Виктор Гламаздин - Гиперборейская Скрижаль

ГОСПОДИ, В ЧЕМ ЖЕ МЫ ПРОВИНИЛИСЬ ПЕРЕД ТОБОЙ?

ВСЯ ВЛАСТЬ ГРАЖДАНСКОМУ ПРАВИТЕЛЬСТВУ!

СОТРУДНИКИ КОРПОРАЦИИ "УРАЛПИЩЕТОРГ" ВСТРЕЧАЮТСЯ 1 ИЮЛЯ СЕГО ГОДА В ПАЛАТОЧНОМ ЛАГЕРЕ ВОЗЛЕ ДЕРЕВНИ РАЗГОНЫ. МЕНЕДЖЕР ПО ПЕРСОНАЛУ М.Л. УСИЕВИЧ"

ЗОРШХ - ГРЯЗНАЯ ЖОПА С УШАМИ!

НЕ ПОКУПАЙТЕ ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫХ КАРТОЧЕК С РУК! ЭТО ФАЛЬШАК!

ПОКАЙТЕСЯ В ГРЕХАХ, ЗАБЛУДШИЕ!

ВСЕМ БРАТАНАМ ИЗ КАБАНИХИ: СОПЛЯ ЖИВОЙ!

ДАЕШЬ РЕВОЛЮЦИЮ!!!

В ЦЕРКОВЬ БОГОРОДИЦЫ НА ГАНЕЕВКЕ НУЖНЫ ЛЮДИ НА ПОГРЕБЕНИЕ УСОПШИХ. СПРОСИТЬ ОТЦА ЕФИМИЯ.

"НАКАЗАТЬ УБИЙЦ!"

ЖДУ СОКУРСНИКОВ ПО БИОФАКУ УНИВЕРА У ГОНЧАРНОГО МОСТА. СТАРОСТА ТРЕТЬЕГО КУРСА РИНАТ ХАЙКОННЕН.

МЫ ЭТО ЗАСЛУЖИЛИ!

КОРЯ И ИРА, ВАШИ БАБУШКА С ДЕДУШКОЙ ЖДУТ ВАС В СИНЮКИНО.

3

- Что же мы наделали? - произнесла Хина, дрожащим от волнения голосом.

Она стояла на крыше самого высокого из корпусов "Первой линии АКЗ-73" и широко раскрытыми от ужаса глазами смотрела на то, как в сгущающихся вечерних сумерках все отчетливее становилось видным кроваво-красное сияние, исходящее от руин Приваловска.

Огненный смерч пожрал там все, что могло гореть. И открытого пламени уже не было видно. Однако обломки зданий еще не остыли и светились в наползающих на город сумерках, словно гигантские рубины.

Когда Хина представила себе, что произошло с телами тех горожан, которые не смогли спастись от огня, то почувствовала, как ее по ее телу пробежала волна нервной дрожи, а из глаз нашей героини потекли слезы.

Рядом с плачущей диссертанткой в полном молчании стояли Даниил, Фриц, Джордж и Шпон. Им тоже было не по себе при виде умирающего города.

- Чо зря сопли лить-то? - наконец заявил главнокомандующий партизанской армией. - Тех, кто помер, уже не вернешь. О живых, блин, надо думать. К тому же, Хина, мы тут ни при делах. По городу чем только не били всякие падлы. И не вы с Сычем спалили его. А не шарахни вы своей Скрижалью по орбите, тут бы вообще, блин, дыра в земле образовалась. Так что мы все сделали, как надо, клянусь "Манифестом...". Ты как думаешь, Шпон?

- Как пить дать, мы ни при делах, - уверенно кивнул Шпон. - Мы только, наоборот, спасли тут до фига народу. Иначе б всем кранты настали.

- Только вот что хавать будут спасенные нами человеки, не врубаюсь, - почесал ухо Фриц. - Белковые синтезаторы-то, блин, накрылись. Всякой запасенной жрачки вроде супов, что сейчас вояки раздают с полевых кухонь, надолго не хватит. Большинство городских складов и магазинов либо вчистую сгорели, либо их сейчас всякая гопота разносит. Говорят, будто завтра в Печкино рынок откроют, чтобы барахло на хавчик менять. Ща фермерам лафа, блин, будет. А ведь сколько лет над ними народ ржал, не сосчитать. Сколько себя помню, фермеров всегда обсирали.

- Землянам каюк, - уныло произнес Шпон.

- Да, блин, - согласился с ним Ширинкин. - Только я про них начал хорошо думать, а они взяли и угробили, суки, все, что могли.

- Кроме Приваловска, есть еще немало городов, - возразил Даниил.

- По радио базарят, что повсюду так, как у нас, а то и поганее, - сообщил Фриц. - Могадишо, блин, вообще выгорел дотла, Буэнос-Айрес, Стамбул тоже. Там вообще никого в живых не осталось. Передают, дескать, было землян больше полста миллиардов, а теперь осталось меньше восемнадцати. Нехилая получилась разборка.

- Человечество ждет новая жизнь, - хрипло произнесла Хина, вытерла слезы и убежденно добавила: - Главное, чтобы при агонии старой жизни погибло как можно меньше людей.

- Погибель, блин, не самое страшное, - проворчал Ширинкин. - Убогим стать намного хуже. У меня ща куча калек на шее вырисовывается. Мы-то в бункере отсиделись, а многих наших пацанов наверху либо огнем ошпарило, либо взрывом приложило, либо ошпарило да еще и приложило. Прям не знаю, чо, блин, делать: то ли брать покалеченных с собой, то ли здесь часть братвы оставить, чтоб за ними присмотрели. Неплохо бы, конечно, и руины, блин, обшмонать, там тоже раненые могут быть. Но время на это тратить не могу, ибо чую я, пацаны, чутьем своим партизанским чую - надо быстрей мотать из города. Стремно тут будет. Хуже всего то, что теперь, блин, и не знаешь уже, кто враг, кто друг. С "чинушами" и войсками замирились... вроде бы. И с кем ща воевать - непонятно.

- Враги всегда найдутся, - убежденно произнес Шпон. - Они всегда находятся. Нам бы сейчас для поднятия духа бойцов следовало бы пустить в расход пару тыщ всяких уродов. Вождь, давай отловим комитетчиков и главных "чинуш", да и поставим всех их к стенке? Народ сразу поймет, что все в порядке и приободрится.

- Ты одурел, Шпон?! - накинулась на жаждущего крови правозащитника Хина. - У тебя с головой как? Мало тебе того, что столько народа отдали Богу душу, так ты еще трупов хочешь?

- И в самом деле, Шпон, - поддержал диссертантку Фриц, - на хрена нам боеприпасы впустую тратить? Тем более в старинном оружии боекомплект расходуется с сумасшедшей скоростью. Впереди боев еще до фига будет. И чо, блин, сейчас-то почем зря палить куда попало? Угомонись и думай лучше, в какую сторону сваливать отсюда будем. В бункере сидеть нет смысла. Задохнемся мы, блин, здесь. Уж больно дым нехороший, дерьма всякого в нем много. Сейчас его от нас ветер отгоняет, ну а как накроет нас, чо делать? Тогда уж будет поздняк метаться - подохнем, блин. Даня, ты чего насчет этого думаешь?

- Мы должны Сыча похоронить, - ответил Даниил. - Без него мы бы сейчас уже не стояли бы тут. Парадокс: люди хотели уничтожить его и ему подобных, а он всех спас, отдал ради землян спасения жизнь.

- А чо было ее не отдать, коли ему, как он говорил, тошно жилось на свете? - спросил Шпон, недовольный тем, что какой-то там плюсмутант в эти страшные дни смог неким хитрым образом стать героем и войти в историю, а он, Шпон, ничем особенным себя проявить не сумел.

- А ты бы, Шпон, отдал свою жизнь? - рассердилась Хина.

- Я не то, что всякие там "академики", я сто разов под смертью ходил, - проворчал Шпон и замолчал, не желая продолжать разговор на столь невеселую тему и чувствуя себя неуютно под взглядом разгневанной диссертантки.

- Схоронить героя, конечно, надо, - согласился с Даниилом Фриц. - Это само собой разумеется. Давайте закопаем Сыча здесь, у бункера. Чего на ночь глядя куда-то переть. Упокоим с почестями - в смысле с салютом над могилой и моей пламенной речью.

- Не надо салютов и речей, - покачала головой Хина. - К тому же здесь мы Сыча хоронить не станем. Извини меня вождь, но тут у тебя из-за наплыва народа все засрано, а подальше отойдешь - на мину нарвешься. Пусть у Сыча могила будет где-нибудь в более пристойном месте.

- Банкуй сама, Хина, - не стал спорить Фриц. - Но после этого надо, блин, валить из города. Если ветер нагонит к нам всяких газов, задохнемся, блин. А задохнуться в такой душегубке после всего нашего геройства будет полный отстоем. Мы ж на колесах. И может катить черти куда.