Бернар Вербер - Муравьи [litres]

За несколько секунд, что понадобятся вам для прочтения следующих четырех строчек…

…40 человек и 700 миллионов муравьев успеют родиться на планете Земля.

…30 человек и 500 миллионов муравьев успеют умереть на планете Земля.

ЧЕЛОВЕК: Млекопитающее ростом от одного до двух метров. Вес – от 30 до 100 килограммов. Период беременности у самок – 9 месяцев. Тип питания – всеядность. Предполагаемая численность популяции – более 5 миллиардов особей.

МУРАВЕЙ: Насекомое размером от 0,01 до 3 сантиметров. Вес – от 1 до 150 миллиграммов. Кладка яиц – произвольная, в зависимости от запаса сперматозоидов. Тип питания – всеядность. Вероятная численность популяции – более миллиарда миллиардов особей.

– Вот увидите, это совсем не то, чего вы ждете.

Нотариус пояснил, что дом внесен в реестр исторических памятников и что когда-то здесь проживали философы эпохи Возрождения, – впрочем, кто именно, припомнить он не смог.

Поднявшись по лестнице, они вошли в темный коридор, и нотариус после долгих, но безуспешных попыток нажать на кнопку выключателя, сказал:

– Фу-ты, черт! Не горит.

Дальше они продвигались впотьмах, нащупывая руками стены и производя немалый шум. Наконец нотариус добрался до двери, открыл ее и, нажав – на сей раз небезуспешно – на кнопку выключателя, разглядел исказившееся лицо клиента.

– Что с вами, господин Уэллс?

– Нечто вроде навязчивого страха.

– Боитесь темноты?

– Точно. Но мне уже лучше.

Они осмотрели помещение. Это был полуподвал площадью двести квадратных метров. Хотя на улицу выходило лишь несколько узеньких окошек под потолком, квартира Джонатану приглянулась. Все стены были оклеены одинаковыми серыми обоями, повсюду лежала пыль… Но привередничать он не собирался.

Нынешняя его квартира, в отличие от этой, размещалась на шестом этаже. К тому же у него больше не было денег на ее оплату: слесарня, где он работал, с недавних пор решила, что может обойтись без его услуг.

И тут поистине нежданная удача – наследство дядюшки Эдмонда!

Пару дней назад он перебрался в дом номер 3 по улице Сибаритов вместе с женой Люси, сыном Николя и Уарзазатом, кастрированным карликовым пуделем.

– Лично мне нравятся эти серые стены, – заявила Люси, тряхнув пышными рыжими волосами. – Тут можно все обставить на свой вкус. Работы предстоит непочатый край. Это все равно что сделать из тюрьмы гостиницу.

– А где моя комната? – спросил Николя.

– Там, дальше, справа.

– Гав-гав, – подал голос пес и принялся покусывать щиколотки Люси, не считаясь с тем, что в руках у нее был свадебный сервиз.

Его живо заперли в туалете на ключ, поскольку он легко допрыгивал до дверных ручек и изловчился на них нажимать.

– Ты хорошо его знал – своего щедрого дядюшку? – продолжила Люси.

– Дядюшку Эдмонда? Сказать по правде, все, что я помню, – это как он играл со мной в самолетики, когда я был совсем малыш. Однажды я так сильно испугался, что описал его.

Они рассмеялись.

– Как это, неужели душа ушла в пятки? – подтрунила над ним Люси.

Джонатан сделал вид, будто не расслышал.

– Он тогда даже не обиделся на меня. Только сказал маме: «Что ж, теперь будем знать – летчик из него не выйдет…» Потом мама рассказывала, что он всегда интересовался моей жизнью, но я его больше не видел.

– А кто он был по профессии?

– Ученый. Биолог, кажется.

Джонатан задумался. В конце концов, он совсем не знал своего благодетеля.

В

6 км оттуда:

Бел-о-Кан,

Метр в высоту.

50 ярусов под землей.

50 ярусов над землей.

Самый большой город в округе.

Предполагаемая численность популяции – 18 миллионов обитателей.

Годовая выработка:

– 50 литров медвяной росы тлей;

– 10 литров медвяной росы щитовок;

– 4 килограмма шампиньонов;

– выкопанный гравий – 1 тонна;

– действующие проходы – 120 километров;

– площадь поверхности – 2 квадратных метра.

Луч скользнул в сторону. Шевельнулась лапка. Первое движение после трехмесячной спячки. Медленно распрямляется другая лапка с парой коготков на конце, и они мало-помалу раздвигаются. Расправляется третья лапка. Потом – грудь. И вот одно существо готово. За ним – двенадцать существ.

Они подрагивают, разгоняя кровь по артериальной сети. Из тестообразного состояния кровь переходит в вязкое, потом в жидкое. Постепенно оживает сердечная мышца. Она толкает жизненный сок к самым кончикам их конечностей. Двигательный аппарат разогревается. Сверхсложные сочленения вращаются. Коленные суставы под щитками скручиваются до предела.

Они поднимаются. Их тела вновь обретают энергию. Движения неловкие. Замедленные. Они слегка вздрагивают, встряхиваясь. Передние лапки складываются возле рта, словно в молитве, но нет, они всего лишь смачивают коготки, чтобы начистить до блеска свои усики.

Двенадцать пробудившихся растирают друг дружку. Затем пробуют разбудить других. Но им и самим-то едва хватает сил двигаться – оделить своей энергией кого-то еще они не могут и отступаются.

Они с трудом переваливаются через оцепеневшие тела собратьев. И направляются навстречу великому Внешнему миру, чтобы получить тепло дневного светила.

Истощенные, они едва продвигаются. Каждый шаг отдается болью. Им так хочется снова улечься спать, угомониться, подобно миллионам сородичей! Но нет. Они пробудились первыми. И теперь должны разбудить целый город.

Они продираются сквозь поверхностный слой города. Солнечный свет их слепит. Но встреча с чистой энергией придает им сил.

Солнце в наши полые скелеты проникает,

Мышцы наши омертвелые оживляет

И мысли беспорядочные объединяет.

Это старинная песнь рыжих муравьев пятого тысячелетия. Уже в те стародавние времена им хотелось воспеть в мыслях своих первую встречу с теплом.

Оказавшись снаружи, они принимаются методично умываться, выделяя белую слюну и обмазывая ею челюсти и лапки.

Они чистятся. Это целый церемониал, причем неизменный. Сначала глаза. Тысяча триста маленьких оконцев, образующих каждый шаровидный глаз, очищаются от пыли, смачиваются, высушиваются. То же самое они проделывают с нижними, средними и верхними конечностями. В довершение всего начищают до блеска свои прекрасные рыжие панцири – так, чтобы они сверкали, точно огненные капли.

Среди дюжины пробудившихся муравьев оказывается и самец-производитель. Он чуть меньше средней особи белоканской популяции. У него узкие челюсти, и прожить ему суждено несколько месяцев, не дольше, хотя при этом он наделен преимуществами, неведомыми его собратьям.