Константин Колчигин - Земля Ольховского (Трилогия)

– Вы чем-то озабочены, Николай Александрович? – тихо спросила Наташа и чуть улыбнулась. – Опять литры – километры и другие цифры?

– Не без того… – несколько даже устало отозвался я. – А ещё будущие привалы – ночлеги и обеды – ужины…

– Как дальше будем действовать, Николай Александрович? – обратился ко мне заместитель, жестом прося Володю добавить в кружку чаю. – За оставшимся грузом направимся?

– Не торопись, Иван Ильич, – ответил я, открывая для Наташи вторую банку сгущённого молока с какао. – Для начала надо перевести сюда всю нашу технику и все припасы!

– Завтра с утра начнём, Николай Александрович? – попытался было уточнить Огнев, тоже потянувшись за ещё не открытой банкой молочных консервов. – Всех пораньше поднять?

– Сегодня, Иван Ильич! – ответил на это я, думая почти одновременно о предстоящих работах и о любимой девчонке, прислонившейся к моему плечу. – Сейчас возьмёшь Сергея, Александра и доктора – наших механиков я организую на аврал с трактором, а Володя останется с собаками – приглядывать за лагерем. Пешком отсюда по краю льдов – часа два ходу. Двигатели снегоходов расконсервируете самостоятельно: здесь нет ничего сложного – вывернете свечи, зальёте в цилиндры горючую смесь и раз двадцать прокрутите ручной стартер. Груза там теперь не так много, поэтому буксировщики поставите на волокуши, чтобы управиться одним рейсом, но учти, что вывезти надо всё – включая наши мясные и рыбные трофеи, а также запасы топлива, которые в будущем могут очень нам понадобиться. Словом, не оставляй ничего – только пустой склад.

– Сделаем, Николай Александрович! – несколько озабоченно ответил мой заместитель. – Видно, не стоит нам здесь особенно-то задерживаться?

– Да, Иван Ильич! – ответил я, глянув на Адмирала, который вдруг рыкнул на двух других псов (он вёл себя среди них как вожак). – Климат здесь не слишком благоприятный в сравнении с привычным для наших мужиков за последний год… Проследи ещё, чтобы никто не пил ледяную воду – нам сейчас только ангин не хватает!

Выпив ещё одну кружку чая, мой заместитель поднялся и окликнул расслабившихся было мужиков, распорядившись, чтобы собирались в дорогу. А я посидел со своей помощницей ещё несколько минут – очень не хотелось подниматься, хотя я и знал, что она в ближайшее время пока будет рядом со мной…

– Знаете, что я бы хотела сейчас съесть, Николай Александрович? – спросила девушка, аккуратно управляясь большой ложкой с банкой сгущённых сливок (мы открыли с ней ещё одну).

– Конечно, – невольно улыбнулся я. – Банку хороших рыбных консервов… А потом – пару плиток шоколада. – Как вы догадались? – рассмеялась она, отставляя пустую банку и беря кружку с чаем. – Или у нас с вами сходные желания?

– Понимаю вас с полуслова, – почти серьёзно ответил на это я. – Как и положено…

– Влюблённым? – тихо продолжила Наташа, а потом радостно улыбнулась и, ещё ближе придвинувшись ко мне, горячо шепнула. – Я вас сильно – сильно люблю, Николай Александрович!

Огнев, получив мои последние наставления, отправился с мужиками налегке – взяли лишь одно полуавтоматическое ружьё и пару термосов с чаем (кофе все остальные мои подчинённые не слишком-то жаловали). Я же попросил Володю приготовить мне и моим механикам термос с кофе, а Наташе предложил либо остаться с братом в лагере и просто отдохнуть, либо идти со мной и скучать, пока я буду возиться с находящейся в ледовой пещере горой железа. Выбрала девчонка последнее, чему я был очень рад (даже не хотел признаваться в том самому себе), хотя и заранее знал, как она поступит. Мы отправились минут через двадцать после моего заместителя, оставив в лагере с нашим юнгой двух собак – Адмирал, конечно, пошёл со мной.

– Трудно будет «оживить» трактор, Николай Александрович? – спросила Наташа, как обычно беря меня за руку. – Вид у него какой-то совершенно замороженный…

Меня очень тревожило состояние дизельного топлива, простоявшего в пещере не одно десятилетие, пусть и в лучших условиях (при низких температурах), чем уже использованная нами двухтактная смесь, частью вовсе хранившаяся в тропическом климате. Состояние самого «железа» также внушало немалые опасения – машина слишком долго находилась в не самых лучших для сохранности её агрегатов условиях. Однако я, конечно, не стал делиться подобными мыслями на этот счет со своей помощницей.

– Справлюсь за пару часов! – весьма уверенно заявил я, а потом помедлил несколько секунд и добавил. – В крайнем случае – за два с четвертью часа.

– Значит, возвращаться мы будем уже на тракторе! – сразу сделала вывод моя спутница.

Когда мы вновь вошли в пещеру, я постоял несколько минут в раздумье, а потом велел выжидательно смотревшим на меня мужикам снять боковые панели капота. Работу мы начали с того, что залили в систему охлаждения несколько канистр с антифризом (тосолом), потом разыскали среди инструментов воронку с сеткой и через неё добавили масла в картер дизеля. После этого настал черёд корпусов заднего моста и конечных передач, а также коробки передач и бачка гидросистемы – благо наши предшественники благоразумно слили старое масло изо всех этих агрегатов, и оно не превратилось теперь в монолит…

– Аккумулятор-то, Николай Александрович, – как-то глухо (в обледенелой пещере) пробасил Василий. – Полный хлам теперича…

– Вручную, Вася, заводить будем! – отозвался я, обходя машину и мимоходом легко касаясь плеча терпеливо ожидающей меня девушки. – Вот тут-то твоя силёнка и понадобится.

– Вручную такой здоровенный дизель? – тут же спросил Пётр, затягивающий пробку коробки передач. – Да ещё на холоде…

– Тракторные дизели, мужики, заводятся при помощи пусковых двигателей! – отозвался я и даже обречённо вздохнул – где только обучались мои механики! – Вот им-то мы сейчас и займёмся.

На этой модификации трактора был установлен четырёхтактный четырёхцилиндровый дизель с турбокомпрессором, а запуск этого агрегата осуществлялся при помощи двухтактного одноцилиндрового пускового двигателя, который было вполне реально завести вручную при помощи ремня, намотанного на маховик (стартер, понятно, не работал из-за полного выхода из строя аккумуляторной батареи). Пусковой двигатель я поручил подготовить Петру – всего и дел-то было, как промыть двухтактной смесью (канистру с ней обнаружили вместе среди тех, что были наполнены соляркой) камеру сгорания, единственную свечу зажигания и систему питания, включая карбюратор, а потом несколько раз провернуть маховик вручную, чтобы осушить цилиндр. Одноискровое магнето, установленное здесь, я даже не стал и смотреть – это был не самая надежная (контактная) из систем зажигания, но на моей памяти такие устройства давали неплохую искру и после десятков лет бездействия. Василию я было поручил промыть топливные (не масляные) форсунки, предварительно сняв их с дизеля, но мужика тут же хватил столбняк, и он в недоумении молча захлопал глазами. Наташа чуть кашлянула, сдерживая смех, и отвернулась, я опять тяжело вздохнул, переставил кемпинговый фонарь, подозвал жестом своего механика и пальцем показал расположение форсунок, а также гайки, которые необходимо скрутить (каждая форсунка крепилась к корпусу блока головок цилиндров посредством шпилек двумя гайками). Проследив за тем, как Василий принялся орудовать гаечным ключом, я сделал минутный перерыв, подошёл к своей помощнице и тихо сказал ей: