Виктор Гламаздин - Гиперборейская Скрижаль

Женщина сильно хромала. Рукава ее плаща были выпачканы сажей.

Дети были подавлены, но не плакали. На их лицах царила угрюмая сосредоточенность. Не плакала даже идущая последней девочка с перевязанной бинтом рукой и огромным синяком на щеке.

И эта девочка тоже показалась диссертантке похожей на ее дочь. Хина отвернулась от смотровой щели, уткнулась мужу в плечо и заплакала.

- Слава Богу, что все наши сейчас на Сане, - пробормотал Даниил, гладя жену по голове.

Вдруг Хину, будто током ударило. И по ее нервам пробежала волна невиданной прежде решимости и бесстрашия.

"Никуда я отсюда не уеду! - решила диссертантка. - Останусь на Земле и отдам все силы, чтобы... ну чтобы хотя бы что-то сделать".

Наша героиня совсем не представляла себе, как именно будет действовать дальше. Но одно женщина теперь знала точно - она останется на родной планете.

И сразу же у Хины стало легче на сердце. Оно застучало спокойнее. И с каждым его ударом в душу нашей героини вливалась уверенность в том, что она стоит на правильном пути.

Диссертантка стерла слезы с лица. И гордо вздернула подбородок. Отныне она была готова преодолеть любые трудности и справится с любыми невзгодами.

Внимательно глядя на Хину, Даниил, несмотря на то, что совершенно не обладал талантом телепата, каким-то образом догадался о сути перемены, произошедшей с женой. Диссертант взял ее ладонь в руки, улыбнулся и слегка сжал пальцы Хины, показывая, что полностью одобряет ее решение.

5

Наконец наши герои доехали до Центрального парка.

Несмотря на то, что некоторые из его деревьев были повалены, а часть кустов выгорела, в целом Парк выжил. Он тянулся от нетронутой войной Пушкинской площади до полностью разрушенных во время боев кварталов. Таким образом, Парк стал путем, соединяющим благополучное прошлое города с его мрачным настоящим.

Супруги Даль, Шпон, Фриц и Джордж вылезли из бронетранспортера. И каждый из них занялся своим делом.

Шпон и Фриц - надевшие, чтобы подчеркнуть торжественность момента, каски с гербом правозащитников (красным голубем на фоне земного шара) - воинственно восседали на броне боевой машины с автоматами в руках, охраняя погребальную церемонию.

Даниил и Джордж рыли могилу для Сыча, гроб с которым, накрытый флагом Земной Федерации, лежал неподалеку от них.

Ну а Хина сидела на скамейке, держа на коленях большой букет белой сирени, нарванный с растущих у ограды Парка кустов, и наблюдала за работой Джорджа и Даниила.

С затянутого дымом неба на наших героев падал пепел. Из-за этого черные волосы Даниила быстро покрылись серыми крапинками, золотые волосы Хины поблекли и приобрели свинцовый оттенок, а на гладко выбритой голове Джорджа появились пятна грязи...

Наконец могила была вырыта.

Диссертант и старший лейтенант воткнули лопаты в землю. Опустили гроб в могилу (вышло это у них несколько неуклюже и совсем не торжественно - сказалось отсутствие практики). Засыпали его землей. Прислонили лопаты к стоящей рядом старой липе. И водрузили над могилой в виде надгробия белую плиту, выдранную из облицовки городского фонтана.

Хина достала из рюкзака нож-камнерез, которым месяц назад пробовала на прочность детали Гиперборейской Скрижали. Села на корточки. И вырезала на плите эпитафию:

"ОН ВСЕМ НАМ ПОМОГ".

Потом подумала и дописала:

"ТЕПЕРЬ МЫ ДОЛЖНЫ ПОМОЧЬ ДРУГ ДРУГУ".

- Сыч говорил мне, что до него из будущего донеслись наши с тобой, Даня, чувства, - вспомнила Хине и обернулась к мужу. - В будущем мы будем петь колыбельную нашим внуками. На Земле!

Даниил промолчал, переваривая неожиданное сообщение. Заметил оставленный Хиной на скамейке букет сирени. Принес его. И положил на могилу плюсмутанта.

Хина поднялась с корточек отошла на пару шагов от могилы, окинула критическим взглядом свою надпись и довольно кивнула головой - содержание эпитафии вполне удовлетворило диссертантку.

К нашим героям подошли Фриц со Шпоном.

Ширинкин неожиданно для всех произнес сдавленным голосом:

- Разделяю вашу скорбь, господа.

Хина удивленно воззрилась на Фрица. Таких слов из его уст она никак не ожидала услышать.

- По радио бакланят, наш разбитый пальбой космопорт ни хрена, блин, восстанавливать не станут, - перешел Фриц на присущий ему стиль изложения мыслей. - А вот екатеринбургский - почти не покоцан. И его спецы Эскадры вроде бы как подписались акстроникой оснастить заново. К нему, правда, теперь напряжно катить. До фига, блин, всякой приблудной гопоты на большую дорогу повыползало. Но я могу вам, "академики", тачку дать и братву подписать для сопровождения. Мои пацаны доставят вас туда, куда надо, и дадут по башке тем, кому надо, если надо будет.

Хина и Даниил переглянулись и поняли друг друга без слов.

- Нет, вождь, мы не покинем Землю, - сообщила Фрицу Хина. - Не знаю, меньше было бы жертв, если б мы не применили Гиперборейскую Скрижаль, или больше, но, так или иначе, история Земли изменилась не без нашего участия. Считаю подлым бросать родную планету тогда, когда она больше всего нуждается в помощи.

- Учтите, "академики": времена нынче наступают стремные, - предупредил диссертантов главнокомандующий партизанской армией. - Поганая житуха пойдет. Все мочить друг друга станут, чтоб с голоду-холоду не подохнуть.

- Понимаешь, товарищ Ширинкин, мы столько всего пережили за эти дни, что не хочется больше тратить оставшиеся нам годы на всякое дерьмо, к тому же еще и ежеминутно парясь, чтобы тебя не оттерли в сторону, - объяснил Даниил, стараясь использовать вместо высокопарных фраз язык, понятный Ширинкину. - Ты сам человек архигеройских и должен понимать, о чем я говорю.

- Чай не дятел, - комплимент пришелся Фрицу по душе, - въезжаю.

Главнокомандующий партизанской армией взял в руки лопату и начал подравнивать могильный холм. Шпон тоже взялся за лопату и стал помогать командиру.

- Мы с Хиной так же, как и ты, товарищ Ширинкин, со своими соратниками, нужны этому миру, - продолжил Даниил. - Без нас он умрет. На Сане и так до фига народу мыкается без дела: на каждого работягу - по десятку дармоедов. Нам там ловить нечего. А вот Земле сейчас нужны те, кто поможет ей выжить. Считаю, что мы с Хиной вполне способны организовать за городом небольшую сельскохозяйственную общину. В ней мы начнем строить новую жизнь и постараемся сделать так, чтобы она не походила на наше прежнее инфантильное существование, в которой люди позволяли власть имущим решать за себя все вопросы. Мы попробуем сделать так, чтобы каждый член этой общины с детства приносил ей пользу. И конечно же, в том обществе, которое мы будем строить, не будет места всей той мерзости, что царила в Федерации. Я теперь абсолютно убежден в том, что этика - это вовсе не бессмысленный набор так называемых хороших манер, а наука о справедливости - основе всеобщего выживания.