Виктор Милан - Джокертаунская комбинация

Изгой смотрел как животное на скотобойне смотрит на приближающийся удар молота.

– Она умрет. Я умру… если ты не поможешь нам.

Человек отдернул руку, как будто контакт причинил ему боль.

– Я пытался… пытался помочь.

– Здесь? – Тахион обвел пространство вокруг. – Этого недостаточно. Время для снов прошло.

– Это сложно. Он очень опасен.

– Я знаю. – Долгое молчание, и ядовитая мягкость. – Могу поспорить, лучше, чем ты.

Щеки Изгнанника вспыхнули как огонь.

– Откуда ты знаешь, что я могу сделать что-нибудь? – в низком голосе звучала детская жалоба.

– Я не знаю… и возможно, ты хотел бы, чтоб я считал тебя признаком приближающегося безумия. Это сняло бы тебя с крючка. Но ты послал Арахиса. Он говорил о тебе с почтением. Нет, ты существуешь. И теперь ты должен найти в себе силы для действия.

Изгнанник отвернулся.

– Их так много… так много тех, кому я нужен.

– А теперь их на одного больше, – оборвал его Тахион. Он/она тронул свой живот. – Ее зовут Иллиана. Я пою, и она мысленно мне подпевает. Она шалунишка, она знает, что есть особое место, и если пнуть в него, я помчусь в туалет. Она знает, что это выводит меня из себя, а ее это забавляет.

Тахион видел, как напряглась спина ее вынужденного героя. Мышцы его шеи вздулись, протестуя.

– Это Иллиана, – спокойно продолжил Тахион. – И Блез ударил меня в живот. Для него она просто паразит. Средство мучить меня. Но я знаю лучше… она моя дочь… и я люблю ее.

Тахион встал. Неловко подошел к Изгою. Коснулся его спины.

– Не позволяй ему убить ее.

Человек обернулся, едва не сбив Тахиона с ног.

– Ты поцелуешь меня?

– Что? Сейчас?

– Сейчас… Когда-нибудь… всегда.

– Ну… да.

– Ты колебалась! – Обвинение и подозрение в голосе превратили слова в сталь.

– Конечно. Я не знаю, кто ты. Ты не знаешь, что я.

– Моя любовь.

Тахион закрыл уши руками и неловко поковылял прочь. Шел, пока все пространство комнаты не пролегло между ними.

– Прекрати, прекрати, прекрати! – срывающееся дыхание выделяло каждое слово. – Почему никто не хочет узнать меня? Почему я всегда какой-то символ? Святой Джокертауна. Педик из космоса. Таксианец. Алкоголик, принц, доктор, чужак, любовник, конкурент. А теперь еще твоя «любовь». Но так, черт побери, просто не может продолжаться. – Он разрыдался.

В три длинных шага Изгой пересек комнату. Обхватил Тахиона, начал говорить что-то тихое и умиротворяющее.

– Поцелуй, – бормотал Тахион устало, когда его рыдания стихли. – Это цена свободы? Ну ты получишь ее. Я клянусь.

Сон расплывался. Тах почувствовал под собой раскладушку, давление переполненного мочевого пузыря, запах от помойного ведра, голоса, раздающиеся снаружи.

И трепещущий в сознании как исчезающее воспоминание другой голос:

– Ты обещала. Помни. Ты обещала.

– Доктор, доктор Тахион, вставайте.

Тах приподнялась на локте. Откинула назад волосы, пытаясь сфокусироваться.

– Арахис, слава Идеалу…

Слова стихли, когда она увидела, что джокер высунулся из пола, словно рогатый гриб. Тах моргнула и поняла, что нижняя его часть исчезала в маленьком отверстии… Там, где не должно было быть никакого отверстия.

– Скорей. Я вытащу вас отсюда.

У джокера был большой фонарь, подвешенный на выступ на руке. Другую руку он протягивал к ней, предлагая помощь. Когда хитиновые пальцы Арахиса сомкнулись на ее ладони, Тах почувствовала возбуждение, словно от прикосновений любовника. Свободна, свободна – она была почти свободна.

– Это длинная лестница. Вы сможете спуститься по ней?

– Это не просто, – сказала Тахион, когда ее живот уперся в перекладину, – но я справлюсь, – завершила она мрачно.

– Вы можете закрыть дверку в полу?

Она потянулась, схватилась за край, напряглась. Дверка упала с глухим стуком. В замкнутом пространстве ужас Арахиса был почти ощутим.

– Прости, – сказала Тахион. – Она была тяжелее, чем я думала.

– Все в порядке. Но мы должны спешить.

Они начали спускаться.

– Вы можете спускаться немного быстрее? – спросил Арахис через несколько минут.

– Нет, сейчас я немного неловкая. И немного напугана, – добавила она.

– Не беспокойтесь, доктор. Я не дам вам упасть. И в любом случае вы упадете на меня.

– И что тогда со мной будет? – Она улыбнулась через плечо. – Ты мой проводник, Арахис.

Наконец они добрались до основания лестницы, и Тахион увидел, что они находятся в пещере. Семь туннелей выходили на открытое пространство, в комнату, похожую на подвал. Медленно поворачиваясь, Тахион удивленно смотрел на красочно окрашенные символы, украшавшие изогнутые стены. Напоминая рисунки майя, они также походили на изображения балийских храмов.

– Кровь и предки, все это очень странно, – пробормотал Тахион.

– Прошу прощения? – вежливо осведомился Арахис.

– Ничего… истерика… облегчение. – Тах кинул на джокера тревожный взгляд. – Но ведь это не может быть настоящим… или может?

– Может. Он посылал меня исследовать пещеры. Они тут повсюду. Странные места, но и хорошие.

Арахис направился к одному из ходов. Тах шла за ним шаг в шаг.

– Как какие, например?

– Нью-Джерси.

– Определенно странное место, – глубокомысленно сказала Тахион.

Туннель начал подниматься, и Тахион прекрасно знал, что ни к какому Нью-Джерси они не выйдут. Она остановилась, упершись обеими ногами в пол, словно упрямый жеребенок. Арахис вопросительно обернулся.

– Куда ты меня ведешь? – тон Тахиона стал резче.

Арахис как будто сломался. Его утолщенные веки быстро замигали. Выглядело это, словно пробуждение каменного идола. Тахион даже представила себе громкий треск, с которым смыкались и размыкались древние веки.

– Я должен сначала привести вас к нему. Потом мы пойдем. Он просто хочет вас видеть.

– Кто? Изгнанник?

– Губернатор.

– Губернатор? О ком ты бормочешь?

Раненое достоинство переполнило джокера, словно катящийся туман.

– Теперь это место джокеров. Мы заботимся друг о друге, а он заботится о нас. У нас теперь есть законы и все прочее.

– Прости, Арахис, – с раскаянием произнес Тахион. – Это, наверное, хорошо, что теперь у вас есть место для джокеров. И мне очень повезло. Вы, наверное, единственные в мире, кто помог мне сейчас.

Они снова пошли.

– Мы все боимся Блеза, но не можем не беспокоиться о вас.

– Вы думали иначе два года назад, когда я пустил под откос избирательную кампанию сенатора Хартмана.

– Губернатор объяснил, почему вы так сделали.

Это заставило Тахиона снова остановиться.

– Да? – спросила она голосом, ставшим внезапно таким же ватным, как и ее колени.

– Да. Он не рассказывал подробности. Просто сказал, что вы, вероятно, спасли нас от еще худшего пересле… Преследования. – Арахис чуть запнулся на незнакомом слове. – Он говорит, вы заботитесь о джокерах, как никто другой.