Бернард Вербер - Муравьи

Вот уже в течение трех градусов они продвигаются по Городу и еще не встретили ни одного патруля! Очень странно… Два муравья застывают, усики совещаются на ощупь. Решение принимается быстро: продолжать.

Но чем дальше они идут, тем больше теряют чувство ориентации. Этот странный Город-лабиринт еще более запутанный, чем их родные муравейники. Их опознавательные запахи, выделяемые железой Дюфура, не остаются на стенах. Они уже даже не знают, находятся они выше или ниже уровня земли!

Они пытаются повернуть обратно, но это им не помогает. Они беспрерывно обнаруживают новые коридоры странной формы. Они вконец заблудились, без всякой надежды выбраться.

И тогда № 103683 чувствует необычайный феромон: свет! Оба солдата не могут прийти в себя от удивления. Свет посреди безлюдного термитника — это просто невозможно. Они двигаются в направлении источника лучей.

Желто-оранжевое свечение отливает то зеленым, то голубым. После довольно сильной вспышки источник света пропадает. Потом опять появляется, начинает мигать, отражаясь на блестящем хитине муравьев.

Как загипнотизированные, № 103683 и № 4000 бегут к этому подземному маяку.

Билшейм подскочил от возбуждения: он понял! Он показал жандармам, как надо расположить спички, чтобы получилось четыре треугольника. Ошеломленное выражение лиц сменилось воплями восторга. Соланж Думен, вне себя от любопытства, зарычала:

— Вы догадались? Вы догадались? Скажите мне!

Но ее не слушали, до нее донесся шум голосов вперемешку с механическим лязганьем.

Потом снова наступила тишина.

— Что происходит, Билшейм? Скажите мне! Рация принялась бешено трещать.

— Алло! Алло!

— Да (треск), мы открыли проход. За ним — (треск) коридор. Он ведет (треск) влево. Мы пошли!

— Подождите! Как вы сделали четыре треугольника?

Но Билшейм и его люди уже не слышали посланий с земли. Микрофон их связи больше не работал, по всей видимости, из-за короткого замыкания. Они не принимали, но еще могли передавать.

— О! Подумать только, чем дальше идем вперед, тем больше тут всего настроено. Вот свод, за ним вдали — свет. Мы идем туда.

— Подождите, вы сказали свет, внизу? — тщетно надрывалась Соланж Думен.

— Они там!

— Кто они, черт подери?! Трупы? Отвечайте!

— Осторожно…

Послышалась серия лихорадочных выстрелов, крики, потом связь прервалась.

Веревка больше не разматывалась, но оставалась натянутой. Полицейские на поверхности ухватились за нее и принялись тянуть, полагая, что она застряла. Они взялись за нее втроем… потом впятером. Вдруг она подалась.

Они стали поднимать и сворачивать веревку, причем не на кухне, а в столовой, такой гигантской получалась катушка. Наконец они увидели оборванный, искромсанный конец веревки, как будто отгрызенный зубами.

— Что делать, мадам? — пробормотал один из полицейских.

— Ничего. Вот именно, ничего не надо делать. Ничего больше. Ни слова прессе, ни единого, и вы мне как можно быстрее замуруете этот подвал. Расследование закончено. Дело закрыто, и чтобы я больше никогда не слышала об этом проклятом подвале! Давайте быстро покупайте кирпичи и цемент. И уладьте все со вдовами жандармов.

После обеда, когда полицейские собирались заложить последние кирпичи, из подвала послышался глухой шум. Кто-то поднимался! Проход разобрали. Из тьмы появилась голова, а затем и все тело спасшегося. Жандарм. Наконец-то выяснится, что произошло внизу. Лицо жандарма исказил леденящий ужас. Некоторые лицевые мышцы были парализованы, как после сердечного приступа. Это был настоящий зомби. Кто-то оторвал бедняге кончик носа, и кровь так и хлестала. Жандарм дрожал, его глаза были широко раскрыты.

— Гебежеееееж, — проговорил он.

Из опущенных углов рта текла пена. Несчастный закрыл лицо ладонями. Его руки были покрыты ранами, которые опытному взгляду его коллег показались похожими на ножевые.

— Что там произошло? На вас напали?

— Гееебеге!

— Внизу есть еще кто-нибудь живой?

— Бегегеееееебебегебе!

Поскольку ничего больше он сказать не мог, ему перевязали раны и отправили в психиатрическую больницу, а дверь в подвал замуровали.

Самое легкое шуршание лапок об пол вызывало изменение силы свечения. Свет дрожит, словно живой, как будто слышит, что муравьи подходят.

Муравьи останавливаются для того, чтобы в этом убедиться. Свечение тут же становится ярче, озаряет все шероховатости коридоров. Два разведчика быстро прячутся, чтобы их не обнаружил странный прожектор. Потом, пользуясь ослаблением света, бегут к источнику лучей.

Вот оно что, это светящееся жесткокрылое насекомое. Светлячок в течке. Как только он замечает пришельцев, он потухает окончательно… Но, поскольку ничего не происходит, он снова зажигает слабое зеленое свечение, словно осторожный ночник.

№ 103683 выпускает запахи, говорящие: мы пришли с миром. Хотя все жесткокрылые понимают этот язык, светлячок не отвечает. Его зеленое свечение тускнеет, становится желтым, потом — чуть красноватым. Муравьи предполагают, что этот новый цвет обозначает вопрос.

Мы потерялись в этом термитнике, — выделяет старый разведчик.

Сначала светлячок не отвечает. Через несколько градусов он начинает мигать, что может означать и радость, и раздражение. В сомнении муравьи ждут. Вдруг светлячок, мигая все быстрее, направляется в поперечный коридор. Похоже на то, что он хочет им что-то показать. Муравьи следуют за ним.

Они приходят в еще более холодный и влажный район. Неизвестно откуда слышатся зловещие шумы. Они похожи на отчаянные крики, выраженные в форме запахов и звуков. Два разведчика не понимают, что происходит. Если светящееся насекомое и не говорит, то слышит оно прекрасно. И, как будто отвечая на их вопрос, светлячок зажигается и гаснет долгими периодами, как бы желая сказать: Не бойтесь, идите за мной.

Все трое углубляются все дальше и дальше в незнакомое подземелье, пока не доходят до очень холодного места с гораздо более широкими коридорами.

Опять раздаются стоны — с новой силой.

Внимание! — неожиданно выделяет № 4000.

№ 103683 оборачивается. Светлячок освещает какого-то приближающегося монстра со сморщенным старческим лицом, закутанного в белый прозрачный саван. Солдат испускает мощный запах ужаса, от которого у обоих его спутников перехватывает дыхание. Мумия подходит все ближе, кажется, она даже наклоняется для того, чтобы поговорить с ними. На самом деле, ее просто качнуло вперед. Внезапно она всем телом падает на землю. Кокон разбивается. Чудовищный старик преображается в новорожденного…

Это куколка-термит!

Она, должно быть, стояла в уголке, опираясь на стену. Сейчас распотрошенная мумия корчится, испуская горестные стоны. Так вот что это были за звуки!