эти слова считались лозунгом переселенцев, их можно было услышать в любом районе Калалоча. А по мере того, как уменьшались пайки и росла нужда, эти слова все чаще и чаще звучали в очереди. Флаттерби сама не раз слышала. И не всегда их говорили шепотом.

Именно там, перед очередью, в которой каждый вынужден стоять по многу часов, она и повесит свой лозунг. А Лит решила повесить свой на фасаде их школы, стоявшей прямо напротив офиса «Мерман Меркантил». Джака свой вывесит напротив гиперстанции, а Дана на пристани, напротив студии головидения.

Дана взяла несколько аккордов, и они с Джакой заиграли быструю веселую танцевальную пьесу, которую недавно выучили в школе. Ее друзья еще никогда так здорово не играли, как сегодня, подумала Флаттерби. И хотя Джака порой сбивался, он мужественно продолжал играть дальше.

— А ты как думаешь, действительно ли Кристу Гэлли украли Тени? — спросила Лит.

Она изо всех силенок давила огромный тюбик с краской, стараясь, чтобы буквы получились крупными и их можно было прочитать издалека.

— Понятия не имею, — пожала плечами Флаттерби. — Даже не знаешь, кому верить. Моя мама выросла на Вашоне и считает, что Криста Гэлли что-то вроде богини. А папа говорит, что она обычный каприз природы.

— Кто каприз — твоя мама?

— Да нет же, — фыркнула Флаттерби, — Криста Гэлли, конечно. Папа говорит, что единственный способ победить голод — это установить полный контроль над течениями и что если Криста Гэлли может контролировать келпы, значит, директор правильно делает, что не отпускает ее. А что говорят твои?